class="p1">‒ Я не знаю, что тебе сказать. Думаешь, я сам мог этого ожидать? Черт, нет! Просто все случилось так… стремительно. Я и моргнуть не успел, как она была уже здесь, ‒ я указал в сторону дивана, имея в виду весь свой дом и свою жизнь, ‒ и это было так… правильно.
От волнения я с трудом подбирал слова. Как я мог что-то объяснить ему, когда сам не до конца понимал, что происходит?
Оливер впился в меня взглядом, что-то раздумывая, а потом спросил:
‒ Ты ведь не используешь ее для чего-то, что может быть очень плохим выбором?
Когда смысл его слов дошел до меня, я в неверии вытаращился на него.
Черт, разве этот парень плохо знал меня?!
‒ Правда думаешь, что я мог бы?
‒ До сегодня я не мог подумать и о том, что между вами что-то в принципе может быть.
Справедливо.
‒ Она мне нравится. Правда нравится, Оливер, ‒ негромко признался я.
Меня даже немного пугало то, как быстро эта девушка обосновалась в моей жизни. Пугало, как быстро я привык видеть ее в своем доме, и при этом все было таким естественным!
Уже очень давно ни одна девушка не вызывала во мне то, что я начал испытывать к Эми.
Я не собирался заводить отношения, вполне довольный тем, как протекала моя личная жизнь (точнее, почти полное ее отсутствие), и тут… она. Ворвалась и перевернула все с ног на голову. А я наблюдал за этим с изумлением и как же мне это нравилось!
Но когда я ударялся в размышления, то приходил к выводу, что как бы все хорошо сейчас ни было, в итоге все обернется катастрофой.
У меня так всегда происходит.
Потому что когда это затуманенное состояние пройдет, она поймет, что покалеченный бывший солдат не самый лучший выбор для нее.
И будет права.
‒ Не обижай ее, мужик. ‒ Оливер серьезно посмотрел на меня, нарушив продолжительное молчание. ‒ Она хорошая девочка, и обещаю, что врежу тебе, если ты ее обидишь.
Я хмыкнул.
‒ Принято.
Он кивнул.
‒ Вот и хорошо.
ЭМИЛИ
Я вышла из душа и только успела надеть одну из футболок Майло, как услышала громкий шум, будто что-то уронили… или кто-то упал.
Страх выстрелил в желудок, потому что моей первой мыслью было: «Майло».
Что-то случилось с Майло.
Выбежав из комнаты, я огромными от испуга глазами оглядела гостиную, но она была пуста.
Значит – кухня.
С похолодевшим сердцем я поспешила в кухню… и замерла на месте, пытаясь оценить обстановку.
Трость Майло валялась у стола, а сам он сидел на полу, прислонившись к стене у холодильника.
Губы его были сжаты в тонкую, жесткую линию, а взгляд устремлен в невидимую точку на противоположной стене.
Я догадывалась, что произошло, но все равно спросила, нерешительно ступив вперед:
‒ Что случилось?
Майло не сразу поднял глаза на меня, и мне не понравилось то, что я увидела в них. Казалось, он из последних сил сдерживает в себе ярость.
‒ А на что это похоже, Эми? ‒ процедил он, разговаривая будто со слабоумной.
Его тон задел меня, но я проглотила обиду. Опустившись перед ним на корточки, я сказала:
‒ Давай я помогу тебе.
Я протянула ему руку, но он так взглянул на нее, словно я подала ему банку с ядом.
Майло не собирался принимать помощь от меня. Я считала, что это глупо – это ничуть не унизило бы его, но очевидно, сам он считал иначе.
Не озвучивая свои мысли, дабы не делать хуже, я молча опустила руку, позволив себе только тихий вздох поражения.
Мне стало грустно, что настроение Майло было испорчено таким неприятным образом. Всего полчаса назад, когда мы были в его спальне, все было замечательно, а теперь…
Я поднялась, помедлила, потом подняла с пола трость и, надеясь, что на этот раз он уступит, положила ее возле Майло, который не спускал с меня странного взгляда – у меня от него мурашки по коже бегали. А после вышла из кухни.
Решив, что на этом мы можем считать инцидент исчерпанным, я села на диван и включила телевизор – по National Geographic показывали передачу про львов.
Мне хотелось дать ему время успокоиться, и я совершенно точно не собиралась обговаривать то, что произошло. Уже успела понять, что Майло довольно остро относился к ограничениям, которые накладывала на него травма.
Меня это не беспокоило, но очень беспокоило его, поэтому я предпочитала делать вид, что проблемы не существует. Хотя она была и периодически причиняла сложности. Вот как сегодня с его реакцией, когда он не удержался на ногах, и я стала тому свидетелем.
Через минут десять Майло вышел из кухни и, остановившись в проходе, посмотрел на меня. Это был не просто брошенный взгляд, а затяжной, служивший привлечь мое внимание.
Ему это удалось.
Я перевела взгляд с экрана телевизора на мужчину, и тогда он сказал:
‒ Ты должна уйти.
Я отключила звук, подумав, что могла неправильно расслышать. Майло прогонял меня?
Нет, должно быть, я неверно поняла.
Зачем ему делать это?
‒ Что?
‒ Ты должна уйти, ‒ терпеливо повторил он, не дрогнув.
Само спокойствие. Он на самом деле прогонял меня, и при этом был уравновешенным, полностью отдавал отчет в том, что делает.
‒ Ты хочешь, чтобы я ушла? ‒ отупело переспросила я, потому что все еще отказывалась понимать, почему он делает это.
Майло вздохнул, пройдя в комнату, но все же сохраняя дистанцию между нами.
‒ Хочу.
Это одно, единственное слово, казалось, разбило мое сердце.
Никто никогда прежде не делал мне так больно. Так просто. Одним словом.
‒ Это из-за того, что случилось? ‒ Я слабо улыбнулась, просто чтобы не заплакать. Я бы могла. Слезы готовы были пролиться, но я пыталась не допустить этого. ‒ Если да, тогда ты совершаешь ошибку, потому что это такая ерунда! В этом нет ничего…
‒ То, что случилось, здесь не причем, ‒ оборвал мой волнительный поток мужчина. Не думаю, что он был искренен. Или сам убеждал себя в этом. ‒ Просто это… ‒ Он пожал плечами, ‒ надо закончить.
Я моргнула – мои глаза стали влажными, и я прикусила щеку изнутри, сдерживаясь изо всех сил.
‒ Почему? ‒ Я поразилась тому, как задушено прозвучал мой голос.
‒ Ты скоро вернешься в колледж, а я даже не знаю, останусь здесь, или может, уеду
