— Ананасы, — подсказал Юль.
— Да, ананасы, — повторил за ним Тайд. Беллами обратил к толпе улыбающееся лицо:
— Надеюсь, все вы усердно собирали ягоды. — Он смотрел прямо на Изабель и Джона. Больше на Изабель.
Сердце ее екнуло, как будто она поднялась на самую вершину горы и упала оттуда на землю. Взгляд голубых скандинавских глаз проникал ей в душу и обжигал сердце. Она не смогла бы объяснить этого, но в тот момент ее охватили нежные, добрые чувства… У нее даже родилось непреодолимое желание рассказать ему про себя все-все.
Но по тому, как Беллами смотрел на нее, казалось, что ему и так известны все подробности ее жизни: что ей никогда по-настоящему не нравились розовые ленты, подаренные ей на Рождество в возрасте семи лет, — она хотела алые, как у Кейт; и что она солгала матери про якобы потерянную собачку из семейства фарфоровых мопсов, тогда как на самом деле фигурка разбилась, когда Изабель, нарушив родительский запрет, выносила весь набор на улицу; или тот случай, когда Изабель «взяла поиграть» (но она же потом вернула!) у Мейбл Элен Литлфилд куклу с настоящими вьющимися волосами и почти живыми стеклянными глазами, потому что та кукла, которую ей подарили на Рождество, была тряпичной, с волосами из ниток и глазами-пуговицами.
На Изабель накатило вдруг сознание вины. Она почувствовала, что ей необходимо попросить прощения… у Беллами Никлауса.
Затем взгляд Беллами обратился на Джона, и она заметила, как тот напрягся… Они долго смотрели друг другу прямо в глаза. Наконец Джон не выдержал. Он выругался про себя, переступил с ноги на ногу, сунул руку в карман, вынул ее, снял шляпу, повертел ее в руках, помял тулью и снова надел.
Беллами вновь заговорил с толпой:
— Сегодня мы установим елку, а у мамочки найдутся разноцветные ленты, чтобы украсить ее. Кроме них в рождественскую ночь на елке будут висеть только гирлянды из ягод.
Волна одобрительных кивков и улыбок прокатилась по толпе.
— В эту ночь мы узнаем имя счастливчика, который станет победителем конкурса. У мамочки очень светлая голова в том, что касается цифр, она умеет быстро считать.
И вновь глаза Беллами на мгновение встретились с глазами Изабель, и ей показалось, что это произошло не случайно. Как будто он хотел передать взглядом какое-то послание, касающееся только ее. Этот взгляд говорил, что извиняться ни к чему. Он и так все понимает.
Юль и Тайд взяли по лопате и принялись копать яму посреди двора. Позади них стояли корзины с песком, предназначенным для закрепления дерева в вертикальном положении.
Копая, оба великана переговаривались между собой на иностранном языке, на котором изъяснялся с ними и сам Беллами. Затем они подошли к машине и сняли ель с крыши. Чтобы подл нять такую тяжесть, потребовалось бы человек десять мужчин обычного телосложения. Эти же справились вдвоем.
Когда елка была воздвигнута, Беллами захлопал в ладоши, tt люди в толпе один за другим тоже начали аплодировать.
Захлопала и Изабель.
Джон стоял неподвижно. Его сумрачный взгляд был прикован к Беллами.
— Да что с тобой? — спросила она шепотом. Мрачный как туча, Джон процедил сквозь зубы:
— Не нравится мне этот тип.
— Почему? Мне он кажется милым.
— Этакий Санта-Клаус! Просто цирк какой-то. Не хватает еще толстой тети.
Тут из-за спины Беллами показалась седовласая дама в очках. Ее необъятную талию прикрывал фартук, надетый поверх платья.
— Ну что, папочка? Начнем украшать нашу елочку? Джон всплеснул руками в бессильной злобе.
— Вот вам, пожалуйста. Это же фарс. Паршивая комедия. Он повернулся и пошел прочь. Изабель очень хотелось досмотреть все до конца, но она чувствовала, что должна сейчас быть Джоном.
С трудом пробившись сквозь обступившую ее толпу, она дог-зала его на середине Главной улицы.
— Забудь об этом, Изабель. Пора тебе все объяснить. Беллами — сумасбродный старик. И у него есть бредовый клуб.
— Что у него есть?
— Бредовый гольф-клуб. У старикана голова напичкана бредятиной, такой, как, например, клуб, который он содержит. Мне не довелось поиграть в эту игру. Твой Санта-Клаус швырял в меня мячики.
Изабель приходилось шагать очень быстро, чтобы не отстать Джона.
— Хм. Правда?.. Я не думаю, что он намеренно кидал в тебя. Он выглядит таким… безобидным.
— Ага, безобидный как кирка.
— А что, если у него и впрямь есть деньги на приз? — Урезонивала Изабель. — Мы не должны допустить, чтобы они ушли в чужие руки.
Он остановился и посмотрел на нее.
— Изабель! Нет никаких денег. Старикашка остался без гроша после того, как потратился на восстановление дома. Конкурс «Магия остролиста» — чистейшей воды обман.
Ей был понятен скептицизм Джона. В глубине души у нее тоже роились сомнения. Но на другой чаше весов стоял и смотрел на нее проникновенным взором сам Беллами: бездонные, как небо, голубые глаза с лучистыми морщинками по углам; жизнерадостно-румяные щеки; брюшко, которое так забавно подпрыгивало, когда он смеялся.
— Мы должны верить, что Беллами Никлаус — не обманщик, — твердо сказала она. — Его конкурс — наша единственная надежда!
Джон ткнул указательным пальцем в сторону дома на углу Девятой и Мельничной улиц.
— Этот тип мне кого-то напоминает.
— Мне тоже, — призналась она. — Но я не могу понять кого.
— Да… у меня такое чувство, как будто я знал его в детстве.
— Верно.
Почесывая щетину на скулах, он принялся размышлять вслух:
— Когда я был ребенком, в Техас заносило много разных Мошенников и проходимцев. Может, Беллами один из них, а конкурс — его новый трюк?
— Сомнительно. Я выросла в Лос-Анджелесе и уверена, что видела его там… Кажется, мама и папа показывали мне его фотографию… Но зачем и почему — не могу вспомнить.
— Жалко, что в Лимонеро нет телефона. Ты могла бы позвонить своим родителям и спросить у «их про Беллами Никлауса. Слезы вдруг навернулись ей на глаза.
— Мой папа умер десять лет назад, а мама вот уже три года с ним.
Джон тяжело вздохнул и положил руку ей на плечо.
— Слушай… прости.
— Ты не виноват, ты же не знал. — Она заморгала, пытаясь сдержать рыдания. Матери уже не было в живых, когда Изабель развелась. Страшно подумать, какое это было бы для нее потрясение, даже несмотря на то что не Изабель бросила мужа, а он ее. Мама всю жизнь оставалась верна старым представлениям. Для нее брак был неоспоримой святыней, что бы ни произошло.
Изабель давно распростилась с романтическими иллюзиями. Но это не значило, что она навсегда отказалась от любви. Она не теряла надежды, что в один прекрасный день повстречает мужчину, который даст ей все, чего не сумел дать первый муж. Джон легонько сжал пальцами ее плечо и опустил руку.
