меня понимать, – строго произнесла девочка. – И знаешь почему?
– Почему?
– Сейчас ты собираешься совершить, пусть и завершающую, как ты сказал, но глупость. А глупость, какой бы она не была, остается глупостью.
Сергей покупал в цветочном ларьке букет роз.
– Все, я не могу на это смотреть! – Девочка вскинула ручки. – Попробуй услышать меня и свернуть с этой дороги. Договорились? Ау! Ты меня слышишь? Свернешь – купишь мне мороженое.
– Хорошо, – Сергей смеялся.
Девочка убежала.
Сергей уже знал, где живет Лена. Туда он и направлялся.
В подъезд он войти никак не решался. Остался стоять на углу дома, глядя во двор и собираясь с мыслями. В голове звенел голос девочки.
Он простоял на углу целый час, так и не сдвинувшись с места. И вдруг он увидел ее! Она выходила из подъезда, и выводила двоих детей, мальчика и девочку. Мальчику было на вид лет семь, девочке на пару лет меньше. Дети, сделав лишь шаг во двор, сорвались с места, и бросились к качелям.
– Мам, ты раскачаешь нас? – крикнул мальчик.
– Вы уже большие, сами справитесь, – сказала Лена.
– Ну, мам! – решив поддержать брата, вступила девочка.
Лена подошла к качелям и начала по очереди их раскачивать. Чем выше они взлетали, тем громче и звонче был их смех. Лена смеялась вместе с ними.
«Интересно, у нее еще есть дети? – почему-то подумал Сергей. – Я и не задумывался о том, что у нее могут быть дети… Смешно? Она в браке пятнадцать лет. Ну, конечно же, у нее есть дети!»
Дети смеялись! Их мать смеялась вместе с ними!
И тут Сергей вдруг понял, о чем говорила девочка. Она об этом даже не говорила, она была уверена в том о том, что Сергей сам об этом подумает, поймет, осознает, почувствует… увидит! И он увидел счастье в глазах Лены, счастье в глазах ее детей, и их взаимную любовь.
Начинался дождь.
– Быстро все домой! – воскликнула Лена.
Сергей обошел дом с противоположной стороны и вышел на аллею. Дождь усиливался. Он открыл зонт. Он шел по аллее один, под зонтом, с букетом цветов. Цветы он положил на лавку. Ему стало легко! Он закрыл зонт и ловил капли дождя. Он шел один по аллее и ловил дождь. Он шел на поиски новой дороги.
– А мороженое?
– Обязательно.
– Ну, что, готов выслушать стенания нашего большого брата? – спросил Александр, когда они с Сергеем уселись в его автомобиль, приготовившись отправиться на встречу с Леонидом. – Ты, я вижу, совсем посвежел.
– Осваиваю тактику перерождения, – сказал Сергей.
– Апа! Это что-то новое! – удивился Александр.
– Лучше не будем углубляться, – предложил Сергей.
– Как скажешь, – согласился Александр. – Ну, так как, готов?
– Теперь я готов ко всему, – бодро ответил Сергей.
– Да это просто чудо! Ты… прямо красавчик! Это точно ты? – не сдержавшись, воскликнул Александр.
– Тебе нужны доказательства?
– Было бы не плохо, но, так уж и быть, поверю тебе на слово.
– Тогда погнали. Я в предвкушении сказки о муках многодетного отца.
– Да после твоих буйств, все что угодно покажется детской сказкой, – сказал Александр, поворачивая ключ зажигания. – Ну, погнали. Я уверен, с ним ничего ужасного не произошло. Сам придумал эту самую сказку, наверняка. Ксюха молчит, а значит ничего страшного… ох, уж эти… сказочники! – Сергей рассмеялся.
– Кстати, твоей сказки мы с Лёней так и не услышали, – заметил Сергей. – Ты же понимаешь, что так просто скрыть причину такого феерического выступления тебе не удастся. Колись, новоиспеченный супруг, как докатился до такой жизни?.. До семейной жизни!
– Ты не поверишь? – вкрадчиво произнес Александр.
– Тебе-то? Ну, уж, теперь и не знаю, что и думать! Сказки-то, это по твоей части. Но… ты попробуй.
– Ты готов? – серьезно спросил Александр.
– Уже страшно, – прошептал Сергей.
– Это… колдовство, – угрожающе произнес Александр.
– Я в этом не сомневаюсь
– Так вот, значит, – начал Александр, не сводя глаз с дороги, – случилось это в Турции. Всего три месяца назад! Представляешь? Всего три месяца… и свадьба! Валяюсь я, значит, под своим зонтиком, на своем любимом шезлонге, и по мере возможности поднимаю свое бренное тело, высматривая добычу. Но попадаются одни слоноподобные особи, которых я каким-нибудь законом, вообще, не допускал бы в курортные зоны. А они все лезут и лезут нескончаемыми потоками! Для них это обычное времяпрепровождения, как дача в былые времена! Для них, по сути, кроме Турции, да Египта не существует стран, они о существовании других, просто-напросто и не подозревают. Забьют половину самолета, зачавкают весь салон, потом, старательно стирая пот со лба, еле передвигаясь, спустятся с трапа, заползут в автобус, передохнут в номере, и на пляж. А там как раскидают свои изящные телеса… я вот понять не могу, им так сложно следить за собой? Им самим не противно на себя в зеркало смотреть?.. И это человеческая раса! И еще они такие… вечно всем недовольные! Пыхтят, ворчат, и… жрут с утра до вечера – ведь все же включено! И ходят они еще так медленно, что создается впечатление, что они прямо тут сейчас и рухнут… и насмерть… так, о чем я?
– Отвлекся, – заметил Сергей.
– Извини. Ну, в общем, высматриваю я, а ничего не вижу. Искупался, плюхнулся на свой лежак, подсох и, совсем уже ни на что не надеясь в этот день, думаю закрыть глаза и, не знаю там, что можно делать с закрытыми глазами – поразмышлять? – Александр рассмеялся. – Только я подумал о том, чтобы закрыть глаза, как… увидел ее. Ее! Ее, Серега, ее! Это ж… эх! Она идет так медленно… нет, плавно так, грациозно, как же еще сказать? – изящно и… размеренно, так… да как бы это сказать-то, черт? Важно, что ли? Нет. Уверенно, да! Уверенно во всем, во всех, и, разумеется, в первую очередь, в себе самой, будто не замечая никого вокруг. Как Диана из… нет… как же ее? Как Венера из пены морской, только в шляпе и солнцезащитных очках, выплыла на берег и также медленно проследовала дальше. Походка, если б ты видел ее походку тогда ты, поверь мне, бросился бы целовать ее следы на песке! Кажется, так это говориться… или поется.
Я, разумеется, напрягся. Да, видел я ее метров с десяти. Направил свои окуляры в ее сторону. Оказывается, позади, не так далеко от меня, расположился целый цветник. Их было трое, вместе с ней. Как я их раньше не заметил? Это ж, я говорил, колдовство! Я стал наблюдать за ними. Но они, все они, остальные, меня
