— Послушать тебя… — фыркнула Мелани, обидевшись на все эпитеты и особенно на слово «доверчиво».
— Неужели ты не считаешь меня очаровательным? — Энтони язвительно улыбнулся. — Еще пример?
— Нет уж, спасибо, — с трудом выдавила Мелани.
Тот обжигающий, страстный поцелуй в его комнате, она надеялась, станет последним, хотя намеки и притязания на полное господство над ее телом одновременно и притягивали и отталкивали девушку. В те минуты она несмело попыталась освободиться из сильных объятий и почти сожалела, когда эта попытка удалась. В какой-то момент голова закружилась и она была готова на все, но Энтони почему-то не воспользовался ситуацией.
После перебранки они шли молча.
Девушка постепенно пришла в себя, готовая к дальнейшим умелым и безжалостным нападкам. Продолжая подниматься по каменистой тропе, Мелани отдалась воспоминаниям и мечтам. Эротические фантазии в эти дни терзали ее постоянно. Тонкая и извращенная форма интеллектуального садизма доставляла, очевидно, удовлетворение ее мучителю — ведь каждую ночь девушка вновь оказывалась в его постели.
Перед тем как вновь лечь спать после первой ночи в спальне хозяина, Мелани обошла весь домик смотрителя и с сожалением убедилась, что здесь всего лишь одна кровать. Когда измученная девушка попыталась прикорнуть на кушетке в гостиной, Энтони просто взвалил ее на плечо и отнес в башню, спокойно предупредив, что она может надеть халат или, если будет сопротивляться, ей придется спать в одной постели с ним в чем мать родила. Мелани предпочла халат унижению.
Сонным голосом мужчина пожелал доброй ночи, уверенно притянул девушку к себе и почти сразу же заснул. Мелани попыталась потихоньку выбраться из-под тяжелой руки, но даже во сне Шерман не утратил своей силы, мускулистая рука уверенно покоилась на ее поясе, а длинная нога, поросшая золотистыми волосками, уютно устроилась между ее ног, как бы пригвоздив девушку к постели. Сквозь тонкую ткань халата слышалось ровное биение его сердца. Огромный, но пока спокойный символ его мужественности прижался к нежным выпуклостям пониже ее спины.
С каждой последующей ночью сон все позже приходил к Мелани, девушка долго ворочалась под властной рукой, а наутро, увидев рядом его довольное лицо, со смятением понимала, что ночью непроизвольно давала волю потаенным желаниям — их руки и ноги как бы сами переплетались, дыхание сливалось воедино…
И теперь, след в след поднимаясь за Мелани на гору, настырный Энтони отвлек ее от воспоминаний:
— Обед готов, и Джон зовет нас. Учти, одной совершенно нечего здесь делать, особенно в темноте. Об этом тебе уже не раз сказано. Видишь… чуть не упала.
— Но ты отвлек меня. — Мелани почему-то разозлилась. — Ты же наверняка хочешь, чтобы я свалилась со скалы. Тогда и спишешь все на несчастный случай, в душе считая это триумфом правосудия, ведь так?
В свете умирающего дня черты лица Энтони, казалось, смягчились, а глаз закрывала глубокая тень от густых бровей.
— Неужели ты вправду думаешь, девочка, что я привел тебя на эту скалу, чтобы убить?
— Я… Нет, — нехотя призналась Мелани.
Цель Энтони заключалась в том, чтобы причинить ей как можно больше мук и страданий, так что девушка нужна была ему живой.
— Но мы-то оба знаем, что есть нечто пострашнее смерти… — продолжила она.
Энтони подошел ближе.
— Например, родить от меня ребенка? Неужели этот удел хуже смерти, Мелани? Отдаться сильному мужчине, зачать новую жизнь?..
Порыв ветра отнес в сторону ответ девушки.
— Пытаешься запугать меня, вот и все. Знаю, ты просто шутишь.
— Неужели? Только потому, что еще не возвращался к этой теме? — Энтони буравил свою жертву карим глазом. — Конечно, не следовало так долго откладывать исполнение моего желания. Ты же каждый раз предвкушаешь, каково ощутить меня у себя внутри! Ты получила время свыкнуться с этой мыслью. В конце концов, куда спешить? Ты в моей власти, живешь, ешь, даже спишь со мной. Я достаточно долго ждал… могу потерпеть еще немного.
Еще немного? Сколько? Мелани захлестнула волна желания. Но девушка попыталась обуздать свои чувства, сама удивившись их силе. Как могла она, всегда такая скромная и тихая, чувствовать что-либо кроме омерзения от грязных намеков? Но тело почему-то сотрясала дрожь.
— Надеюсь, ты не пустишь в ход руки?
— Не руки, а кое-что другое, — грубо отрезал Энтони. — Мы знаем, что между нами возникло страстное влечение. Почему просто не примириться с тем, что нам суждено стать любовниками?
Суждено… Да разве она не приехала сюда, чтобы испытать судьбу? Мелани почему-то все не могла расслабиться и перестать дрожать.
— Тебе же холодно, признайся, — ворчал Энтони, снимая теплую куртку. Надевая ее на плечи Мелани, он взял озябшие пальчики в горячую сильную ладонь и быстро повел девушку по каменистой тропе к дому. — Надо слушаться меня! Говорил же тебе, надень «аляску». Зачем рисковать жизнью, лишь бы досадить мне. И если уж собираешься ходить одна, то помни, что остров — заповедник дикой природы, часть архипелага, состоящего, по сути, из вершин потухших вулканов, а прибрежный шельф — прекрасная среда для редких обитателей морских глубин.
— Тоже мне, экскурсовод группы экологов-любителей, — мрачно отреагировала Мелани на неподдельный энтузиазм собеседника.
— Надеюсь, мои знания несколько глубже, — сухо возразил Энтони, открывая дверь домика смотрителя. — Как эксперт по биосфере океана, я весьма скептически отношусь к дилетантам.
— Кто?
Шерман подтолкнул вперед Мелани, которая почему-то остановилась в дверях кухни.
— Ты же специалист по недвижимости! — воскликнула девушка, сама решительно снимая куртку и отталкивая его услужливые руки.
— Еще я изучаю биологию моря. В жизни есть время заниматься не одним делом, — мягко сказал Шерман, уверенно отнимая куртку и вешая на крючок. Затем взял спутницу за подбородок и пальцами осторожно закрыл ей рот. — В чем дело, дорогая моя? Неужели никак не укладываюсь в стереотип обезумевшего от горя мстителя? — Энтони отступил. — Пойду быстренько приму душ перед ужином. Можешь присоединиться ко мне, если хочешь сэкономить воду.
Как только Энтони вышел, Мелани спросила Джона, колдовавшего у плиты:
— Неужели Шерман действительно океанолог по профессии?
— Ага. Закончил университет в Штатах.
Как обычно, Джон отвечал кратко и сухо. Но Мелани не чувствовала себя оскорбленной, зная, что Джон так же молчалив и с хозяином. Она поражалась обилию его обязанностей: он совмещал работу помощника, денщика, телохранителя и даже механика — молчун уже наладил запасной генератор, — а также шеф-повара и мойщика посуды.
