меня мамой, впервые за последние месяцы мне захотелось стать настоящей мамой.
Разве это справедливо? Есть женщина, готовая по моральным качествам быть матерью. Но у неё нет дочери.
И есть дочь, готовая любить реальную маму. Но у неё нет этой возможности, потому что мама укатила в другую страну. Предпочла единственной дочери – любимого мужчину.
Я не пожелала себе нового ребёнка, а захотела этого – готового и никому не нужного.
Самое страшное произошло позже в душе.
До сих пор не могу поверить, что там была я. Вместо того, чтобы ударить, закричать, я растеклась лужицей перед хамоватым майором.
Надо же решил, что утехи в душе прилагаются к услугам няни!
Или он считает, что из-за нашего дела, я пойду на всё?
– Упырь! – взвизгнула я вслух, отскакивая от вертушки, которая чуть не шлёпнула меня по бедру.
– Вот, как? – грозный рык за спиной. Поворачиваю голову – Игорь – главврач больницы.
Моя головная боль…
– Я не Вам, – лепечу, злясь на себя. Не хотела с самого утра нарываться на него. В принципе стараюсь избегать этого мужчину со звериным оскалом, чтобы не портить день ни ему, ни себе.
Идём вдвоём к лифту, коллеги обтекают нас, обходят, стараются не попасть на глаза главному. Зря они переживают, он не сводит глаз с меня.
Мне не по себе всегда, когда он смотрит, а сегодня почему-то особенно. Он будто намекает мне, что сегодня я – другая, не такая, как всегда, а ещё лучше. (Я сама это чувствую, но не хочу верить в метаморфозу).
Ёжусь. Готова обнять себя руками, чтобы закрыть открытые плечи. Но понимаю, что это будет смотреться глупо и по-детски. Взрослые женщины себя так не ведут.
Зелёный блеск извещает меня о том, что я снова заложница бурных мужских фантазий.
Родиться сексуальной и красивой. Повезло, так повезло. Другая на моём месте была бы счастлива, что мужчины с неё глаз не спускают.
А я жутко переживала и комплексовала.
Конечно, если бы моё сердце было свободно, то возможно я бы ответила взаимностью тридцатипятилетнему обворожительному и нахальному главврачу Игорю Геннадьевичу.
Он в разводе, внешне вполне себе ничего. Высокий, поджарый, занимается борьбой. У него короткий ёжик светло-русых волос, прямой нос с горбинкой, красивые губы, и тёмно-зелёные глаза, полные любви и вожделения. И руки у него большие и сильные, как у классного хирурга.
Но мне на него фиолетово! По-другому быть не может в моей ситуации.
Зато всем незамужним женщинам сносит крышу сразу, едва Игорь входит в помещение. Они перестают соображать от слова совсем, и летят не него как мотыльки на огонёк.
Он лишь морщит нос, и бросает на них взгляд сверху – вниз, извещающий всех «меня никто не достоин». Ну, кроме неё, добавочный заискивающий взгляд ловит моё лицо, кружит по груди и останавливается на голых коленках.
Ничего! С сегодняшнего дня меня переведут ассистировать хирургу Аксёнову, а это значит, что моё рабство закончилось, больше не буду замещать уволенную медсестру из перевязочной.
Сегодня надену новые синие брючки, и свободный синий верх. Так что никто больше не сможет меня разглядывать.
– Чайкина, желаю тебе удачно ассистировать на первой твоей операции, – улыбнулся главный, не обращая внимания на коллег.
Зато они вперили в меня удивлённые взгляды. Не каждый день Игорь Геннадьевич удостаивает интерна напутствием.
– Спасибо, – выдохнула я, и быстрым шагом направилась к отделению.
Никто больше не будет меня раздевать взглядами! Прежде всего, я – хирург, человек, а не женщина!
В памяти вновь всплывает лицо майора…и его плавки, летящие к моим трясущимся ногам.
Кажется, майор увидел в душе красивую женщину, но никак не человека!
Странные мужчины! Я должна доказать одному, что я врач, хирург, второму – что няня. Надо делом доказать, отбить у них охоту бросать прыткие взгляды.
Ловлю себя на том, что не знаю, как смотреть ему сегодня вечером в глаза. Тут же вспомнила про историю с Алёнкой.
Ещё и обманула, не рассказала о происшествии.
Надо после операции позвонить Татьяне Ивановне, узнать, как они сходили к педиатру.
Тяжело вздыхаю, вхожу в ординаторскую. Обвожу взглядом мужчин – коллег, и говорю себе:
– Я хирург.
Аксёнов поворачивает ко мне голову, карие глаза щурятся, изучая меня. Мужчина встряхивает шоколадной чёлкой, хлопает длинными ресницами.
– Сегодня и посмотрим, кто ты! А сейчас ты больше похожа на принцессу из диснеевского мультика.
Старшие коллеги улыбаются. И мне снова становится не по себе.
Бросаю быстрый взгляд в зеркало и ужасаюсь. На мне яркий открытый сарафан, оголяющий колени, плечи, низкое декольте, подчёркивает красивую грудь. Волосы карамельными кудряшками падают на изящные плечи.
На ногах яркие балетки.
Чего это я так вырядилась?
Дальше хуже – губы расплылись в улыбке…
Блин! Как нехорошо вышло. Игорь же не подумал, что я ради него…
Демид
Выкручиваю вентиль с холодной водой до упора. Лёд обжигает. Холод касается каждой клеточки моей кожи. Покрываюсь гусиными пупырышками. Дрожу.
Голова начинает остывать, тело, собранное в одну огромную пружину, постепенно расслабляется.
Что это было?
Вместо того, чтобы выйти из ванной, как порядочный человек, я наоборот сделал шаг к ней.
Перед глазами по-прежнему стоит хрупкая фарфоровая фигурка Златы, и тёмные мокрые волосы, волнами падают на молочное лицо. Огромные карие глаза с чёрными чаинками блестят и в них будто черти пляшут, а пухлые губы сложились в призывный влажный бантик.
Ладно, я потерял голову от увиденного. А что случилось с ней? Почему она растерялась.
Она такая вся мягкая, нежная, пластилиновая. Будто вовсе не колючка, а сладкая девочка, ждущая в душе своего мужчину.
Не надо было ей себя так вести! Я неправильно истолковал её растерянность. Какого ляда она полезла в мой душ? Надо будет объяснить ей, что нельзя трогать мои вещи своими загребущими ручками.
Думает, я впустил её в свой дом, значит, впущу и в сердце? Вот значит, чего она задумала!
Вмиг всё встало на свои места. Мне-то не знать, как ведут себя девчонки, жаждущие заполучить мужика в мужья.
Злость на новую няню нарастала. Надо быть аккуратнее с этой Кудряшкой, а то хлопает пушистыми ресничками, бросает умильные взгляды, пахнет как Богиня, а в это время обманывает тебя Демидушку-дурачка.
– Золотая ты наша! Ну, погоди!
Заворачиваюсь в махровый халат, иду на кухню.
– Где Золотце наше? Уже дёру дала? – жутко злюсь на себя и на неё. Нам бы поговорить сейчас, обсудить голую ситуацию.
– Златушка на работу опаздывала. Улетела.
– Вижу, что улетела, Ведьма!
– Что-то произошло? –
