И впервые со дня смерти Вериной матери в 1967 году Рой увидел плачущую жену. Он подумал, что это хороший знак: может быть, она все-таки переменится.
— Могу представить себе, что стоит мне выйти за дверь, как ты бросишься к Мэгги, чтобы выплакаться у нее на плече. Но, хотя бы раз в жизни, подумай о ком-нибудь другом раньше, чем о себе, и вспомни, что сегодня их первая брачная ночь. Она не знает, что я ухожу от тебя. Через несколько дней я позвоню ей и все объясню. — Он оглядел комнату и остановил взгляд на жене.
— Ну, до свидания, Вера.
Не проронив ни одного сердитого слова, но и без намека на сожаление, он покинул дом.
Кейти застыла от удивления, когда Рой позвонил с проходной ее общежития.
— Я пришел позавтракать с тобой и поговорить. — Он отвез ее в ресторан «Перкинз», заказал омлет с ветчиной и сыром. И ласковым, заботливым голосом сказал ей: — Кейти, тебя очень не хватало на свадьбе.
Он помолчал, но девушка не ответила.
— Это была очень милая свадьба. Во дворе у твоей матери, около озера. И мне кажется, я никогда за всю свою жизнь не видел более счастливой пары, чем Мэгги и Эрик. На ней был очень красивый розовый костюм, а в руках она несла цветущую ветку яблони, и они поклялись друг другу в любви и верности. Все прошло очень просто, а после мы сели за торт и шампанское. Было мало гостей: Кершнеры, мать Эрика, его брат, жена и... я.
Рой отхлебнул глоток кофе и добавил так, будто эта мысль только что пришла ему в голову.
— Был и еще кто-то. — Он наклонился к Кейти и выложил перед ней на стол фотографии. — Твоя маленькая сестренка. — Затем Рой откинулся назад и просунул палец в ручку чашки. — Могу сказать, что малышка очаровательна. Подбородочек у нее, как у Пиерсонов. Смотри, как он у нее выдается. Точно так, как у тебя и твоей мамы.
Полуотвернувшись от фотографии, Кейти покосилась на нее, и щеки ее порозовели.
Подошла официантка и наполнила их чашки кофе. Когда она отошла, Рой оперся локтем на стол.
— Но я здесь не по этой причине. Я пришел сказать тебе еще кое-что. Я ушел от твоей бабушки.
Кейти метнула на него недоверчивый взгляд.
— От нее? За что?
— Да, в этом и состоит моя идея. Ей было очень плохо, когда я уходил. И если ты сумеешь выбраться в ближайшие выходные, то ей, наверное, это очень понравится. Первое время ей будет одиноко... Ей нужен друг.
— Но... ты... и бабушка...
Кейти не могла себе представить, что ее дедушка и бабушка разошлись. Люди в их возрасте не разводятся.
— Я был женат на ней сорок шесть лет. И в течение всего этого времени она становилась все холоднее и тяжелее, все более нетерпимой и ничего не прощающей — пока совсем не забыла, что значит — любить. Знаешь, Кейти, это очень грустно. Люди такими сразу не становятся. Они начинают понемножку, ищут проступки, критикуют, осуждают других и очень скоро обнаруживают, что весь мир полный бардак и только они одни знают, как управлять им. Плохо. Очень плохо. У бабушки недавно была хорошая возможность проявить немножко сострадания, стать человеком, который может понравиться другим. Но... Она отвернулась от твоей матери. Она осудила Маргарет за то, за что никто не имеет права судить другого. Она сказала Маргарет: «Если ты не можешь жить так, как я считаю нужным, то... то я не желаю иметь с тобой ничего общего». Она не пошла в родильный дом во время рождения Сюзанн и ни разу не навестила ее с тех пор. Она даже не видела Сюзанн — свою собственную внучку. И отказалась пойти на свадьбу собственной дочери. Ни один мужчина не смог бы ужиться с такой женщиной. Если твоя бабушка хочет оставаться такой, то пусть остается, но одна. — Он задумался и добавил: — Такие люди всегда кончают в одиночестве, потому что никто не может жить с постоянным чувством горечи.
Кейти сидела неподвижно и молча, уставясь на скатерть. А когда взглянула на него, то на глазах ее блеснули слезы.
— О, дедушка, — прошептала она дрожащим голосом. — Я такая несчастная.
Он наклонился к столу и накрыл руку внучки ладонью.
— Да, это все очень серьезно, Кейти.
Слезы затуманили ее глаза и вскоре крупными каплями потекли по щекам девушки.
— Спасибо тебе, — прошептала она. — Спасибо, что пришел. Теперь я понимаю...
Рой взял ее руку и ободряюще улыбнулся.
В субботу, на следующий день после свадьбы, Эрик ушел рано утром, а Мэгги кормила Сюзанн завтраком. Детский стульчик притулился с краю кухонного стола.
Ротик Сюзанн был выпачкан яблочным соком. Зазвонил телефон. Зажав в руке бутылку с теплой детской едой, Мэгги сняла трубку.
— Алло?
— Привет, любимая.
— Эрик, привет! — ответила Мэгги, расплываясь в улыбке.
— Что делаешь?
— Кормлю Сюзанн яблочным соком.
— Передай ей привет.
— Сюзанн, папа передает тебе привет, — сказала Мэгги и добавила в трубку: — Она машет на тебя кулачком. Приедешь к завтраку?
— Ага. Хорошее утро выдалось. А как у тебя?
— Ух-х. Я вынесла Сюзанн на солнце, пока полола лилии, она, правда, кажется... — Мэгги остановилась посредине предложения и закончила ошеломленным шепотом: — О, Боже!
— Мэгги, что случилось? — испуганно воскликнул Эрик.
— Эрик, приехала Кейти. Сейчас она идет по дорожке.
— О, любимая, — сказал он, оценивая ситуацию.
— Дорогой, я лучше пойду.
— Да... хорошо... И, Мэг, — добавил он поспешно, — желаю удачи.
Кейти была в голубых джинсах и свитере «Норт-Верстен». Через левое плечо на длинной тонкой лямке болталась сумочка. Позади нее на дороге стояла ее машина с откинутым верхом. Девушка спускалась по ступенькам и смотрела на парадную дверь. Мэгги вышла ей навстречу и ждала в дверях. У входа на веранду Кейти остановилась.
— Привет, мама.
— Привет, Кейти.
В этот момент Кейти не пришло ничего в голову, кроме обычного вопроса:
— Как дела?
— Я счастлива, Кейти, а как ты?
— А я несчастна.
Мэгги открыла парадную дверь.
— Может, зайдешь, поговорим?
С понурой головой Кейти вошла на кухню. Ее взгляд сразу же уткнулся в малышку, сидящую на краю стола в тисненых голубых ползунках на лямочках. Девочка сосала кулачок, скрестив ножки. Лучи солнца играли на ее ярком слюнявчике. Мэгги наблюдала, как Кейти остановилась и уставилась на сестренку.
— Это Сюзанн. Я кормлю ее завтраком. Подождешь, пока она поест? — спросила Мэгги нарочито вежливым тоном старосты церкви, обращающегося к прихожанам.
Кейти, как завороженная, смотрела на малышку, пока Мэгги, стоя у стола, с ложки кормила Сюзанн, чье внимание было целиком сосредоточено на странной незнакомке, оказавшейся в комнате.
