— В таком случае, надеюсь, вы готовы приступить к исполнению своих обязанностей немедленно. Мы с мужем весь день пробудем в палаццо моей тетки, поэтому я хочу, чтобы вы остались с детьми. Пожалуйста, обратите особое внимание на Эдварда. Он очень шаловливый ребенок и любит проделывать, как он выражается, «номер с исчезновением». — Шарлотта ласково улыбнулась и продолжила: — Я хочу, чтобы завтра вы занялись упаковкой вещей моей тетки. Элиза сегодня пойдет со мной помочь их разобрать. В такую жару все это страшно утомительно. И кроме того, я все время беспокоюсь о своей бедной тетушке. Она совершенно не в состоянии путешествовать, но упорно на этом настаивает.
— Было бы ужасно, если бы она умерла в дороге, — сказала Лавиния.
— Не надо даже думать об этом! — с какой-то особенной пылкостью воскликнула Шарлотта. — Этого попросту нельзя допустить.
Лавиния очень скоро почувствовала солидарность с исчезнувшей мисс Браун. Она знала, что с Флорой, своенравной, избалованной и крайне неуравновешенной из-за своего увечья, придется нелегко, но Эдвард оказался сущим дьяволенком. Он не слушался, был невежлив, очень шумлив и изводил Флору до слез.
— Я говорила вам, мисс Херст. Мама его просто губит. Она думает, что он не способен сделать что-либо плохое. Он ее любимчик. Тебе нравится быть любимым животным? — язвительно спросила она Эдварда.
— А тебе нравится быть плаксой? — парировал Эдвард.
Со своими розовыми щечками и блестящими черными кудрями он был красивым мальчиком, полной противоположностью Флоре с ее восковым изможденным лицом и прямыми темно-русыми волосами. Она, вероятно, и до несчастного случая была некрасивым ребенком и, без сомнения, всегда вызывала у матери чувство разочарования. Самым лучшим в ее наружности были глаза, которые в минуты волнения зажигались каким-то тигриным желтым огнем. Но когда она была подавленной или утомленной, даже они становились вполне заурядными карими глазами. Небольшая россыпь веснушек, которая появилась на ее лице под итальянским солнцем, приводила девочку в отчаяние. Она все пыталась скрыть их под слоем рисовой пудры и дулась, когда Лавиния смеялась над тем, какое значение она придает таким мелочам.
— Если вы будете вести себя так же, как мисс Браун, я пожалею, что уговорила папу вас нанять, — злобно сказала она.
— Бедняга Браун! — вставил Эдвард. — Флора ужасно с ней обращалась. Мисс Херст, можно мне выйти на улицу поиграть?
— Нет — пока Флора не отдохнет после завтрака. Тогда мы все пойдем на прогулку.
Эдвард притворился, будто и не слышал ее слов.
Лавиния впоследствии убедилась, что так было всегда, когда ему говорили не то, что он хотел бы услышать. Он сделал вид, что преспокойно играет со своими солдатиками, и Лавиния, сосредоточившая все свое внимание на Флоре, даже не заметила, когда он исчез.
Удивил ее незнакомый человек, который привел его
Он вошел в комнату, едва постучавшись, таща за руку надувшегося Эдварда.
— Я нашел этого молодого человека бродящим по Пьяцце и решил, что, пожалуй, лучше привести его домой. — Незнакомец небрежно взглянул на Лавинию, потом посмотрел еще раз, уже с некоторым вниманием. — Вряд ли вы позволили ему играть так далеко от дома, мисс...
Гость нагло выжидал, чтобы она назвала свое имя. Он явно ожидал увидеть Элизу, и ему было любопытно увидеть, кто оказался на ее месте. Лавиния не имела ни малейшего представления, кем мог быть этот мужчина. У него было красивое, очень румяное лицо, хотя и несколько грубоватое — толстые губы, блестящие дерзкие глаза. Одет, как денди, смотрит, словно вот-вот расхохочется: губы полуоткрыты и чуть ли не дрожат от смеха.
Что его так насмешило?
— Нет, Эдвард не должен был выходить из дома, — спокойно сказала Лавиния. — Спасибо, что привели его. К сожалению, я не знаю, кто вы.
— Да это же мистер Пит, — вмешалась Флора. — Он родственник бабушки Тэймсон.
— Джонатан Пит, — уточнил мужчина. — Племянник контессы. И вы забыли добавить, мисс Флора, — ваш друг. — С преувеличенной галантностью, заставившей Флору поморщиться, он поднес ее руку к губам и поцеловал. — Я ваш покорный слуга, мэм. Не хотите ли вы представить меня вашей новой компаньонке?
Он снова сверлил Лавинию взглядом, и почему-то это нервировало ее. Она решила, что перед ней просто один из тех слишком фамильярных и легкомысленных мужчин, которых она иной раз встречала среди приятелей Робина. Однако в его взгляде была какая-то особенная пристальность, говорившая, возможно, о чем-то большем, чем просто восхищение.
— Ее зовут мисс Херст, — бесцеремонно заявила Флора. — Вас что — Эдвард пригласил к нам, мистер Пит?
— Здравствуйте, мисс Херст. — Мужчина поклонился, а потом сказал громким веселым голосом, который, как он наверняка думал, должен нравиться детям: — Я только что спас вашего братика, мисс Флора. Должен сказать, вы не слишком-то проявляете свою благодарность.
— Мамы и папы нет дома.
— Но разве я не могу ненадолго посетить вас? Мисс Херст, неужели и вы окажетесь столь же негостеприимной, что и наш маленький инвалид?
— Я не инвалид! — произнесла сквозь зубы Флора.
— О простите, простите. Конечно, я прекрасно это понимаю. У вас слишком чувствительные пальчики, принцесса!
— Чувствительные пальчики? — холодно переспросила Флора.
— Я как видно, довольно часто на них наступаю. Надеюсь мисс Херст будет более снисходительна к моей неуклюжести. — Теперь он тихонько посмеивался, словно был не в силах справиться с охватившим его весельем. — Ведь как-никак, полагаю, я оказал вам услугу, мисс Херст, приведя домой юного Эдварда. Не очень-то приятно получить нагоняй в первый же день на новом месте.
— Откуда вы знаете, что сегодня мой первый день?
— Дедукция, дорогая моя барышня. Вчера вас здесь не было. Желаю вам удачи с этими очаровательными бесенятами.
Лавиния ничего не ответила. Она уже пришла к выводу, что мистер Джонатан Пит внушает ей острую неприязнь, хотя надо было признать, что он обладает некоторой мужской привлекательностью. Вряд ли он мог быть другом Шарлотты и Дэниела, однако вел он себя в высшей степени развязно. Он снова начал с несколько пугающей внимательностью ее разглядывать. По-видимому, он из тех мужчин, которые не считают нужным соблюдать учтивость по отношению к людям, занимающим в обществе такое положение, как она.
Дерзость Флоры не уступала дерзости их гостя.
— Сколько вы намерены пробыть здесь, мистер Пит? Вас не приглашали.
— Простите меня, принцесса, — мистер Пит отвесил ей церемонный поклон. — В таком случае я вынужден удалиться. Просто я думал, что, может быть, ваш папа или ваша мама дома.
