— Это будет шито белыми нитками, Ник. Джеральд сразу все поймет.
— Ну и что? — вырвалось у нее.
Патрик смотрел на нее с нескрываемым разочарованием.
— Ты действительно хочешь стать любовницей этого негодяя?
В его тоне звучала такая ярость, что, не знай Николь этого человека, она бы испугалась.
Несколько минут они молча глядели друг на друга. В ее душе шла нешуточная борьба.
Какое Патрику дело до моих отношений с Джеральдом, думала она. Не хочу я быть ни чьей любовницей!
И вдруг она представила себе, как трусливо пробирается в дешевый мотель на тайное свидание с Джеральдом. Николь затрясла головой, отгоняя наваждение. Нет, Патрик прав. Это действительно не жизнь. Здравый смысл взял верх, и она пробормотала:
— Нет-нет, я этого не хочу. Я знаю, что он негодяй, и не собираюсь к нему возвращаться, но…
Патрик придвинулся к ней.
— Понимаю, — вздохнул он.
Николь повернулась к нему и шутливо толкнула локтем в бок.
— Знаешь, эта девица, что променяла тебя на другого, настоящая дурочка.
— Ты так думаешь? — по его губам скользнула еле заметная усмешка.
— Тут и думать нечего.
Патрик деланно рассмеялся и, глядя прямо перед собой, спросил:
— А что, если мы действительно поженимся?
— Кто? Ты и мисс Дурочка?
— Нет. — Он коснулся кольца на ее безымянном пальце. — Ты и я.
Оттолкнув его руку, Николь порывисто поднялась.
— Ты, что, совсем спятил?
Гнетущая тишина зажужжала ей в уши назойливой мухой, жаля и без того измученные нервы.
— Вот уж не думал, — наконец слабо улыбнулся Патрик, — что мужчина может получить такой ответ на предложение руки и сердца. — Он пожал плечами и продолжал: — Я не имел в виду настоящий брак. Мы можем притвориться. Устроим тут, в отеле, скромную свадьбу. Найдем кого-нибудь, кто сыграет роль священника.
Господи, на каком языке он говорит? Я ничего не понимаю! В его словах нет ни грана здравого смысла, промелькнуло в голове у Николь, и она, слабея, опустилась на кровать.
— Ник, ты в порядке?
— Я… Ты говоришь, нам придется устроить свадьбу?
— Только в том случае, если Джеральд не уедет.
Он всерьез предлагает ей фиктивный брак. Потрясенная до глубины души, Николь даже не могла пошевельнуться, только во все глаза смотрела на Патрика, спокойно расположившегося на ее кровати.
— Итак, в следующую субботу мы станем счастливыми молодоженами, — улыбнулся он, поддразнивая ее.
От этой перспективы отдавало чем-то греховным. Николь охватил страх. Досада, огорчение, разочарование отразились на ее лице, и улыбка Патрика мгновенно померкла. Он нахмурился и взял ее за руки, но она отшатнулась.
— Пожалуйста, Ник, не надо меня ненавидеть.
Николь уже больше ничего не понимала. Мир словно перевернулся. Мужчина, с которым она была помолвлена два года, вдруг собрался жениться на другой. Патрик Полтер, которого она знала пятнадцать лет и любила как брата, внезапно стал ее женихом, и его поцелуй не выходил у нее из головы. Все встало с ног на голову.
Николь была твердо уверена только в одном: в ее сердце нет ненависти к Патрику. Она ненавидела ложь и притворство, но не человека. Отведя взгляд, она со вздохом призналась:
— Я не могу тебя ненавидеть, Патрик.
— Ловлю на слове, — мягко сказал он.
Николь искоса взглянула на него сквозь опущенные ресницы и, увидев его радостную улыбку, воспрянула духом.
— Давай посмотрим на все это с другой стороны, — предложил Патрик. — Может, Джеральда похитят индейцы?
— Как ты можешь шутить, Пэт?!
Николь хотела встать с кровати, но он удержал ее за руку.
— Подожди.
Она подозрительно обернулась, почти со страхом ожидая, что он еще придумает. И хотя его рука держала ее запястье нежно и мягко, она чувствовала себя пленницей.
Патрик полез в карман брюк и вытащил маленькую коробочку.
— Я еще не сделал тебе подарок ко дню рождения.
— Думаю, ты сделал слишком много!
Слабая улыбка приподняла уголки его губ, потом коснулась глаз.
— Смелее, Ник, она не кусается. — Николь неуверенно взяла коробочку, но не открыла ее. — Может, вызовешь полицию, чтобы они проверили, нет ли тут бомбы?
Недоверчиво взглянув на Патрика, девушка развязала розовую ленточку. На белом атласе лежала золотая булавка в виде фигурки ангела, вокруг кудрявой головки которого сиял нимб из маленьких бриллиантов.
Николь не удержалась и всхлипнула.
— Ангел, — прошептала она, глотая слезы.
Ей вспомнился рассказ Патрика о том, что, когда он впервые увидел ее, с белокурыми локонами до плеч, в белом кружевном платьице, она показалась ему маленьким ангелом. И с тех пор каждый год он дарил ей на день рождения ангелочков: куклу, недорогую статуэтку, брошку.
Когда Патрику исполнилось восемнадцать, его мать сбежала с очередным поклонником. Ему было стыдно оставаться в семье Трэффи, и, собрав свои нехитрые пожитки, он уехал. Найдя место мойщика посуды в местном кафе, он на свою крошечную зарплату купил Николь подарок к одиннадцатилетию. Она никогда не говорила ему об этом, но именно того ангела она любила больше всего.
Николь приколола булавку к блузке.
— Ты прелесть, — вздохнула она, улыбаясь сквозь слезы.
— Ну, разумеется, — мрачно усмехнулся он. — Ведь я твой прекрасный принц.
Николь тихонько рассмеялась, потом, словно отрезвев, покачала головой.
— У нас такие проблемы, а ты шутишь. Что с тобой, Пэт? Да и со мной тоже? Мне почему-то одновременно хочется и обнять тебя и поколотить.
Патрик молча смотрел на нее. Она взяла его за руку. Как хорошо! Словно в детстве! Они будут сидеть здесь и думать, думать, думать. И обязательно найдут выход.
Воцарилось молчание. Николь очень надеялась, что Патрика осенит какая-нибудь гениальная идея, потому что самой ей в голову ничего не приходило. Совсем упав духом, она спросила:
— Что мы будем делать?
Патрик поднял на нее глаза. У него были необыкновенно длинные для мужчины ресницы. Пульс ее застучал быстрее, и она попыталась убедить себя, что этот внутренний трепет всего лишь следствие напряженной ситуации, а отнюдь не его близости.
— Если мы хотим, чтобы Джеральд уехал… нам придется спать вместе, — неожиданно закончил Патрик.
Наступила суббота. До мнимой свадьбы оставалась ровно неделя.
Хотя день стоял солнечный и теплый, на душе у Патрика царили мрак и холод. Он машинально взглянул на часы. Десять утра. На одиннадцать у него назначена встреча в городе. Уезжать еще слишком рано. Он отшвырнул утреннюю газету и уселся в плетеное кресло на веранде, рассеянно разглядывая ухоженный сад.
