поплыла мимо.
Посмотрела на Данила.
– Ты был в Мексике?
– С чего взяла? – он резко повернулся.
Я дотянулась до валяющегося на приборной панели брелока. Деревянная фигурка с высеченным внизу названием. Показала ему и кинула обратно.
– Солнце, текила, загорелые мексиканки…
– Последнее, как вижу, тебя волнует больше всего, – хмыкнул он.
Я промолчала. Вспомнила о всех тех девицах, что тёрлись около него на фотографиях. Около него всегда тёрлись какие-то девицы.
– Не только в Мексике, – неожиданно сказал Данил спустя некоторое время. – Но тебя это не касается.
Я опять взяла брелок. На этот раз обратно не вернула, а прицепила к молнии на рюкзаке. Вернее, попыталась прицепить – вышло не с первого раза.
– А что меня касается? – с вызовом. – Ты вернулся, влез в мою жизнь…
– На этом тебе лучше заткнуться, – с предупреждением остановил он меня. Даже притупившиеся инстинкты подсказали – и правда лучше. Я заткнулась.
Остаток пути мы провели в тишине. Уже когда подъезжали к дому, Данил опустил стекло, чиркнул зажигалкой.
– Дай мне, – потянулась к нему.
– Сиди спокойно, – перехватил руку и толкнул меня к дверце.
– Дай, – потянулась снова. – Я никогда не пробовала.
Он оценивающе глянул на меня. Не просто оценивающе – с недоверием, но ничего не сказал. Огонёк вспыхнул ещё раз и исчез в темноте улицы.
– Не пробовала и не стоит, – поднял стекло.
Машина остановилась возле уже знакомого подъезда. Запах кожи и дыма сменила прохлада улицы, за ней – полумрак подъезда.
Придерживаясь за перила, я поднималась за Данилом вверх, и ступеньки казались мне бесконечными. Звук его шагов отражался от стен, силуэт вырисовывался во мраке. Не хватало только перепончатых чёрных крыльев. Мой личный демон, дьявол, Люцифер. Только что я почти забыла о сегодняшнем дне, а теперь…
Даня кинул ключ, молча посмотрел на меня. Не знаю что, но что-то в нём изменилось. Теперь это был тот Данил, от которого я сбежала несколько часов назад. Тот Данил, что вывернул меня наизнанку и заставил рыдать в незнакомом переулке.
– За что ты меня так ненавидишь? – едва мы оказались в квартире, спросила тихо, подходя к нему.
Он вдруг резко схватил меня за руку. Заставил подойти ближе.
– Я тебя всегда ненавидел, – твёрдый взгляд. – Я тебя, суку, всегда ненавидел, – сдавленно, сквозь зубы.
– А я тебя любила, – в момент, когда он рванул меня, буквально впечатав в грудь. – Всегда.
Данил сгрёб платье у меня на груди. Крепко выругался, оскалился, как дикий пёс. Что произошло в следующий момент, я не поняла. Только почувствовала его дыхание у самых губ.
– Дрянь, – прорычал он.
Дрянь. Я не спорила. Провела по его шее, запустила пальцы в отросшие чёрные волосы и, встав на носочки, прижалась к его губам.
– Дрянь, – откликнулась эхом, целуя его. Поглаживала по затылку, вдыхала его запах. – Я не хотела, Данил, – между поцелуями шёпотом. – Не хотела, чтобы всё было так. Ты должен знать.
В ответ услышала новый поток ругани.
Напряжённый, он не отвечал. Впечатление было такое, что я прижимаюсь к ледяной глыбе. А так хотелось растопить её…
Тихонько прикусила за нижнюю губу.
– Прости, – всё тем же шёпотом, – прости меня. – Опять по волосам, второй ладонью по его груди вверх, обнимая за шею.
Данил попытался отцепить мою руку.
– Прости, – повторила, сильнее обнимая его. Губами по губам, в уголок рта. Ещё раз прикусила и стала целовать требовательнее.
Внезапно он обхватил мою голову. Сжал волосы и, не давая опомниться, втиснул язык мне в рот.
Он не просто отвечал – наступал на меня. Голова закружилась, поплыла. В животе мгновенно стало тепло, между ног щекотно. Приоткрыла рот, впуская его глубже, застонала, запрокидывая голову.
– Похотливая сучка, – рыкнул Данил.
Мне было плевать, как он меня называет, плевать даже, что он думает обо мне здесь и сейчас. Я поглаживала его шею, касалась плеч, и грань между прошлым и настоящим переставала быть реальной.
Потянув за волосы, он заставил меня запрокинуть голову. Тяжело дышал, глядя в глаза. Я облизнула губы, чувствуя, как упирается мне в живот твёрдый бугор его ширинки. Рвано выдохнула. Кончиком языка прошлась по губам и увидела, как тут же вспыхнуло пламя в его зрачках.
– Всегда, Данил, – выдохнула в момент, когда он снова завладел моими губами.
Наши зубы стукнулись, язык его опять оказался у меня во рту. Он целовал глубоко, не давая сделать даже глоток воздуха. Ни один поцелуй в моей жизни не был таким откровенным и болезненным, как этот. Ни один не будил столько чувств.
Данил выпустил мои волосы, прошёлся ладонью по спине и собрал платье на бедре, колено его оказалось между моих бёдер.
– Хочу, – сбивчиво прошептала я. – Хочу быть с тобой сегодня. Дань…
Всё кончилось так же быстро, как и началось. Я ударилась спиной о кирпичную стену. Вскрикнула и схватилась за что-то. Около ноги звякнуло, застучало, на пол посыпалась мелочь.
– Если ты хотела лечь под кобеля, тебе нужно было позвонить Игорю, – выговорил Данил.
Вытер губы тыльной стороной ладони с таким отвращением, что меня охватил смешанный с гневом, жалостью к самой себе и желанием отвернуться стыд.
– Пьяные девки не моё.
– То-то я и смотрю, – пересилила неловкость. Гнев всё-таки оказался сильнее. Я опустила взгляд к его ширинке, потом опять посмотрела в лицо.
– Если ты об этом, – он приблизился по-хищному, крадучись. – Это к тебе не относится. У меня давно не было женщины. Ты напомнила мне одну рыжую мексиканскую шлюху, – упёрся ладонью в стену возле моей головы. – Толковую шлюху. – Втянул носом воздух у моих волос.
– Мерзавец, – я ударила его с такой силой, что запястье мгновенно заболело. Звук пощёчины прокатился по квартире, Данил дёрнулся.
– Я бы мог дать тебе сдачи, – он вдавил мою руку в кирпич.
– Так дай, – прошипела в ответ. – Дай, чего ждёшь?! – прямо ему в лицо, в его наглую самоуверенную физиономию.
До меня донеслось глухое
