— Со мной все будет в порядке. Веди машину обеими руками. Я нервничаю.
— Мы будем дома через несколько минут. И тогда я заставлю тебя сразу лечь в постель. Всю остальную работу наверстаешь потом.
— Я никак не могу лечь в постель, — прошептала Мег, и безжизненно сжалась в кресле. Адреналин, который циркулировал в ее теле сегодня утром, улетучился, и она стала тряпичной куклой.
Стив вывел Мег из машины и ввел в дом. Взяв из ее вялых горячих пальцев сумку, он поставил ее на кухонный стол, все еще держа Мег за талию. Почувствовал через свитер жар ее горячей кожи. Тут же повел ее из кухни через гостиную в спальню. Подвел к кровати и помог сесть. Встав на колени у ее ног, развязал шнурки.
— Мег?
Она посмотрела на него усталыми глазами.
— Я в порядке, — пробормотала она, глаза при этом были полураскрыты. — Мне пора ехать.
— Никуда ты не поедешь. Наверное, вирус сидел в тебе несколько недель. У тебя жар.
Он стащил с нее туфли и стянул носки. Осмотрел швы и потер ей лодыжки.
Она кивнула.
— Я просто устала.
— По крайней мере, соглашаешься хоть с этим. Ложись в кровать. — Он поднялся, наклонился и взялся за край ее свитера, чтобы стащить его через голову.
— Я не могу остаться дома! — Мег попыталась оттолкнуть его руки.
— Тебе надо отдохнуть. Ты вымоталась и больна. Я помогу тебе раздеться и лечь в кровать.
— У меня очень много дел. Мне будет лучше, если я приму душ.
Она подняла подбородок и посмотрела на него, и с каждой минутой ее глаза все больше подергивались пеленой.
— Тебе надо отдохнуть.
— Не могу. Больные, новорожденный. Сегодня три вызова на дом.
— Извини, но это предписание врача. Ложись в постель. Где твоя ночная рубашка?
— В шкафу, но я ее не надену. — Она попыталась подняться, но упала на подушку.
Стив пошел к шкафу и нашел рубашку из мягкого белого хлопка. От одного прикосновения к ткани у него быстрее забилось сердце.
— Вот твоя ночная рубашка. Можешь надеть ее сама?
— Я не останусь дома, — ответила Мег. Она приподнялась, но снова упала на подушку. Ее лицо стало гореть еще больше, с губ сорвался легкий стон.
— Хорошо, вот так. Пора закрывать глазки.
Она кивнула с закрытыми глазами. Он радовался, что возил ее к Макуэлшам и теперь был рядом с нею. Надо снять с нее одежду и уложить в постель.
Сама мысль о том, чтобы раздеть Мег, привела его в замешательство. Он глубоко вздохнул, напоминая себе, что он врач и видел много пациентов женского пола без одежды.
Мег не просто какая-то женщина.
Эта мысль возбудила его, но все-таки он твердо решил оставаться в сугубо профессиональных рамках. Взял ее за плечи и помог сесть. Мег тихо стонала. Он схватил край свитера и стянул его с ее тела. Освещенный льющимися из окна первыми лучами солнца показался ее белый блестящий лифчик. Груди соблазнительно натягивали шелковую ткань. У него пересохло во рту.
С усилием проглотив подступивший от волнения комок, он обхватил ее сзади и расстегнул два маленьких крючка. Ее полные груди высвободились из кружевных чашек. Кончики пальцев трепетали от желания потрогать их, и он на мгновение перестал дышать, пытаясь вернуть самообладание.
Чтобы отогнать непрошеные чувства, быстро натянул ей через голову рубашку. Мягкая хлопчатобумажная ткань легла ей на плечи, а потом и на талию, прикоснувшись к тем местам, которые он жаждал ласкать. Когда он вставлял ее руки в рукава, пульсирование в паху усилилось и джинсы натянулись. Стив мысленно ругал себя за непрофессиональное поведение.
Тебе не следует так реагировать, Хартли.
Стив мягко потряс ее за плечи.
— Мег, можешь снять джинсы? — Очень хотелось стащить их, помочь ей, приласкать.
Глаза у нее раскрылись, и на лице появилась слабая улыбка.
— Что?
— Рубашка частично надета. А с остальным справишься?
Она опустила глаза вниз, потом посмотрела на него блуждающим взором широко раскрытых глаз.
— Да.
— Заварю тебе чая. Если ты не разденешься и не приготовишься ко сну, когда я вернусь, мне придется сделать это самому.
Она посмотрела на него, а потом кивнула. Он вышел в кухню. Поставил чайник и стал искать чай. Иногда старые средства помогают не хуже современных лекарств. Когда чайник засвистел, он заварил чай в любимой синей чашке Мег, чашке ее отца, и пошел обратно в ее комнату. Надеялся, что у нее хватило сил стащить джинсы. А если нет, ему придется снять их, испытывая искушение.
Ее одежда лежала кучей на полу рядом с кроватью, и он с облегчением вздохнул. Она улеглась на покрывале, и мягкая рубашка едва прикрывала ей колени. Ноги ее, длинные и стройные, были покрыты золотистым загаром.
Стив поставил дымящуюся чашку на тумбочку. Вероятно, у нее уже несколько дней был грипп, и она держалась только на чувстве долга. А теперь ее добила работа и недостаток сна. Он натянул рубашку ей на колени, стараясь не дотрагиваться до ее горячей кожи. В низу живота поднялось желание, и он снова осудил себя. Если он даст слабину, тело охватит желание и истребит все разумные мысли.
— Я хочу, чтобы ты это выпила. Но сначала ляг под одеяло.
Она попыталась сесть.
— Доктор, мне надо на работу.
Доктор! У него напряглись мышцы. Стив не стал поддаваться эмоциям ради Мег.
— Нет. Ты не поедешь на работу.
Он мягко толкнул ее на подушку. Погладил ее по лбу, и она вздохнула. Сейчас он нужен Мег. Нельзя беспокоиться о себе. Стив приподнял ее и вытащил из-под нее одеяло. Тут же руки Мег обхватили его, и она положила голову ему на грудь. Господи, в этой женщине есть что-то необыкновенное. Мысль пронзила его, когда он клал ее на хрустящую белую простыню, а потом накрывал одеялом.
Она снова открыла глаза.
— В мои вызовы надо внести новорожденного. — Она с усилием села, снова удивляясь, что находится в кровати. — Как я попала…
— Не беспокойся сейчас из-за этого. Ты же не хочешь заразить Макуэлшей, верно?
— А как же другие мои пациенты? — Она отвела от него глаза. Мука в ее голосе уколола его в самое сердце. Он испытывал такое же чувство, когда принял окончательное решение, что больше не будет практиковать.
Подготавливая себя, он старался не беспокоиться за своих пациентов, чтобы уход из профессии произошел легче. Он скрылся от всех, даже от друзей и родственников. Его план хорошо работал, но только отчасти. Конечно, он мог отрезать себя от всего и всех, но не мог уничтожить свои память и чувства.
Ему не хватало медицины, но он был доволен своим решением. До того момента, когда он увидел реакцию Мег и душа его наполнилась желанием снова стать врачом ради нее.
