Он поморщился. Рёв животного, которого не пускали в квартиру, начинал надоедать.
– Это соседа кошка. Она хозяину кушать приносит. То голубя, то крыску.
– Он ест?
– Не думаю, – расхохоталась я, прибывая в блаженстве. – У неё инстинкт накормить.
– Прямо, как у меня, – он отрезал кусочек, нанизал его на вилку и поднёс к моему рту.
Я аккуратно съела предложенное мясо. Сексуально так облизнула губы.
Даяр только рот открыл, чтобы что-то сказать, а из коридора опять донеслось мяуканье уже похожее на вой. Муж недовольно поморщился и хотел закрыть дверь на кухню, но я решила спасти котейку.
– Я позвоню соседу, – усмехнулась я. И запахнулась в халатик по плотнее, чтобы спрятать выставленную для Даяра часть вздёрнутой груди.
– Мы переедем. Я уже квартиру присмотрел, – он выловил меня за руку и поставил рядом с собой. – Тебе понравится.
– Я не сомневаюсь, – похоже краска на щеках моих выступила.
– Не сомневайся, – шепнул Даяр и хлопнул меня по попе на прощание.
– Тебе всё понравится! – долетело до меня его обещание. – Особенно в постели.
О, Даяр Иванович. А в постели тебя ждёт такой сюрприз! Я изголодавшаяся покажу, кто в доме зверь настоящий.
Я вступила в тапочки и открыла дверь.
Так и есть, Мявка поймала синичку и принесла хозяину на ужин. Голос у неё натренированный. Заметив меня, она быстро взяла в клыки свою добычу и уставилась на входную дверь в ожидании, когда я позвоню, и её впустят домой.
Забавная. Она мне всегда нравилась. Настоящая добытчица.
Только я сделала шаг на лестничную площадку. Откуда-то сверху и снизу ко мне подоспели два здоровых мужика.
Я испугаться не успела, как они втолкнули меня в квартиру, закрыв за собой дверь.
– Будем платить по долгам, Олеся Ивановна, – услышала я.
И почти ничего не увидела, потому что Даяр вылетел с кухни. Завязалась драка, и я была откинута в сторону вешалки, где дрожащими пальцами залезла в карман пальто Даяра. Там лежал его телефон. Отползая от трёх ревущих здоровых мужиков, я в панике открыла меню и нашла в записной книжке Кокса. Он так и назывался «Кокс».
– Кокс! – закричала я в трубку, – Нас убива…
Незнакомый мужик выбил у меня из рук телефон. Даяр выкрутился от того, кто его пытался обезвредить и подлетел к нам.
Я чувствовала такую мощь, такую силу и ярость, что зажмурилась. Эти мышцы в наколках, этот выцветший до охры взгляд я буду помнить всегда.
Даяр вырубил мужика одним мощным ударом в шею и тот распластался рядом со мной на красном ковре, грузно рухнув носом в мои сандалии.
А дальше я увидела пистолет в руках другого мужика.
Наверно, я бы могла поступить как-то иначе. Но мыслей не было, они совсем отсутствовали, я действовала на инстинкте, как кошка, которая обязана принести хозяину добычу.
Взвизгнув, я прикрыла Даяра собой. И это были считанные доли секунды. Даяр же резко нагнул меня к полу, подставив к дулу свою спину.
Выстрел резанул слух. Как что-то невыносимо опасное и страшное, оставил на сердце кровавую рану.
А Даяр ещё и ногу выставил вперёд, чтобы не упасть на меня. Накренился, укрыв своими крылами своего маленького птенца.
Стрелок пробежал мимо нас, исчез за дверью.
18
Таньку Лопухину я встретила случайно. Она в простую поликлинику не ходила, а околачивалась в больнице у своей заказчицы. С таким лёгким поведением приходилось часто у врачей наблюдаться.
Мы сидели в парке на скамейке, недалеко от чёрного входа в больницу, где лежал Даяр. Ему не просто пулю вытаскивали. Операцию делали.
Я сама не своя. В белом халате и бахилах сидела рядом с Лопухиной, курила сигарету. Пришлось стрельнуть. Уже не знала, чем себя успокоить.
Обычно я никому никогда не рассказывала, как и чем живу. А тут прорвало. У меня не было никого из близких, а я так переживала.
– Я пойму, – захлёбывалась я слезами, – Пойму его, если он меня бросит. Лишь бы всё хорошо было. Конечно, кто с такой проблемной дело будет иметь.
