Нет, он всего лишь дал волю воображению. Все дело в погоде. Он оказался запертым в четырех стенах наедине с сексуальной женщиной, и это сводит его с ума.
Сексуальная? Молли Дьюхарст?
Чушь. Доброжелательная, милая женщина с симпатичной мордашкой, чувством юмора и роскошным телом, способным вскружить голову любому мужчине.
Рейф уложил на хлеб ломтики индейки, добавил толстый слой майонеза, капельку хрена и эффектно расположил остальные ингредиенты.
– Ну, прямо произведение искусства, – насмешливо буркнул он.
– Ты что-то сказал? – окликнула его Молли.
Заглянув в дверь гостиной, Рейф увидел, что она смотрит в окно, сжимая в руках письмо.
– Я сказал, произведение искусства. – Он разбавил оставшийся кофе молоком, разлил его по наполненным льдом стаканам и внес поднос в комнату. – Позже я приготовлю кое-что вкусненькое на ужин, и мы пораньше уляжемся спать.
Чем еще можно заняться? Местные пивнушки не стоят того, чтобы ехать к ним по залитым водой дорогам при ураганном ветре. Если к завтрашнему дню не распогодится, можно будет почитать какую-нибудь из книг по истории, принадлежащих Стю, или нечто под названием «Английские переселенцы на острове Гаттерас». Рейф наивно думал, что речь в книге пойдет о жертвах кораблекрушения, но, как оказалось, она посвящена распространению английских фразеологических оборотов времен королевы Елизаветы на Атлантическом побережье.
В результате Рейф решил поближе познакомиться с Молли. Надоест болтать, можно будет приготовить роскошный ужин и хорошенько повеселиться, глядя на ее борьбу с искушением.
Нет, лучше не надо. Сегодня не стоит ее расстраивать. Может, завтра…
Молли аккуратно засунула письмо в конверт и отложила его в сторону. Ели они в молчании. Рейф не мог не заметить, что бутерброды ей очень понравились: она буквально жмурилась от удовольствия. Есть что-то очень чувственное в женщинах, способных вот так наслаждаться едой.
Позже они поговорили о политике, и Рейф с удивлением обнаружил, что Молли неплохо информирована и не стесняется высказывать свое мнение. После бурного спора о прошедших выборах, Рейф сварил еще кофе, и они перешли к спорту. Молли любила бейсбол. Рейф был ярым футбольным болельщиком. Иногда он играл в гольф. Она время от времени смотрела гонки на серийных автомобилях и рассказала ему о том, что основателями этого вида спорта были бутлегеры, удиравшие от погонь.
– Один из братьев моего деда был самым крупным бутлегером в Гроверс-Холлоу. Говорят, что любители виски съезжались к нему со всей округи, но однажды полицейские погнались за ним по горной дороге, он не справился с управлением и свалился в пропасть. Самое странное, что мои родители разбились на той же самой дороге, в миле от этого места.
И как на это реагировать? Посочувствовать? Восхититься? Рейф решил сменить тему.
– А как насчет рыбалки?
Молли покачала головой.
– В Гроверс-Холлоу и порыбачить-то негде. Может, если бы у меня были братья вместо сестер, я бы попробовала.
– Если бы у тебя были братья вместо сестер, мы бы здесь сейчас не разговаривали.
Она впервые рассмеялась с тех пор, как обнаружила среди почты загадочный конверт.
– А остальные родственники?
– Я тебе уже все рассказала, даже про дедушку Оливера, который был бутлегером.
– Осталось рассказать о том, как ты сменила фамилию на Дьюхарст.
Молли подобрала крошку хлеба большим пальцем и сунула ее в рот.
– Ну что ты, я и так болтаю без умолку. Теперь твоя очередь. Тем более твоя жизнь гораздо интереснее моей.
– С чего ты взяла?
– Во-первых, у тебя потрясающий загар. А еще ты водишь самолет. И отлично готовишь. Большинство мужчин даже консервную банку не могут открыть, чтобы не порезаться, а потом требуют, чтобы с ними нянчились целую неделю.
Ну вот. Еще одна загадка. Их становится все больше и больше. Для женщины, которая от волнения становится слишком болтливой, Молли почти ничего не рассказала о себе. И чем больше она скрытничала, тем сильнее притягивала к себе Рейфа.
Наверное, притяжение – слишком сильно сказано. Лучше назвать это заинтересованностью.
Ну, да. Очень интересное притяжение.
Среди ночи Рейф услышал какой-то резкий звук, глухой удар и сдавленный возглас. Он лежал без сна, размышляя над тем, какого дьявола торчит здесь.
– Не ушиблась? – тихо спросил он.
– Все в порядке. Спи дальше, – проворчала Молли.
Дождь прекратился, но ветер завывал еще сильнее, чем прежде, раскачивая ветви деревьев и стуча ими о стены. Рейф слез с раскладушки и схватил джинсы. Ступая босыми ногами по засыпанному песком полу, он направился в ванную. Дверь была раскрыта нараспашку. Молли, стоя на четвереньках, заглядывала под ванну.
Рейф затаил дыхание, его руки так и потянулись к ее филейной части.
– Что-то потеряла?
– Я уронила бутылочку с маслом чайного дерева.
– Скажи, как она выглядит, и я помогу найти.
– Она выглядит как бутылочка с маслом чайного дерева, – отрезала Молли, напомнив ему о том, что некоторые женщины посреди ночи бывают не в духе.
– Это? – Рейф вытащил из-за корзины для белья маленький коричневый флакон. Кроме него на полу валялась упаковка с лейкопластырем. – И чем это мы занимаемся? Первую помощь оказываем?
Она повернулась и окинула его гневным взглядом.
Молли, стоящая на ногах при дневном свете, – это одно. А Молли, сидящая глухой ночью на полу в одном носке, это нечто совершенно другое.
– Помочь?
Сначала она отказывалась, а потом согласилась.
– У меня слишком короткие руки! Ну не получается у меня так повернуться, чтобы дотянуться до пятки двумя руками, и я уже три пластыря извела, пока пыталась прилепить их одной рукой. – Она выглядела смущенной, рассерженной и такой милой, что Рейфу захотелось исцелить ее ногу поцелуем, а затем поискать и другие возможные повреждения.
Но он воздержался. Было в этой женщине что-то такое, чего он не встречал в остальных. Рейф еще не понял, как с ней следует обращаться, но чувствовал, что надо быть осторожнее.
Молли откинулась назад и вытянула босую ногу. «Тридцать шестой размер», – подумал Рейф. На первом курсе колледжа он подрабатывал в обувном магазине.
– Сначала этим помазать? – Он указал на коричневую бутылочку.
– Да, – ответила она сквозь зубы. – Чуть-чуть. Если налить слишком много, пластырь не приклеится. Поэтому у меня и не получалось.
– Будет щипать. Ты здорово натерла ногу, и пузырь лопнул. Хочешь, я срежу кожицу?
– Просто капни масла и залепи пластырем, и фиг с ней, с кожицей. Или прирастет, или сама отвалится.
Сжав одной рукой щиколотку Молли, Рейф смазал мозоль и разгладил пластырь, стараясь не смотреть на остальную часть ее ноги. Когда он закончил, его дыхание было несколько учащенным. Молли попыталась встать, и он подал ей руку.
