могла больше терпеть этого и прогуглила ближайшую больницу, пока он сидел, согнувшись, на остановке. Таксист приехал быстро и даже помог мне тащить несчастного.
***
У Артура вырезали аппендицит, как я и предполагала. Я не отходила от него ни на шаг, да и он все равно не отпускал мою руку. В тот же вечер или уже ночь мне позвонила Настя, словно предчувствуя беду. Она начала рассказ о том, как ей позвонил Паша, когда ее телефон был в руках мужа. Разразился новый скандал, так как Виталик ответил, и они с Пашей поговорили. Последний просил отпустить подругу к нему и заявил, что только с ним она будет счастлива.
Мне пришлось перебить ее излияния и рассказать, в свою очередь, свою историю. Настя была в шоке и долго не хотела отключаться, расспрашивая меня о подробностях.
– Пожалела да его все-таки? – не унималась подруга. – А ведь это его бог наказывает…
– Насть, я тебя прошу! – раздраженно вставила я.
– Как бы потом не пожалела об оказанной помощи…
– Все. Я отключаюсь.
Нажав на дисплей, я вздохнула, чувствуя усталость во всем теле. Надо закругляться и валить отсюда. Артур жив и здоров, так что я свою миссию выполнила. Я вернулась в палату.
– Ты хочешь уйти? – жалостливо спросил меня мой фаворит.
– Да, скоро уже утро, – сказала я, не глядя на него.
– Задержись еще ненадолго… пожалуйста. Ты должна меня выслушать.
– Ничего я тебе не должна.
– Выслушай, – Артур поймал мою руку, – а потом суди меня.
– Единственное, что я сейчас хочу – это домой.
– Обещаю, что не задержу тебя надолго. Ты неправильно обо мне думаешь. Я не бездушная машина, как все считают.
– Естественно, – вставила я. – Ты не машина. Ты металлолом.
Артур не обиделся, а лишь улыбнулся и продолжил.
– Если бы только можно было вернуться в прошлое, думаешь я бы ничего не изменил? Я бы поступил иначе. Во всем.
– Очень рада за тебя, – бросила я, но фаворит лишь сильнее сжал мою руку.
– Та девочка… сестра Руси… Я и не догадывался о каких-то ее чувствах, – он опустил голову, вспоминая. – Ей едва тогда стукнуло восемнадцать, и я не воспринимал ее как объект, скажем, вожделения. Для меня она была еще ребенком. Мне даже в голову не приходило, что она как-то следила за мной, фотографировала…
– Фотографировала? – я удивленно подняла брови.
– Да, я видел эти фотки. У нее была какая-то мания ко мне. Естественно меня никто даже слушать не стал. А нашей с Русей дружбе пришел конец.
– Вы дружили? – мои брови все еще были подняты кверху.
– Мы жили в одном доме и росли в одном дворе, – Артур печально улыбнулся. – Мы были лучшими… Сейчас мы оба изменились и думаю больше никогда не будем прежними.
– Если ты думаешь, что твой рассказ изменит мое отношение к тебе…
– Я и не хочу его менять, – фаворит снова улыбнулся и был как будто… счастлив. – Ты ко мне неравнодушна, иначе не была бы здесь.
– Не будь так самоуверен, – фыркнула я. – Просто у меня есть душа в отличие от некоторых.
Артур снова заулыбался и притянул меня к себе. Я попыталась вырваться, но его хватка была смертельной.
– Перестань противиться судьбе, – приказали мне.
– Судьбе, – я впервые улыбнулась. – Смешно.
– Я думаю, что это судьба. Потому что ранее я ничего подобного не испытывал. Встреча с тобой не случайна…
– Ой, перестань! – не выдержала я, выхватывая руку. – Я давно перестала верить в сказки!
С этими словами я направилась к выходу, села в ожидающее меня такси и поехала домой спать.
***
Не проходило и минуты без мыслей об Артуре. Не знаю почему, но я верила ему. Каждому его слову. Каждой его эмоции и улыбке. А ведь он хитрец и обманщик. «Нет», – улыбалась я про себя. – «Он хороший. Такой милый и очаровательный…».
Я ударила себя по лбу и несколько человек повернули ко мне головы в вагоне метро. Почему я не могу выбить Артура из своей башки? Вовсе он не милый, а грубый и неотесанный хам.
За что вообще его любить? Любовь зла. Мы готовы на все, чтобы быть счастливыми. А кто-то ищет только удовольствие по жизни. И разве этим кто-то не является мой обожаемый фаворит? Я тяжело вздохнула.
– Эй! Алё! – Настя, моя коллега, махала перед моими глазами рукой. – Ты вообще меня слышишь?
Оглянувшись вокруг, я поняла, что не заметила, как оказалась на работе. В руках болтались мои стянутые джинсы.
– Я уже несколько минут пытаюсь достучаться до тебя! – причитала подруга.
– Извини, я задумалась, – бросила я виновато. – К тому же я жутко хочу спать…
– Ну, еще бы! Поменьше надо помогать мерзавцам!
– Если ты собираешься читать мне нотации весь день, то я попрошу нас рассадить, – процедила я, натягивая черные классические брюки.
– Да ты лучше послушай меня…
– Что за крики, а драки нет? – в раздевалке возник Слава и, даже не скрывая этого, жадно уставился на мои голые ноги.
Настя с возмущением заслонила меня и вытянула руки вперед, выпроваживая пухляша.
– Где твои манеры приличия? – запричитала подруга. – А ну-ка, попрошу отсюда! Раньше надо приходить, чтобы вовремя успевать переодеваться.
– Тоже самое могу сказать и про вас! – хмыкнул Славка и с недовольным видом отступил перед натиском Анастасии.
– Девочкам надо уступать! – крикнула она ему вслед и повернулась ко мне. – Ты так и будешь сидеть полураздетая?
– Я сейчас завалюсь спать, – промычала я, укладываясь на кожаный диванчик, что стоял у нас в углу раздевалки.
– Ты с ума сошла! – подруга начала напяливать на меня рабочие брюки. – Если сейчас нас застанут здесь в таком виде, а не на рабочих местах, нам крышка!
– А, пофиг, – махнула я рукой.
– Тебе то может и пофиг, а мне надо чем-то дочь кормить, – сетовала Настя, поправляя на мне галстук и крепя бейджик. – Сейчас пойду сварю тебе кофе, а ты пока прикрой меня.
– Угу…, – я получила шлепок по лицу. – Зачем сразу бить то?
– Ты слышала меня? И как ты вообще доехала сюда? Удивительно!
– Да слышала я, – я встала с дивана и немного пошатнулась.
– Иди работай, – Настя показала пальцем на дверь.
– Слушаюсь, мамочка, – я скривила лицо.
И с таким же лицом я прошла на свое рабочее место, плюхнулась на стул и крутанула его вокруг своей оси, даже не замечая напротив себя Сашку.
– Что случилось?
Я подпрыгнула на стуле, чуть не скатываясь с него и уставилась на своего хмурого парня.
– Что? – переспросила я, потирая глаз.
– Я бы хотел открыть вклад, – Саша взял листовку и с любопытством начал ее рассматривать. –
