Всегда готовый
к твоим услугам «У. У.».
Уэлкам, поставив перед Эдди тарелку яичницы с ветчиной, удивленно выгнула брови.
— Она невеста по переписке, — объяснила ей Эдди.
— Ничего подобного! — с негодованием воскликнула Эмма.
Эдди пожала плечами:
— Хорошо, пусть так. Она просто приехала сюда, чтобы встретиться с человеком, которого ни разу не видела, в надежде, что он прямо с вокзала отвезет ее домой, а потом на ней женится.
Уэлкам подошла к комоду, достала вилку и вручила ее Эдди. У негритянки были большие руки; ноги ее, обутые в грубые башмаки с окованными медью тупыми носами, также поражали своими размерами. Как-то раз, когда один из гостей «Чили-Квин» слишком уж расшумелся, Эдди позвала на помощь Уэлкам. Служанка вошла в комнату, сжимая в руке ручку сковороды и выразительно похлопывая ею по ладони. Озорник удрал прежде, чем Уэлкам успела пустить свое оружие в ход. Возможно, такой же вот сковородкой она огрела и своего мужа, когда тот окончательно ее достал. Однажды служанка сказала ей, что была замужем: «Мы с ним не больно-то ладили, ну я и отпустила его с богом. Как было его не отпустить, если он взял за правило стегать меня кнутом за всякую мелочь? Надеюсь, сейчас он в аду — если, конечно, дьявол в состоянии терпеть его выходки». Уж не прикончила ли она, часом, своего благоверного, не раз спрашивала себя Эдди, но задавать этот вопрос служанке побаивалась.
— Я должна была встретиться здесь с джентльменом, за которого собиралась выйти замуж. До этого мы с ним долго переписывались, — объяснила Эмма служанке.
— Нет никаких причин сожалеть о том, что этот дьявол во плоти к вам не подошел, — сказала Уэлкам.
Этот выплеск чувств со стороны служанки немало удивил Эдди. Показав жестом, чтобы она удалилась, Эдди сказала:
— Это не твоего ума дело. У тебя что — работы мало? Кто за тебя цыплят зарежет?
— Темновато уже — за цыплятами-то бегать, — сказала Уэлкам. Она отошла к плите, но уходить из кухни, похоже, не собиралась. «Ладно, — подумала Эдди, — если Эмма не возражает, чтобы Уэлкам слушала наш разговор, то с какой стати возражать мне?»
— Мне некуда идти. Вот я и подумала, что смогу остановиться здесь. Вы же сами мне предлагали, — напомнила Эмма.
— Ха! — сказала Уэлкам. Эдди повернулась к ней, но, поскольку та стояла в темном углу, она ничего, кроме ее белого фартука, не увидела.
— Вы же селите в своем пансионе женщин, верно? Правда, на карточке написано, что «пансион приглашает мужчин», но я надеялась… — Незаконченная фраза повисла в воздухе, как вопросительный знак.
— У нас нет места, — сказала Эдди. — Все комнаты заняты.
— Она может поселиться в комнате мисс Фрэнки. При условии, конечно, что не будет называть меня негритоской. Мисс Фрэнки как-то назвала, а я в отместку назвала ее «гитана».
— Это мое дело решать, где ее селить и селить ли вообще, — ответила Эдди.
Стоявшая в темном углу у плиты Уэлкам выразительно хмыкнула.
— Ты, мисс Эдди, займешь комнату Фрэнки, а свою отдашь этой леди. Поскольку твоя спальня рядом с кухней, всякие там ночные хождения беспокоить леди не будут.
— Ты на меня работаешь или как? — спросила ее Эдди.
— Тогда посели ее наверху, — предложила Уэлкам.
— Позвольте мне хотя бы у вас переночевать. А завтра утром я подыщу себе другой пансион, — сказала Эмма. — Но если у вас появится вакансия, я с радостью сниму у вас комнату.
— Так вы, стало быть, остаетесь в Налгитасе? — спросила Эдди.
— А что мне еще делать? — пожала плечами Эмма. — Вы же слышали, что сказал мой брат. Вернуться домой я не могу. Но я бы не вернулась, даже если бы и могла. Я думала… — Она сделала паузу, опустила глаза и стала в смущении изучать собственные руки. — Думала, что мне, возможно, удастся открыть здесь шляпную мастерскую. Мне кажется, у меня по части шляп настоящий талант.
Эдди с удивлением на нее посмотрела и уже хотела было ответить, но в этот момент в парадную дверь позвонили. Уэлкам выступила из темноты, и они с Эдди обменялись многозначительными взглядами.
— Похоже, к нам пришел посетитель, — наконец сказала Уэлкам.
— Я слышу.
— Если к вам пришли гости, то я могу подняться наверх. — Эмма встала и потянулась за своей шляпкой. — Скажите только, какую комнату мне позволяется занять.
— Хочешь, я ее провожу? — спросила Уэлкам. Казалось, вся эта ситуация здорово ее забавляла.
— Я могу вернуться на станцию. Там есть скамейка, на которой можно переночевать. Я не хочу никому мешать, — произнесла Эмма.
— Ну уж нет, — быстро сказала Эдди. — Вы переночуете в моей комнате. Я же возьму свои вещи и переберусь в комнату наверху.
Эмма зевнула.
— Я так вам благодарна… И так устала, что готова спать до тех пор, пока не вострубят трубы и не призовут нас на Страшный суд.
— Ну и спите себе на здоровье, — пробормотала Эдди.
— Ты сделала доброе дело, — торжественно сказала Уэлкам, и Эдди подивилась тому, до какой степени ее растрогали теплые слова служанки.
Уэлкам взяла саквояж Эммы и понесла в хозяйскую спальню. Эдди семенила за ней следом, давая указания:
— Отопри дверь и проведи клиента в гостиную, а я пока перенесу наверх свои вещи. Да, не забудь глянуть, привели ли девицы себя в порядок: они такие лентяйки. Обязательно скажи им, что я вернулась и лодырничать им не позволю. — Эдди посмотрела на Эмму, чтобы выяснить, не слишком ли тягостное впечатление произвели на нее такие речи, но Эмма уже сидела на постели, а ее голова клонилась к подушке: она засыпала. Эдди вздохнула, в очередной раз задаваясь вопросом, почему жизнь у нее всегда складывается не так, как ей бы хотелось. Ведь «Чили-Квин» по праву принадлежит ей — даже подумать страшно, сколько трудов она положила на то, чтобы приобрести его и содержать как должно. При всем том она переселялась в комнату проститутки, в то время как Эмма готовилась отойти ко сну в ее постели. Эдди всегда думала о себе как о добросердечной женщине, но сейчас ей казалось, что она просто-напросто тряпка.
В тот вечер дела в «Чили-Квин» шли на удивление хорошо — до такой степени, что Эдди лично пришлось ублажать трех клиентов. Когда последний гость покинул заведение, Эдди заперла парадную дверь и велела девушкам идти спать. Заглянув на кухню, она застала там все еще бодрствовавшую Уэлкам, которая драила ее жестяную ванну.
— Так как ты работала, я приготовила ванну для леди, — сказала она. — Сама-то мыться будешь?
Но Эдди слишком устала, чтобы дожидаться, пока Уэлкам заново согреет воду. Она отрицательно покачала головой и пошла в свою комнату.
