– Дорогая, что с тобой? – встревожившись, спросила Пилар.
Рамон осторожно взял руку Эммы и, увидев, что у нее под ногтями кроваво-фиолетовые пятна, сочувственно поцокал языком.
– Ничего страшного, – заверила Эмма. – Просто, когда я закрывала машину, пальцы прижало дверцей.
– Их надо обязательно перевязать, – решительно произнесла Пилар.
– Зачем? Я же не поранилась. К тому же я несколько минут держала руку под холодной водой. А если перевязать пальцы, мне будет труднее вести машину.
Эмме хотелось, чтобы до возвращения Марка Трайтона разговор о ее пальцах прекратился. Она боялась снова предстать перед ним в жалком виде.
– Но они же у тебя болят, – возразила ей Пилар.
– Я знал, что англичане – стоики, а теперь убедился, что и их женщины тоже! – заметил Рамон и, многозначительно посмотрев в глаза Эммы, – шепотом добавил: – Вам известно, что страстные испанцы все лечат поцелуями? Сеньорита…
И пока подошедший к ним Марк Трайтон выдвигал стул и садился за столик, Рамон расцеловал больную руку девушки от кончиков пальцев до запястья.
Эмма отдернула руку и, смущенно посмотрев на Трайтона, увидела в его глазах неподдельное удивление. Ей ничего не оставалось, как тут же объяснить ему, что у нее случилось с рукой.
– Ну-ка, дайте я посмотрю, что там у вас, – потребовал Марк.
Эмма неохотно протянула ему руку.
– Если начнется воспаление и треснет кожа, может произойти заражение, – внимательно осмотрев ее посиневшие кончики пальцев сказал Трайтон. – Как только это случится, немедленно обратитесь к врачу. Он вам сделает противостолбнячный укол. После обеда я сам отвезу вас и Пилар на виллу.
– Но машину вести я могу! – запротестовала Эмма.
– Нет, позвольте это сделать мне, – ответил владелец авиакомпании и огляделся в поисках официанта.
Непринужденность, царившая до этого момента за обедом, тут же исчезла. Марк Трайтон, судя по всему, находился под впечатлением разговора по телефону, Эмма была смущена тем, что Рамон после своего галантного сеанса терапии явно развеселился, а Пилар, отпивая маленькими глотками кофе, хранила молчание и старалась привлечь к себе внимание Эммы.
Договорившись встретиться у стойки портье в вестибюле отеля, они поднялись из-за стола. Эмма с Пилар пошли в туалетную комнату.
– Ты в самом деле сможешь вести машину? – с тревогой в голосе спросила Пилар. – Рука у тебя не сильно болит?
– Ну конечно же смогу, – заверила ее Эмма. – А не спорила я с мистером Трайтоном только потому, что это было бы глупо.
– Ты не обидишься, если я попрошу тебя сесть за руль?
– Обижусь? Ну конечно же нет!
– Тогда скажи сеньору Трайтону, что машину поведешь ты. Если тебе неловко с ним препираться, скажи, что этого хочу я. Или придумай что-нибудь еще. Только бы он нас не отвозил.
Но снова заводить разговор с Трайтоном на эту тему Эмме очень не хотелось.
– Боишься, что он такой же плохой водитель, как и сеньора де Кория? Могу заверить тебя, что он…
– Боюсь? – переспросила Пилар. – Нет, это совсем не страх. Наоборот, мне нравится с ним ездить. Но только не сегодня. Я не хочу, чтобы он отвозил нас домой, потому что там будет Леонора.
– Хочешь сказать, что сеньора де Кория этого не одобрит? – медленно произнесла Эмма.
Пилар покачала головой.
– Знаешь, не подумай, что если нас подвезет сеньор Трайтон, то этим мы нарушим какие-то приличия, – ответила она. – Просто ей это очень не понравится, а мне злить ее совсем не хочется. Понимаешь, Леонора будет не против того, что я пригласила Рамона с нами. И это несмотря на то, что она сама собиралась с ним обедать. Леонора знает, что Рамон от нее все равно никуда не денется. Но с сеньором Марком Трайтоном совсем другое дело…
– Другое дело?
– Ну конечно, другое. Она же замуж за Рамона Галатаса выходить не собирается.
– А хочет стать женой мистера Трайтона, – закончила вместо нее Эмма, которая уже догадалась о планах богатой вдовы.
– Да. Правда, они еще не помолвлены, но то, что собираются пожениться, и так ясно. Поэтому Леоноре не нужно знать, что с нами был сеньор Трайтон.
– Ей не понравится, что ее жених обедал с ее золовкой и компаньонкой? – удивленно переспросила Эмма. – Пилар, да ты шутишь!
– Нет, я совсем не шучу, – сделав серьезное лицо, ответила девушка. – Понимаешь, Леонора будет против того, что он был в компании двух женщин. Она никогда не простит мне, что я приняла его приглашение. А к тебе она его просто приревнует. Поверь мне, когда Леонора что-то начинает подозревать или ревнует, она становится просто невыносимой…
Заметив, что у Пилар задрожали губы, Эмма обняла ее за плечи.
– Хорошо, – сказала она. – Не волнуйся. Обещаю, что на виллу мы вернемся одни. Ну а если сеньора де Кория спросит, как мы провели это утро и где обедали; тебе придется ей солгать?
– Нет, – решительно заявила Пилар. – Я скажу ей, что мы встретили Рамона и он посоветовал нам пообедать в «Эль-Минзах». Понимаешь, Леонора не позволяет мне посещать такие шумные заведения. А деньги, которые она мне дала, я тайком положу ей в сумочку, и, сколько мы потратили, она ни за что не узнает. Так что ложью это не будет. Правда?
Эмма улыбнулась.
– Да, но ты забыла о сеньоре Галатасе и мистере Трайтоне, – напомнила она.
Пилар помотала головой:
– Ничего страшного. Я попросила Рамона о нашем обеде молчать. Он, бедный мальчик, сразу все понял. А в том, что сеньор Марк сам будет держать язык за зубами, я почему-то уверена.
«Но только в том случае, если это в его интересах», – подумала Эмма. Уже зная, что сеньора де Кория может приревновать и без малейшей на то причины, она надеялась, что та об их обеде не узнает. Теперь девушке предстояло отказаться от услуг Марка Трайтона, и сделать это надо было как можно тактичнее. Ее отказ не должен его обидеть – в противном случае Трайтон может пожаловаться на нее сеньоре де Кория.
Задача оказалась для нее далеко не легкой. Трайтон отверг повторное утверждение Эммы, что она способна сама вести машину.
– Ерунда, – отмахнулся он. – Где вы оставили свой автомобиль?
Эмма ответила ему и, поймав на себе испуганный взгляд Пилар, решила прибегнуть к уловке.
– Но сразу возвращаться домой мы не собирались, – соврала она. – Нам еще нужно сделать кое-какие покупки.
Эмма не понимала, почему Пилар вдруг отчаянно замотала головой, до тех пор, пока не услышала ответ Трайтона.
– Сейчас уже половина третьего, – заметил он. – Так что все магазины закрыты, а откроются они, самое раннее, в четыре.
Эмма от смущения закусила губу. Она совсем забыла, что на время сиесты жизнь в Танжере замирает. «Теперь Трайтон все понял и никаких возражений от меня больше не примет», – в ужасе подумала девушка.
