Она могла сказать честно, положив руку на сердце, что понимает, почему он так поступил. Но это признание не могло изменить ситуацию, в которую они попали по милости Ола. Или рассеять ту злость, которую она испытывала по отношению к нему.
— Сейчас бабушка чувствует себя лучше? — спросила Макси, не торопясь отвечать на его вопрос.
— Вовсе не так хорошо, как ей кажется. И не настолько лучше, как хотелось бы тебе.
Макси сжалась от упрека Ола, словно от удара, удивляясь тому, что ему всегда удавалось угадывать ее мысли. Ол прекрасно понимает, что она будет мириться с данной ситуацией только до тех пор, пока это будет совершенно необходимо. Затем она расставит все точки над «i». Вопрос лишь в том, сколько может продлиться этот период.
— Считается, что первый месяц после инфаркта наиболее опасен, — сказал Ол. — Врачи говорят, что если за первым ударом последует второй, то он может оказаться фатальным для Эвелины.
Это что-то сверхъестественное! Как ему удается отвечать на ее вопросы еще до того, как она задаст их? Это было тем более странно, что за все три года их брака он, как ей казалось, не обращал никакого внимания на то, чем она живет, что ей нравится и что раздражает. У Макси создавалось впечатление, что он вообще ничего о ней не знает. Оказывается, это не совсем так.
— Так… И что нам теперь делать? Точнее, что делать мне? — быстро поправилась она.
Ведь ей совершенно не было никакого дела до Ола и его жизни.
— Будем делать все, чтобы успокоить Ба. Таким образом, делаем вид, что ты больше не невеста Слейтеру, но пока и не жена мне.
— Это просто… просто невыносимо, Ол! — взорвалась Макси.
Она опять зашагала по комнате, лихорадочно обдумывая сложившееся положение.
— Слушай, прекрати мелькать перед глазами. Остановись хоть на минутку! — взмолился Ол. — У меня уже голова кружится от твоего хождения!
Макси внезапно остановилась, будто решилась на что-то.
— Бабушке нужно рассказать всю правду. Она должна знать, что…
— А ты возьмешь на себя ответственность за то, что может произойти? Возьмешь?! — прервал ее Ол.
Макси не могла не признаться себе, что она была просто поражена изменениями в облике Эвелины. И ей, естественно, хотелось, чтобы бабушка поскорее восстановила свои силы. Но она вовсе не хотела расплачиваться за это своим личным счастьем! И счастьем Майкла! А создавать видимость хороших отношений с Олом? Ну нет! Это слишком тяжелое бремя для ее хрупких плеч. Она просто с ума от этого сойдет! А как она объяснит все это Майклу?
— Послушай, Макси… — Вкрадчивый голос Ола ворвался в ее беспокойные мысли. — Сделай это для Ба, а я удвою финансовое предложение на покупку земли Слейтеров. Чтобы хотя бы так успокоить свою совесть.
— Не говори ерунды, Ол, — рассеянно протянула Макси. — Меня ни в малейшей степени не волнуют твои деловые отношения с Френсисом.
— Но его-то они волнуют!
Макси недоуменно подняла глаза на Ола.
— Что-то я тебя не пойму…
Мягко говоря, она была несколько сбита с толку странным поворотом их беседы. Куда клонил Ол? Какая может быть связь между здоровьем Эвелины и финансовыми делами будущего свекра?
— У Френсиса Слейтера возникли большие проблемы. Финансовые.
Это было новостью для Макси. По тому шикарному образу жизни, который вели Слейтеры, по приемам, которые они давали каждый месяц, можно было сделать закономерный вывод, что они очень богаты, хотя, в сущности, ей не было до этого никакого дела. Ведь она собиралась замуж за Майкла, а не за его родителей. Тут неожиданно Макси вспомнила какую-то недоговоренность, неловкость, возникшую между ней и Майклом, которую она с удивлением заметила прошлым вечером, когда ее жених говорил о сделке отца с Олом Сазерлендом.
— Вливание пары миллионов могло бы поправить его дела, — продолжал тем временем Ол.
Макси никак не могла понять, почему он продолжает настаивать на своем предложении. Да, Френсис был отцом Майкла, и она ему сочувствовала, узнав, что у него финансовые проблемы. Но даже если бы он потерял все, ее чувства к Майклу не изменились бы.
— Мне это совершенно безразлично.
— Ты уверена? Тогда хотел бы довести до твоего сведения, что у Клементины Слейтер давным-давно есть на примете несколько прекрасно воспитанных девушек из хороших семей, любую из которых она была бы не прочь видеть в роли жены своего единственного сына. Но тут откуда ни возьмись появилась ты и спутала ей все карты.
— Сдается мне, что наш разговор ушел совсем не в ту сторону, — насторожилась Макси.
Все, что Ол говорил о Клементине, несомненно, было правдой и объясняло те сдержанные чувства, которые будущая свекровь питала к Макси.
— Рикки вчера вскользь упомянула о чаяниях матери в отношении Майкла. Думаю, что тебе стоило бы это знать. Складывается впечатление, что для Слейтеров ты — темная лошадка. Во-первых, у тебя нет никаких родственников. По крайней мере, ты об этом трубишь направо и налево. И, кажется, намерена скрывать свои родственные связи и впредь. Значит, ты не можешь похвастаться своей родословной, которая, кстати, могла бы вынудить Клементину примириться с твоей кандидатурой. Как и наследство, от которого ты отказалась. Во-вторых, что касается твоей работы. Ты — автор небольшого сборника рассказов для детей и пока не заработала ни славы, ни денег. Вовсе не такую девочку мамочка искала для своего сыночка.
Какое Олу дело до всего этого? Его привычка лезть не в свои дела доводила Макси до белого каления. К тому же все это не было для нее новостью, так что со стороны Ола совершенно бестактно сыпать ей соль на рану!
— Я выхожу замуж за Майкла, а не за Клементину! — вспылила Макси.
— Честно говоря, я думаю, что и Френсис не женился бы на ней сейчас, если бы ему снова пришлось делать выбор, — высказал неожиданное предположение Ол. — По-моему, все его проблемы непосредственно связаны именно с ней. Клементина слишком озабочена тем, чтобы жить соответственно своему статусу. Дом в Нью-Йорке, загородная усадьба, квартира в. Париже, яхта на Средиземном море, приемы и званые вечера… Все это требует больших денег. Поверь мне, весьма немалых. — Ол помолчал немного, а затем задумчиво добавил: — Ты можешь себе представить, что, когда Френсис с Клементиной познакомились, он был всего лишь выпускником университета, мечтавшим заняться политикой, а она — дочерью почтового служащего?
— А мне Френсис нравится, — с вызовом сказала Макси, не выдержав менторского тона Ола.
— Да и мне тоже. Френсис был прекрасным политиком, взвешенным и здравомыслящим. В бизнесе он не так хорош. Зря он ушел в отставку.
