— Почему он не сказал следователю, что был у меня? — тихо говорю их компании.
— Он не хотел тебя впутывать. Знал, что начнется давление со стороны следака, что тебя будут таскать, что в школе могут слухи поползти, о том, что вы были так поздно вместе. Он просто не хотел все усложнять между вами. — сказал Витя, кажется.
— Дурак он, не та ситуация, характер свой показывать. Его же могут посадить без моих показаний! Он этого не понимает?
— Все он понимает, просто ты же его мышонок, — Усмехнулся, Женя.
— Его мышонок? — я удивленно посмотрела на них.
— Он сказал, чтобы мы к тебе не приближались, ты под его крылом в статусе младшей сестренки, а значит неприкосновенна и он за тебя впряжется если что. — парирует Павел.
— Мне казалось, что он меня ненавидит. — очень тихо говорю, потому что боюсь начать плакать.
Мы просидели еще около часа, и ко мне подошли и сказали, что показания подтвердились, и я могу идти домой, а так не хочется, бабушки начнут осуждать, плюс теперь надо успеть все рассказать маме до них. Хотя, я ей итак все рассказала, все, кроме полиции сегодня. На это времени просто не было. Я уже почти ушла ото всех, как поняла, что вокруг тишина гробовая, и тут меня резко хватают за руку и тащат из отделения. Тут я понимаю, что это Артем. В его глазах столько ярости, что становится страшно. Его вид ужасен, его явно избили, ведь не упал же он так удачно: губой, бровью, щекой… Выйдя на улицу он начал свои пламенные крики, и на нас все смотрели.
— Ты в своем умен? Какого черта ты пришла? Кто тебя просил? Так нравиться быть мать Терезой? Так вот, в твоих услугах не нуждаюсь. Сам бы выкарабкался! Сплетен захотела еще больше? Теперь не вини меня в них. Я тебя не трогал, нет же, приперлась она. Вот кто тебя идиотку просил? — он то трусил меня за плечи, то махал руками вокруг меня, при этом меняя уровень крика, но я все равно ежилась от неприятного тона, а не от страха. — Какого черта тебе дома не сидится? Ты понимаешь, чем тебе это грозит? Ты хоть иногда думаешь головой? Ой дура, какая же ты дура! Опять винить будешь? Так вот, тут извинений не будет.
Все, с меня хватит, я итак на нервах. Я влепила ему хорошую пощечину, потому что достал. Даже рука колоть начала от силы удара.
— Спасибо лучше бы сказал, чем устраивать демонстрацию. Сама со всем разберусь, тоже мне, герой нашелся, впутывать он не хотел. Лучше бы тогда за языком следил! Ты о матери с отцом подумал? Что они пережили за эти дни? Нет? Не думал? Тут можно было засунуть свое самолюбие и сказать, где ты был. Не та ситуация, чтобы строить из себя героя. Ты как всегда думаешь только о себе, эгоистичный придурок. Пошел ты к черту! — кричу все это ему, потому что у меня истерика, и плевать, что на нас все смотрят. Я хочу уже уйти, как он останавливает меня.
— Снова думаю только о себе? Ты себя слышишь? Да я о тебе в первую очередь думал! Чтобы тебя не тронули! Ведешь себя как обиженный ребенок!
— Так я и есть ребенок, но ты еще больший! Не понимаешь почему снова поступил как эгоист?
— Нет, — протяжно и грубо говорит он.
— Ну хорошо, для тех, кто в танке. Сейчас молодец, герой, я не при делах, меня не тронули. Супер просто! А потом? Ты подумал какого мне будет, когда я узнаю, что тебя посадили, а я могла этого не допустить? Думаешь мне было бы весело, думаешь я была бы тебе за это благодарна? — в его взгляде что-то изменилось. Он словно только сейчас все это осознал. Хотя, похоже он был ослеплен нашей ссорой в тот момент, и не мог думать разумно. Он притягивает меня к себе и крепко обнимает, просто стискивает в своих объятьях, а я утыкаюсь лицом в его мощную грудь.
— Спасибо тебе, и прости, я такой идиот. Ты очень храбрая, я буду тебе по гроб жизни обязан. — он говорит это только для меня.
— Я поступила как должна была, а сейчас мне пора, прости, и не влипай больше.
Он нехотя отпустил меня из своих объятий, и отбившись от всеобщих уговоров подвести меня, я направилась домой, где сидит трио бабушек, которые меня морально убьют.
