— О! Я почти забыла. Мне надо кое-что тебе вернуть. — Она кивнула в сторону гостиницы, стоявшей в конце улицы. — Подождешь минутку?
— Конечно.
Клер заспешила вперед, Итан медленным шагом последовал за ней. Она вошла внутрь, а он прислонился к перилам крыльца, радуясь моменту остаться одному. Ему надо было успокоиться. Что она хочет вернуть ему? Что она хранила все эти годы?
Дверь открылась, вышла Клер, и Итан получил ответ на свои вопросы.
— Вот, — сказала Клер, неловко улыбнувшись, и вложила в его руку обручальное кольцо, которое он надел на ее палец в день свадьбы. Он сжал его в руке.
— Ты его сберегла? — Горло у него сжалось, поэтому голос почти превратился в шепот. Чтобы сгладить эту неловкость, Итан дерзко улыбнулся. — Оно дешевое, ты знаешь. Фамильной ценностью это назвать нельзя. — Он сунул кольцо в карман. — Что ж, спасибо.
— Ну, до свидания.
Она уже переступила порог, когда он проговорил:
— До свидания. Клер.
Итан сидел на пляже и смотрел на волны, бьющиеся о берег. Озеро Мичиган было черным и мрачным — и вполне соответствовало его настроению.
Он ненавидел Клер за это. Теперь Итан не только хотел ее — он ее уважал. И хотел любить. Дурной знак. Внешняя привлекательность — он смог бы с этим справиться. Это всего лишь естественное стремление мужчины к хорошенькой женщине. Но возникшие в нем чувства грозили превратиться в снежный ком и выйти за рамки простого сексуального желания. Это его бесило.
Итан достал из кармана кольцо. Оно было сделано из простого металла, покрытого тонкой позолотой. И все же она хранила его. А теперь вернула.
Может быть, он тоже должен вернуть то, что ему не принадлежит, и таким образом вычеркнуть ее из своей жизни?
Поднявшись на ноги, Итан взглянул на часы. Если он поспешит, то, возможно, успеет сделать это.
Клер вздохнула, взглянув на табло аэропорта. Вылет ее самолета откладывался. Символично, подумала она. Таков был весь день.
Миссия, которая привела ее в Глен-Арбор, окончена, но Клер не чувствовала долгожданного облегчения.
Реакция Итана на ее приезд была неожиданной. Конечно, она не надеялась, что он встретит ее с восторгом — ведь она, кроме всего прочего, приехала с неприятной новостью о том, что их личные отношения могут получить публичную огласку. Но больше всего она не ожидала того, что он станет ее целовать, а она запылает страстью, вспомнив о том, как они занимались любовью.
Даже сейчас, вспоминая этот поцелуй, Клер чувствовала томление в груди. Плечи ее расслабились, и сумка, перекинутая через плечо, упала на пол. Она наклонилась, чтобы ее поднять, и в эту минуту какой-то мужчина пришел ей на помощь.
Клер выпрямилась, взглянула на него, и вежливая улыбка благодарности исчезла с ее лица. Она заморгала глазами, и сумка снова упала.
— Итан!
— Привет, Клер. Я не был уверен, что застану тебя.
Она кивнула головой на монитор.
— Вылет откладывается. А что ты делаешь здесь?
Приземлился самолет, и их окружил поток пассажиров.
— Мы можем где-нибудь поговорить?
— Конечно.
Он поднял сумку, но Клер отобрала ее у него и перекинула через плечо.
— Спасибо, я понесу ее сама.
Итан внимательно посмотрел на нее. Этот простой жест наглядно говорил о том, что перед ним — совсем другая Клер. Тогда он любил беззащитную девушку, которую надо было опекать. А теперь ему стали нравиться ее независимость, самодостаточность.
Они нашли уединенный столик в ресторане аэропорта.
— Я тоже хочу кое-что тебе вернуть, — сказал он.
Ее глаза расширились от удивления. Под светом лампы в них мерцали золотистые огоньки.
— Все, что я давала тебе, было подарком, Итан. Мне ничего не надо возвращать обратно.
— Я мог сказать тебе то же самое насчет кольца.
— Оно не было подарком, — сказала она мягко.
— А чем же оно было?
— Оно было… символом обещания, а я его не сдержала.
Итан помолчал секунду оценивая искренность ее слов.
— Я тоже не сдержал своего обещания, — признался он наконец.
Клер не ответила, но искорки в ее глазах вспыхнули еще ярче. Итан не хотел догадываться об их значении. Молчание затянулось, Итан кашлянул.
— Формально это принадлежит твоему отцу.
Он достал из портмоне маленький сверток, развернул выцветшую бумагу и передал чек Клер. Он видел, как изменилось выражение ее лица: удивление сменилось изумлением, затем — неверием. Он не ожидал подобной реакции.
— О, боже мой! Но я думала… — Она поднесла руку к лицу и на секунду прикрыла глаза. — Ты его не использовал.
Итан нахмурился.
— Конечно, не использовал. Я думал, ты знаешь об этом. Черт возьми, разве Самнер не сказал тебе об этом?
— Я… я… — больше она не могла выговорить ни слова.
— Ты могла бы спросить меня, Клер. Просто спросить, дьявол тебя побери. — Он злился — и на Клер, и на сложившуюся ситуацию.
— Ты держал чек в руке, когда я уходила, — пролепетала она. — Я думала… что ты не отказался от него. Ты так хотел стать самостоятельным… Тебе следовало бросить чек в лицо моему отцу, но ты не сделал этого.
— Твой отец сразил меня известием о том, что ты помолвлена с Эштоном, — сказал Итан, криво усмехнувшись. — Дьявольщина! Я не думал, что ты поверишь в то, что я взял деньги твоего отца. — Он откинулся на спинку кресла.
Секунду помолчав, Клер грустно усмехнулась и мягко произнесла:
— Ты не обналичил чек.
Итан выпрямился.
— А ты никогда не обручалась с Эштоном Бьюмоном. — На его лице появилась слабая улыбка, но сразу же исчезла. Ничего не изменилось: Клер использовала его. И нельзя было вернуть те десять лет, которые сделали их чужими людьми.
«Вниманию пассажиров рейса 742! Начинается посадка на самолет, следующий в Чикаго».
— Это мой рейс, — сказала Клер.
Итан кивнул, затем взглянул на свою бывшую жену, и в голове у него возникло множество новых вопросов. Он размышлял над ответами, провожая Клер до стойки регистрации.
Подойдя к металлоискателю, она оглянулась.
— Похоже, мы снова прощаемся. — Она улыбнулась ему и тихо проговорила: — Я рада была узнать насчет этого чека, Итан. И я сожалею — очень сожалею, — что не узнала об этом раньше.
— И я тоже. Насчет Эштона. В любом случае мне надо было спросить тебя об этом.
Улыбка ее стала задумчивой.
— Мы смогли бы избежать многих неприятностей, если бы нашли общий язык.
— Возможно. — Итан потер рукой затылок и задумался о том, сохранился ли бы их брак, если бы они с самого начала были откровенны друг с другом. Но затем он вспомнил один неопровержимый факт. — Ты использовала меня.
