— Моя дочь беременна от тебя, — без обиняков заявил он, глядя в упор на Тагга.
Тот потерял дар речи, глаза его едва не вылезли из орбит.
— Она сейчас наверху, — продолжал Салливан, — пугает унитаз. Ее выворачивает наизнанку, желудок не принимает никакой пищи. Я сразу же понял, в чем дело: моя жена тоже все время проводила в туалете, когда была беременна ею.
Этого Тагг никак не ожидал. Мысли беспорядочно роились у него в голове. Келли носит под сердцем его дитя? Нет, этого не может быть! Они вернулись из Лас-Вегаса всего пару дней назад, это слишком короткий срок для того, чтобы женщину начал терзать токсикоз. А это значит, что Келли забеременела в Рино. И молчала шесть, нет, уже семь недель!
— У тебя такой вид, будто ты впервые об этом услышал. Она что, ничего тебе не сказала?
Тагг отрицательно мотнул головой. Ястреб злорадно хохотнул, и Тагг с трудом сдержался, чтобы не стереть с его лица ухмылку кулаком. Он подошел к столу, уперся в него ладонями и хриплым голосом спросил:
— Как давно она знает о беременности?
— А это так важно?
— Да, черт побери!
— Месяц. Может, чуть больше. За ужином Келли любит выпить бокал красного вина, а несколько недель назад вдруг стала просить поставить ей лимонад, поскольку от вина у нее, мол, расстройство желудка. Да чушь это все. Просто я достал ее своими поучениями, и она сбежала в Рино к своей кузине. Я, видите ли, мешал ей встречаться с каким-то босоногим плотником по имени Трой. Отлично! И как она решает отомстить мне, своему деспоту отцу? Затаскивает в постель одного из тех людей, к которым я запрещал ей даже приближаться. Отомстила, молодец! Показала, что может обходиться без моих указок. Вот и сидит теперь у унитаза.
Тагг напряг память. Как сказала ему Келли о той ночи? «Ты выглядел так, будто чувствовал то же, что и я. Одиночество. Разочарование. Обманутые надежды. Желание изменить свою жизнь. И я подумала, что мы нужны друг другу».
Теперь все встало на свои места. Келли бросилась к нему в объятия только для того, чтобы досадить своему папаше, мешавшему ее личной жизни. А он и повелся, увидев перед собой яркую женщину с греховным огнем в глазах, в которых читалась одна-единственная мысль: «Я хочу тебя, возьми меня немедленно».
И все это только для того, чтобы поквитаться с отцом!
Для нее он был всего лишь орудием мести. А в результате… в результате будет страдать невинное дитя!
Белая ярость застлала Таггу глаза. Он повернулся на каблуках и быстро направился к двери, бросив через плечо:
— Где она?
— Эй, не так быстро, Уорт, — остановил его холодный голос Салливана. — Вернись и выслушай меня. Сядь.
Тагг снова подошел к столу, однако садиться не стал.
— В чем дело?
Салливан выдвинул ящик стола, вытащил оттуда плотный пакет и подтолкнул его к Таггу:
— Взгляни на это.
Тагг извлек из конверта несколько документов, быстро просмотрел их.
— Контракт Бендера, который вы увели у меня из-под носа.
— Совершенно верно, — ухмыльнулся Салливан. — Но, обрати внимание, контракт еще не подписан. Он стоит целое состояние, парень, за два года принесет более трех миллионов долларов, и это при условии, что цены на говядину удержатся на нынешнем уровне. А если поднимутся, что вероятнее всего… Ну, ты сам понимаешь.
— Ну и?.. Хотите похвастаться?
— Я уступаю этот контракт тебе, дурак! Уорты преумножат свое богатство. А условие у меня одно: оставь Келли. Пусть спокойно рожает ребенка, а уж я подберу ей подходящего мужа. Твои деньги Келли не нужны, у нее их и без того куры не клюют. Просто пойди к ней и скажи, что ты слагаешь с себя все обязательства, связанные с отцовством.
Тагг потерял дар речи. Этот тип что, ненормальный? Неужели на самом деле думает, что Тагг поведется на его спекулятивное предложение?
Брезгливо взяв контракт кончиками пальцев, Тагг отбросил его на стол Ястреба и, стиснув зубы, процедил:
— То есть, если говорить без обиняков, вы отдаете мне контракт Бендера взамен на отречение от моего ребенка?
— Да, таково условие сделки, — подтвердил Салливан.
— Иными словами, вы используете своего еще не рожденного внука в качестве козырной карты?
— Ну, можно посмотреть на дело и с этой стороны. Тебе не нужна ни моя дочь, ни дитя, которое она вынашивает. А мне не нужно, чтобы возле нее околачивался один из Уортов.
— Вы считаете, что все люди такие же жестокие и безжалостные дельцы, как и вы? — покачал головой Тагг, сузив глаза.
— А что? Это было бы очень даже неплохо, — усмехнулся Ястреб.
— Я отказываюсь от такой сделки. Иди ты к черту, бездушный старик! — Вне себя от ярости, Тагг выбежал из кабинета и помчался вверх по лестнице. — Келли! Ты здесь?
Келли в легкой батистовой ночной сорочке стояла у окна. Заходящее солнце мягко освещало ее сзади, но Тагг сразу отметил, как она бледна. Несколько долгих секунд они молча смотрели друг на друга. Губы Тагга горько скривились, ему казалось, что с каждым днем Келли нравится ему все больше и больше, что она стала ему близка, но выяснилось, что он совсем не знал ее. И сейчас, услышав мерзкое предложение Хокинса и глядя на обманувшую его Келли, он испытывал к обоим Салливанам лишь чувство глубокого отвращения.
— Одевайся. Ты едешь со мной, — процедил он.
Келли кивнула, не говоря ни слова. Тагг перевел взгляд на ее плоский пока еще живот, и она виновато потупила взор.
Тагг сжал губы. Он не допустит, чтобы его ребенок рос возле Хокинса Салливана. Он появится на свет и будет расти вдали от этого страшного человека. Тагг знает, что для этого надо сделать, и он не потерпит от Келли отказа.
— Молчи. Ничего не говори, по крайней мере пока мы не покинем это чертово ранчо.
Тагг не смотрел на Келли, взгляд его был устремлен на дорогу, на скулах играли желваки.
У Келли все сжалось внутри. Все пошло неправильно, совсем не так, как ей хотелось. Она обязательно сказала бы ему о своей беременности, только сначала ей нужно было убедиться, что он хоть что-то чувствует по отношению к ней. И чего же она добилась? Все его чувства написаны на его лице. Гадливость. Омерзение. Ненависть.
Келли устало прикрыла глаза. Последние дни дались ей нелегко. Доктор обещал, что утреннее недомогание вскоре пройдет, но вот когда… кто знает. Келли тошнило уже три дня подряд, и началось это почти сразу после того, как она вернулась домой из Лас-Вегаса. Сначала она подумала, что подхватила где-то инфекцию, но доктор поставил точный диагноз: первый триместр беременности.
Ее рука непроизвольно легла на живот.
Тагг проследил взглядом ее жест, и на сотую долю секунды выражение его лица смягчилось, но потом он сжал губы и снова уставился на дорогу.