– Не делай поспешных выводов, – спокойно отвечала Лопухина, прижимая меня к себе.
– Такая жизнь, Тань. Как выжить, когда так тебя судьба калечит? Лёшка подставил, Мартин докопался, бандиты какие-то квартиру решили отобрать.
– Лёшка, конечно, неожиданно поступил, – согласилась Таня. – Вот уж от кого не ожидала. Всегда всем помогал… А насчёт Мартина даже не расстраивайся. Посадят его. Две девки, которых они а первом курсе увезли на дачу, присоединились к девчонке, что недавно… В общем, тебе свезло, что он тебя в свою машину не посадил. Отец от Мартина отказался, теперь за групповое изнасилование заплатит точно. А что касается квартиры… Хорошо, что ты с Даяром. И не думаю, что он от тебя откажется. По нему видно, что не из таких. Сильный он, – она забрала у меня тлеющую сигарету и докурив, выкинула окурок в урну. – Я бы в жизни с таким не связалась. А вот для тебя самое то. Ты идеальна для такой личности. Тебя беречь, охранять надо. Холить и лелеять. Такие, как Даяр женщин самостоятельных и деятельных на дух не переносят. И вообще, Леська, – она поправила мои волосы. – Я его не знаю близко, но по поступкам мужика видно. Блин, – она скисла всем лицом. – Ну, Поликарпов удивил. Реально выбился из правил.
– Я пойду, – всхлипнула я и чмокнула Таньку в щёку. – Спасибо тебе. Я же знаю, что Мартина уговаривала не лезть ко мне. И с похоронами мамы мне только ты помогла. И купоны, я твои не забуду. И продуктовый пакет, когда голодала. Ты прости меня, что я сторонилась тебя. Просто… Твоя жизненная позиция от моей резко отличается…
Танька рассмеялась и поднялась на ноги.
– Давай, Перепёлка, дуй к своему Трехглаву. Сдаю в надёжные руки. Он тебя по достоинству оценил.
Она улыбалась. Редко улыбалась. А тут просияла вся. Помахала мне рукой и направилась к своему Бамблби.
А я пошла обратно в больницу. Шла по коридорам к платной палате, у которой стояла охрана во главе с Коксом. Они расступились, пропуская меня к мужу.
В палате было приоткрыто окно. Лёгкий ветерок шевелил закрытые ламели. Пахло цветами. Даяровский зоопарк принёс большой букет и много еды.
Даяр спал, укрытый до подбородка тёплым одеялом. Я подошла ближе и села на стульчик. Нашла его руку и скрестила наши пальцы.
– Люблю тебя, – прошептала я и стала целовать его лицо. Веки посиневшие, брови широкие, губы высохшие. – Прости меня.
– Не за что прощение просить, – очень тихо прошептал он.
У меня опять слёзы. А он глаза не открывал.
– Сейчас, – он вздохнул. – Забери из квартиры мой кальян и ноут. Из своих вещей только краски и мольберт возьми… Переедешь в квартиру, что я купил для нас. Три дня тебе… там мебель нужна … Шмотьё своё всё выкинешь. Если увижу, что прихватила что-то старое, – он болезненно улыбнулся. – Забодаю.
– Животное, – всхлипнула.
– Есть что-то… Давай, птенец. Коксу велено тебя сопровождать…
– Я всё сделаю, как скажешь, – проскулила я и уложила своё лицо в его широкую ладонь.
– Я тоже люблю тебя, птенчик. Порхай по магазинам, через три дня папик домой вернётся.
– Папик, – я тихо рассмеялась. – Тебе что-то нужно?
– Да, – его рука проехалась по халатику и забралась под подол. – Буду тебя тискать, купи бельё.
– Какого цвета? – по телу от его прикосновений пробежала дрожь и сладкое возбуждение.
– Белое, шёлковое.… не так как на картине со множеством оттенков. Чисто-белое.
– Смотри, – я лукаво улыбнулась. – Я люблю это дело.
– Вот я так и знал, что ты кошка, – тихо посмеялся он и отпустил меня.
Всё это, конечно, было весело, но сквозь слёзы.
19
Я завалила Даяра сообщениями. Он отвечал через раз.
В своей квартире, я сложила вещи в шкаф. Решила, что потом разберу всё. Как поступить с квартирой, мне Даяр скажет. Я бы сдала.
А потом меня отвезли в нашу новую квартиру.
То, что вокруг меня крутятся охранники, нисколько не напрягало. Скорее наоборот, я чувствовала себя так гораздо лучше.
