— Да заткнись ты наконец! — не выдержала Полли.
— Ты что, еще заступаешься за него? — удивился Бернард. — Да он ведь и тебе пытается запудрить мозги! Не понимаешь?
— Ни за кого я не заступаюсь! — выпалила Полли. — Просто устала от твоей болтовни до чертиков! Еще немного, и попрошу, чтобы мне сменили напарника, честное слово! Но учти: такая дура, как я, готовая чуть ли не всю работу взвалить на себя, тебе больше не попадется!
Бернард вытянул руки:
— Ну успокойся. Если хочешь, я буду молчать, как немой, для меня это не проблема.
— Молчать, как немой? — переспросила Полли гораздо более миролюбивым тоном. — Сомневаюсь, что ты на такое способен.
— А ты возьми и поверь. — Бернард уже почувствовал, что прощен. — Кстати, правильно ты его отшила. Слишком многого ему хочется. — На его губах заиграла улыбка. — Но, если честно, мне этот парень все больше нравится. И дядюшка им доволен, вчера так прямо и сказал. Только задумайся: всего за пару дней Тиммерман умудрился прекрасно себя зарекомендовать. Молодец!
Полли не могла больше слышать о Тиммермане. Но услышав, что его способности оценило высшее начальство, почувствовала странную гордость.
Когда до конца смены оставалось не более часа, в вестибюль стремительно вошла миниатюрная молодая женщина с выразительными светло-серыми глазами. Взглянув на нее, Полли сразу догадалась, что останавливаться в «Тауэре» вошедшая не собирается.
— Добрый вечер, — поприветствовала та администраторов. — Мне сказали, в этой гостинице теперь работает некий Джеймс Тиммерман.
Полли и Бернард переглянулись.
— Совершенно верно, — ответил Бернард.
— Я хотела бы с ним побеседовать, — решительно произнесла незнакомка.
— Видите ли, — принялась объяснять Полли. — Мистер Тиммерман сейчас занят. Позвоните его секретарю и назначьте встречу на любое удобное для вас время. Я дам вам телефон или, если желаете, сама свяжусь с приемной мистера Тиммермана.
Женщина покачала головой:
— Я должна поговорить с ним немедленно. У меня сугубо личное дело.
— Мы не имеем права беспокоить руководство во время рабочего дня по вопросам, не касающимся отеля, — вежливо возразила Полли, осторожно изучая сероглазую и гадая, кем она приходится Джеймсу.
— Тогда свяжитесь с ним. Скажите, пришла Кэти. Кэтрин Снелл.
— Хорошо, я попробую. — Полли набрала номер, но Салли не ответила, видимо, куда-то отлучившись. — Секретаря нет. Подождете немного?
К стойке подошла дама в очках, а за ней целая группа детей — видимо приехавшие на экскурсию учительница и школьники.
— Здравствуйте! Моя фамилия Браун. Мы забронировали номера неделю назад, — сказала дама.
— Одну минутку. — Полли повернулась к напарнику: — Бернард, будь добр.
Бернард, напряженно наблюдавший за знакомой Джеймса, с неохотой принялся за работу. Полли снова повернулась к Кэтрин Снелл, которая рассеянно взяла со стойки рекламный проспект и принялась нервно размахивать им перед собой как веером.
— Может, вы попробуете позвонить ему самому? — спросила она с мольбой в голосе. — Наверняка ведь знаете его телефон.
В какое-то мгновение Полли ясно ощутила, что завидует Кэтрин, которая определенно была подругой или женой Джеймса, но тут же вспомнила историю с герцогиней и Кристин и сказала себе: ей в самый раз посочувствовать.
— Уверена, секретарь вернется с минуты на минуту. — Она снова принялась набирать номер. В воображении то и дело возникали картинки совместной жизни Кэтрин и Джеймса, но Полли старательно гнала видения прочь. На другом конце провода подняли трубку. — Салли, будь любезна, сообщи мистеру Тиммерману, что в вестибюле его ждет некая Кэтрин Снелл.
Положив трубку, Полли даже заставила себя улыбнуться Кэтрин.
— Сейчас вашу просьбу передадут. Присядьте. Если желаете, полистайте газеты.
Кэтрин Снелл отошла к стене и принялась расхаживать из стороны в сторону. Полли занялась постояльцами, но ни на секунду не забывала о знакомой Джеймса и напряженно ждала, что последует дальше.
— Кэти! — прозвучал со стороны лифта взволнованный голос Джеймса. У Полли замерло сердце.
Кэтрин Снелл остановилась и повернула голову. На ее лице отразилось страдание и, как показалось Полли, раскаяние.
— Джеймс!
Полли продолжала заниматься клиентами, но всеми мыслями была с этой странной парочкой и все боялась что-нибудь напутать с ключами или документами. Поглядывал на Джеймса с Кэти и Бернард.
— Что ты тут делаешь? — сквозь шум Полли едва расслышала голос Джеймса. Ответ Кэтрин Снелл утонул в смехе мальчишки-школьника. Несколько мгновений они молча разглядывали друг друга, потом пошли к лифтам. По пути Джеймс посмотрел на Полли не то извиняющимся, не то растерянным взглядом…
… — О чем ты хотела со мной поговорить? — спросил Джеймс, когда они вошли в его кабинет и Кэти села в кожаное кресло.
— Я вернулась, — сказала она, хлопая ресницами.
— Ты же уверяла, что счастлива с этим французом. Люком, или Жаком.
— Люком, — пробормотала Кэти. — Теперь мне все равно, как его зовут.
Джеймс покачал головой:
— Что значит «все равно»? Это по меньшей мере несерьезно, Кэти! С этим человеком ты сбегаешь от меня, вычеркивая из жизни четыре года, что мы были вместе, так же внезапно возвращаешься и заявляешь, что тебе безразлично, как его зовут!
— Я допустила чудовищную ошибку, Джеймс, — жалобно произнесла Кэти. — Клянусь, это было умопомрачение. Тогда мне в самом деле показалось, что я влюбилась в него без памяти. Но это быстро прошло!
Джеймс мрачно усмехнулся:
— Да уж! Действительно быстро! За каких-то три недели.
— Да. — Кэти с виноватым видом закивала, ее глаза наполнились слезами.
Он отвернулся. Видеть, как плачет женщина, ему было невыносимо. Сразу вспоминалась скорбящая по отцу мать. И младшая сестра, сынишка которой страдал врожденным пороком сердца.
— Если можешь, прости меня, Джеймс, — шепотом взмолилась Кэти. — Даю тебе честное слово: я больше никогда в жизни не причиню тебе боль.
Джеймс не поверил. Создавалось впечатление, что она чего-то недоговаривает и хитрит. Вспоминать о том, какой чистой и преданной любовью он любил ее, было нестерпимо больно.
Видимо, нет на свете настоящих чувств, пришла вдруг в голову безотрадная мысль. Все кругом обман, и ни во что нельзя верить. Ему представилась Кристин, бесстыдно изменявшая какому-то влюбленному олуху, и он наморщил лоб от негодования и отвращения.
Перед глазами возник другой образ — неприступной Полли, а в памяти шевельнулось нечто почти забытое. Да-да, с этой девушкой словно было связано что-то из прошлого, и чем больше Джеймс об этом думал, тем больше убеждался в этом.
