— Ты совсем ничего не ешь. — Он пытался скрыть тревогу. — Может, стоило заказать что-нибудь другое?
— Нет, все в порядке. — Она взяла вилку, но тут же снова положила. — Зачем ты приехал в Нью-Йорк?
Мэтью молчал несколько минут. Представляя эту встречу, он ожидал, что все будет происходить иначе. И теперь не мог решить, сказать ли сразу правду о своих чувствах или повременить.
— Ну, я ведь много путешествую, — пробормотал он.
— Понятно. Но зачем ты пришел в редакцию, да еще и снялся для рекламного разворота? — Элис догадалась, что он не договаривает, пытается что-то скрыть. — Или это теперь твое новое хобби?
— Я хотел увидеть тебя.
— Зачем?
Мэтью улыбнулся, в его глазах заплясали озорные огоньки.
— Угадай!
Элис раздраженно хлопнула ладонью по столу, так, что зазвенели хрустальные бокалы. За кого он ее принимает? За одну из тех доверчивых глупышек, которые готовы на все, лишь бы провести с ним ночь? Или попросту издевается, желая вывести из себя?
— Я не собираюсь разгадывать твои загадки, мне это совершенно не интересно, — с пренебрежительной усмешкой сказала она.
— Неужели? Значит, ты так быстро все забыла? — спросил Мэтью, не удержавшись, и тут же отвернулся: он не хотел первым заговаривать об этом, но было уже поздно.
— Нет, я все прекрасно помню. Но это не имеет ровным счетом никакого значения.
Элис выдержала его пристальный недоверчивый взгляд, но чего ей это стоило! Что это было — ложь для собственного спасения? Она ведь знала, что, если признается Мэтью в своих чувствах, полностью попадет в его зависимость. Даже если они попробуют начать все заново, надолго ли его хватит? Уже через месяц он начнет скучать, заглядываться на других женщин, пропадать по вечерам. Этого человека невозможно изменить, и она даже пробовать не будет.
— Что ж, извини. — Он выглядел немного растерянным.
— Я, пожалуй, поеду домой. — Она взяла сумочку слишком поспешно, но необходимо было остаться одной как можно скорее, слезы жгли глаза. — Спасибо за ужин.
— Но… Позволь хотя бы проводить тебя! — Мэтью достал из бумажника несколько банкнот и положил на столик.
Это не входило в планы Элис, и она, покачав головой, торопливо направилась к дверям. На улице ледяной ветер бросал в лицо снежную крупу, фонари горели, казалось, вполнакала, и ни одного такси поблизости не было. Мэтью выбежал следом, на ходу натягивая куртку.
— Что с тобой происходит? — спросил он, догнав Элис. — Ты не хочешь меня видеть? Но я клянусь, что не причиню тебе вреда.
Она усмехнулась: да уж, хуже, чем есть, быть не может. Но, находясь рядом с Мэтью, она постоянно боялась, что не выдержит и расскажет обо всем. О том, как тайно любила его, как мечтала прикоснуться к теплой коже, как пять лет хранила в душе обиду и одновременно жаждала простить его, как трепетало все внутри при одном воспоминании о той сладостной ночи и как хотелось повторения…
Слабость, охватившая тело, не позволила Элис сопротивляться, когда Мэтью, подозвавший такси, усадил ее в машину и уселся сам.
— Куда едем? — спросил шофер, обернувшись.
Элис нехотя назвала адрес. Она закрыла глаза и прислонилась виском к холодному стеклу, а озябшие руки спрятала в карманы пальто. Мэтью молчал всю дорогу, равнодушно глядя в окно на проносившиеся мимо дома с ярко освещенными окнами. Там, в тепле и уюте, мужчины и женщины, которым ничего не нужно скрывать, ужинают, беседуют или занимаются любовью.
Почему же для него и Элис у судьбы не находится ничего хорошего? Одни только неприятности и горести, разлуки и безрадостные встречи. Мэтью пытался понять, почему все идет неправильно, не так, как представлялось. Возможно, Элис просто не доверяет ему? Что ж, у нее есть для этого основания. Она ведь не знает и даже не хочет узнать, как сильно он изменился. Казанова постарел и устал от бесконечных и коротких, как вспышка молнии, романов. Но где найти слова, чтобы убедить в этом такую хрупкую, но при этом совершенно недоступную женщину?
Машина остановилась в темном, без единого фонаря, переулке. Выбравшись из такси и расплатившись, Мэтью вопросительно взглянул на Элис.
— Думаю, тебе лучше отправиться в отель, уже поздно.
— Но… Мне долго придется искать номер. Может, впустишь меня к себе? Обещаю вести себя прилично.
— Ты нарочно все это подстроил? — насмешливо спросила она, доставая из сумочки ключи. — Если ты надеешься разделить со мной еще и постель, то…
— Я об этом и не думал.
Элис снимала двухкомнатную квартиру, маленькую, но уютную и со вкусом обставленную. В гостиной Мэтью огляделся и присвистнул: две стены были заняты полками, уставленными книгами. На широкой тахте лежали подушки и плед, бра в изголовье заливало все вокруг теплым желтым светом.
— Здесь чудесно. — Мэтью устроился в глубоком кресле и с облегчением вытянул ноги, гудевшие от целого дня хождения по городу. — Угостишь меня кофе?
— Все-таки ты ужасный нахал! — Элис всплеснула руками от возмущения. — Напрашиваешься в гости, да еще и требуешь, чтобы о тебе заботились. Хочешь кофе, вари сам.
— Хорошо, — миролюбиво согласился он. — А ты будешь? Если я правильно помню, с сахаром и сливками, да?
Когда он скрылся за дверью, Элис улыбнулась и вдруг, на мгновение, почувствовала себя совершенно счастливой. Вот они, семейная пара, вернулись с прогулки, и заботливый муж готовит на кухне ужин. Сказочные мечты! Реальность ничуть на них не похожа.
Вздохнув, Элис прошла в спальню и переоделась в джинсы и теплый свитер грубой вязки, подаренный когда-то Элизабет. А когда вернулась в гостиную, на столике уже стояли фарфоровые чашечки с кофе, сливки, плетеная корзинка с печеньем. Мэтью сделал приглашающий жест.
— Прошу!
— Спасибо.
Элис смогла наконец расслабиться, отвлечься от грустных мыслей. Близость Мэтью уже не пугала ее, наоборот, так приятно было ощутить рядом тепло человеческого тела. Каждый вечер, возвращаясь с работы, она мечтала, чтобы кто-нибудь открыл ей дверь, но квартира встречала тишиной. О, эти долгие тоскливые часы за книгой или перед экраном телевизора, проклятие одиноких женщин!
Нет, конечно, можно было завести любовника и скрашивать скуку, занимаясь сексом, а потом засыпать, обнимая не подушку, а живого мужчину. Но после той ночи, проведенной с Мэтью, Элис не смотрела на других, ей нужен был только один-единственный, а все остальные словно бы перестали существовать.
— Расскажи, как ты жила все это время? — спросил Мэтью, удобнее устраиваясь в кресле.
— Ничего интересного в этом нет. Прилетела в Нью-Йорк, нашла работу. — Элис потянулась и забралась на тахту с ногами. — Вот, собственно, и все. А ты?
