Миссис Санчес немного помолчала. Потом она посмотрела на Уинни тем испытующим взглядом, который та уже несколько раз замечала во время их разговора, и проговорила:
— Я иногда с грустью думаю о том моменте, когда Генри надумает жениться. Конечно, врачи больше не настаивают на постоянном присмотре, но мне будет обидно покидать этот дом. Я к нему привыкла.
Уинни хотелось убедить миссис Санчес, что никто и не подумает выгонять ее из этого дома, но она вовремя опомнилась. Как она может взять на себя ответственность делать подобные утверждения! Никогда нельзя предугадать заранее поступки незнакомых людей, ведь порой и хорошо знакомые люди могут повести себя совершенно непредсказуемо.
Она попыталась представить себе, как некая женщина ворвется в жизнь ее новых знакомых и начнет диктовать свои условия с немыслимой категоричностью. Уинни почувствовала злость по отношению к воображаемой дамочке. Неужели та действительно посмеет выгнать пожилую женщину из дома?! Уинни едва сдержалась, чтобы не выразить возмущение по поводу воображаемых событий, которые прокручивались в ее голове. На последнюю фразу миссис Санчес следовало прореагировать со всей осторожностью и деликатностью. Уинни постаралась придать своему голосу убедительность, которую вовсе не испытывала, и произнесла:
— Может, его будущая жена не будет возражать, если вы останетесь здесь.
— Возможно, ты окажешься права, дорогая. Очень надеюсь, что так и будет. — Загадочная полуулыбка тронула губы пожилой дамы.
Миссис Санчес погрузилась в воспоминания, а Уинни осмысливала услышанное. Они заменили друг другу семью, эти два почти чужих человека. У них не было абсолютно ничего общего. Все в них было различно: возраст, характеры, интересы. Но в том, что они привязаны друг к другу гораздо сильнее, чем показывали окружающим, Уинни не сомневалась. И беззлобное подшучивание Хэла, и ворчание Милдред явно свидетельствовали о взаимной любви и симпатии.
Молчание затягивалось. Уинни огляделась, пытаясь подыскать нейтральную тему для беседы. На журнальном столике она заметила экономический журнал, раскрытый на аналитических обзорах, и потянулась к нему.
— Вы интересуетесь экономикой? — с легким удивлением в голосе произнесла она. — Разрешите? — И после кивка взяла журнал в руки, придержала пальцем разворот, на котором журнал был открыт, и посмотрела на дату. Номер был свежим, что доказывало: его читают не из праздного любопытства. Уинни недоумевала: зачем пожилой даме понадобилось забивать себе голову столь узкопрофессиональными вещами?
— Боже упаси, девочка, — рассмеялась Милдред. — Я еще не выжила из ума. Всегда считала, что это все эти науки не дело для женщин. Не пойми меня неправильно, — поспешила добавить она, — я вовсе не критикую твой выбор профессии. Для женщины нет благороднее дела, чем обучать подрастающие поколения. Но ведь, согласись, для учителя наука не главное. Чтобы учить детей вовсе не требуется углубляться в дебри. Можно даже сказать, чрезмерная осведомленность порой оказывается лишней.
Уинни не могла не согласиться с этим утверждением. Не важно, как хорошо ты знаешь свой предмет. Большую часть этих знаний приходится держать при себе. Ведь если начнешь углубляться в детали, которым конца и края не видно, рискуешь запутать учеников, не усвоивших основные понятия и законы. Им главное запомнить общее, а уж с частностями пусть разбираются позже, когда решат изучать предмет в колледже.
Миссис Санчес тем временем закончила свою мысль:
— Вся моя экономика заключается в ведении домашнего хозяйства, с чем я — льщу себя надеждой, что это действительно так, — научилась мастерски справляться. Нет, это Генри читает.
Уинни вернулась к странице, которую придерживала одним пальцем, и поспешила вернуть журнал на столик. Она не могла поверить в то, что байкер, работающий в автомастерской, станет продираться через нагромождение терминов, которыми изобиловали специализированные издания. Не то чтобы она сомневалась в умственных способностях Хэла. Он ей показался достаточно умным человеком. Но чтобы разбираться в тех тонкостях, которым были посвящены подобные журналы, необходимо быть не просто сообразительным и эрудированным. Для этого надо иметь фундаментальное образование и немалый опыт. Да и зачем ему это может понадобиться?
Видимо, все эти сомнения отразились на ее лице, так как миссис Санчес вдруг захихикала как девчонка.
— Что, верится с трудом? Да, ты еще плохо знаешь Генри, — с легким укором в голосе произнесла она и покачала головой.
Уинни открыла было рот, чтобы сказать, что было бы странно, если было бы наоборот. Для столь краткого знакомства она уже и так знает о Хэле намного больше, чем можно ожидать. Но она промолчала, так как Милдред продолжила:
— Так он же, как и Сайрус, изучал в университете экономику, а потом какое-то время возглавлял «Фербенкс ойл». Поэтому не стоит удивляться, что не его брат, а он оказывался во главе компании, когда Джошуа отправлялся в очередной отпуск. Сайрус никогда не был прилежным учеником. Да и мозгов у моего внука, если уж быть до конца честной, всегда недоставало. А вот Генри всегда справлялся отлично. Он даже получил степень доктора экономических наук незадолго до того, как решил бросить семейный бизнес Фербенксов и открыть свое дело.
Уинни недоверчиво уставилась на Милдред забыв о деликатности, вежливости и неприличности чрезмерного любопытства. Пока она мысленно пыталась совместить образ крутого байкера, работника автомастерской и выпускника университета, миссис Санчес перевела разговор на другую тему:
— Я так понимаю, вы с Генри познакомились совсем недавно? Хотя что я спрашиваю. Это и так очевидно. В противном случае он бы давным-давно познакомил нас.
Вопрос, больше похожий на утверждение, прозвучал двусмысленно. Слова Милдред явно указывали на то, что она не сомневается в том, что между ее внуком и гостьей существуют особые отношения, подразумевающие более близкое знакомство, чем было на самом деле.
Негодуя на Хэла за то, что он поставил ее в такое неловкое положение, привезя к себе домой и сдав на попечение Милдред, Уинни постаралась сделать все возможное, чтобы убедить миссис Санчес в ошибочности сделанных выводов. Она подробно рассказала об утреннем происшествии, старательно подчеркивая, что любезность Хэла ни в коей мере не выходит за рамки общечеловеческой взаимопомощи. Но все ее усилия пропали даром. Милдред проигнорировала все намеки, словно и не слышала заверений вроде «неоценимая помощь» и «любезно с его стороны».