Глава 11
Артем
До сих пор не могу поверить, что она пришла в полицию и спасла мою чертову задницу. Она могла спокойно промолчать, к чему ей эти проблемы? Но нет, она вступилась за меня, даже несмотря на то, что она прекрасно знала, что я способен убить. Эта мышка-малышка меня поражает. Уже десять вечера, мама крепко меня обнимает до сих пор. Парни и их родители сидят с нами и хвалят ее, а у меня в голове совершенно иной мир. Я не слышу голосов, перед глазами эта девчонка. Ее взгляд ужаса и облегчения, когда я вышел к ним всем. А ее фразы. Они роем вьются у меня в голове.
Но одна зацепила больше всего: «Я поступила как должна была, а сейчас мне пора, прости, и не влипай больше». Вроде бы дежурная фраза, но на душе стало очень тепло и уютно. «Не влипай больше» — так и вижу ее заботливый взгляд, милые ямочки от улыбки облегчения, что я свободен. Почему она так тепло отнеслась ко мне? Не верю я ее словам, что она в меня не влюблена, хотя, если она влюблена, то это кошмар. Просто кошмар, потому что такая девушка мне точно не нужна, она ведь не будет достойной парой. Она не будет дерзкой и активной, не будет вправлять мне мозги и помогать в делах. Она станет пилить меня не меньше отца, а мне это не нужно. Надо оставить все как есть, ведь все сейчас шикарно.
Одергиваю себя от желания написать ей смс или отправить цветы в знак благодарности, не хочу даже дружбы между нами. Из этого ничего хорошего не выйдет. Ей нужен нормальный парень, и когда она его найдет, я не хочу быть причиной их ссор. Ведь ее ко мне приревнует любой, а она будет страдать из-за выбора между мной и парнем.
После того как все взрослые решили уйти на кухню, мы с парнями поднялись ко мне, вот тут и начался полный и безоговорочный писец.
— Артем, ты даже не представляешь, как мы труханули. Вроде сам нам начал заливать, чтобы мы сидели дома, а в итоге! На кой черт ты к ней поехал? Я бы понял, была бы она твоей телкой, но… — я не выдержал такого к ней обращения, и резко осек.
— Девушкой.
— Что? — Паша немного сузил глаза от шока.
— Она не телка. Усеки это раз и навсегда. У нее есть имя. В конце концов, она спасла мою задницу. Да поехал к ней, потому что внутри все рвет. Ты это хотел услышать? Сука, да, она мне нравится, но она мне нафиг не сдалась. Пусть ищет себе смазливого паренька, который не будет ей геморроем на задницу.
— Да?
— Да! — ору, словно обезумевший.
— Ну тогда я ее себе заберу. От меня геморроя не будет. Как вариант? — он похоже бессмертным себя возомнил.
— Только подойди к ней, я тебе все черепушку раскрою, понял меня? — я резко бью его по челюсти, и парни начинают нас держать, потому что Паша дернулся мне отвечать, но я снова ему врезал.
— Да ты посмотри на себя, тряпка половая. Когда тебя так волновали чувства девушек? Когда? Они же… объект для тебя. Так и с ней будет. В трусы залезешь и все, спадет маска такого пай мальчика, она тебе сразу надоест. Очнись. Тебя к ней тянет только потому, что она недоступна тебе, не вешается на шею как все, а на самом деле самая настоящая дешёвка.
— Заткнись, Паш. — Витя решил вмешаться, пока мы не наговорили друг другу лишнего.
— Что заткнись то? Что заткнись? Сам на него посмотри! Он же в тюфяка превратился, его баба волнует больше собственной шкуры! Причем ладно бы баба была шикарная, а то мышь!
— Допрыгался скотина. — я подлетаю к нему, и мы начинаем драться. Парни не могут нас разнять.
Мы не слышали ничего вокруг, только наши кулаки и разъяренные фразы. По увеличенному шуму стало понятно, что собрались уже и родители. Только одно имя вывело меня из коматозного состояния избиения друга.
— Артем, Артем, это Мила. Остановись, она уже в третий раз звонит. — голос мамы был паническим, словно она сейчас умрет на этом месте. Я беру в руки телефон, и вижу на дисплее ее фото, то самое, которое сделал в прошлый вторник, когда она спала клубочком.
