— Собачьей глоткой глаголет истина, — заявила Чумка и сунула ей прямо в пасть кусок ветчины.
— Не развращай собаку! — запротестовала я. — Мне нужно ее вернуть Сахару живой и здоровой. Иначе он меня проклянет на все оставшиеся времена.
— Одним куском ветчины собаку не испортишь, а больше я ей все равно не дам, иначе нам самим не хватит, у тебя мало. Что-то ты, мать, с этой своей влюбленностью аппетит потеряла и хозяйство совсем забросила. Пустота у тебя в холодильнике. Впору последнему таракану сдохнуть.
— У меня нет тараканов, и никогда не было!
— Что и требовалось доказать. Уже, значит, сдохли. Это просто я оптимистка: думала, хоть один задержался.
— Не было ни одного никогда!
— Рассказывай. Отсутствие тараканов в московских домах — явление нереальное.
— Бывает.
— Не верю, — стояла на своем Чумка. — Даже ко мне забегают.
— В твоем элитном доме? — удивилась я.
— Хочешь верь, хочешь нет, — развела руками Чумка. — Видимо, какой-то гад завез из неэлитной квартиры. И так им у нас понравилось! По всему дому разбегались, ничего их теперь не берет.
— Ох, да что мы с тобой обо всякой гадости, не к столу будь она помянута! Ты пока накрывай, а я Ириске корма насыплю, чтобы ей не скучно было. Она им так азартно хрустит! Ей он, между прочим, нравится.
— Ладно, сыпь, а я пока в телескоп погляжу. Он у тебя на нужную квартиру настроен?
— Настроен на нужную, но ты, пока не стемнеет, ничего не увидишь.
— Все равно погляжу.
Чумка приникла к окуляру.
— Нет, правда, плохо видно. Тогда будем вино пить.
Мы выпили. Чумка стала расспрашивать о развитии моего романа.
— Нету никакого развития, — вынуждена была признаться я. — Сплошная стагнация. Я уж и так и эдак заходила. Ноль эффекта. Не Гера, а герой-партизан.
— Неужели даже имя и фамилию не удалось выяснить? Агата, я тебя не узнаю. Совсем, что ли, разучилась с мужиками обращаться?
— Не то чтобы разучилась, но он из всех моих капканов выскальзывает, — продолжала сетовать я. — В жизни еще с таким человеком не сталкивалась. И так, главное, ловко уворачивается!
— Тревожный признак, — покачала головой Чумка. — Выходит, он еще до конца на тебя не запал, если даже полное имя скрывает.
— Но я-то ему свое сказала.
— И зря. Предупреждала с самого начала: интриговать надо подольше. У него бы поучилась. Тогда бы не ты сейчас мучилась, а он.
— Чумка, как мне могло прийти в голову, что он в ответ не представится!
— Пойми, мы, бабы, обязаны видеть на два шага вперед, — назидательно проговорила подруга. — Тебе надо создать такую ситуацию, чтобы он тебе свою визитку предложил.
— Как прикажешь создать, если я представления не имею, чем он занимается! Знай я, например, что он автослесарь, естественно, пожаловалась бы на неполадки в машине.
— Ну ты хватила! На автослесаря он никак не похож!
— Вот потому о машине и не заикалась. Ну например, был бы банкиром, про деньги что-нибудь бы сочинила. Но я не знаю.
— На банкира твой Гера тоже не похож, — опять возразила Чумка.
— И мне так кажется. Единственное, что я поняла: у него профессия с относительно свободным графиком.
— Писатель? — вопросительно глянула на меня подруга.
— Вряд ли, — покачала головой я.
Перебирая все свободные профессии, которые нам только были известны, и отметая их одну за другой, мы допили бутылку вина и пошли выгуливать Ириску.
По пути мы решили: раз вечер не кончился, его надо чем-то продолжить. Зашли в супермаркет, купили бутылку вина. К тому времени, как мы возвратились, немного стемнело. Чумка немедленно прилипла к телескопу.
— Если я вижу правильное окно, то у твоего горит свет, — с придыханием сообщила она.
Вмиг отпихнув ее, я сама прилипла к телескопу. Окно было его. Свет горел, но видимый угол комнаты был, как и вчера, пуст.
Не успели мы открыть вторую бутылку, заверещал мой мобильный. Номер мне был незнаком, однако я, на всякий случай, ответила. О счастье! О радость! Из трубки послышался голос моего любимого!
— Агата, добрый вечер. Это Гера. Извините за столь поздний звонок, но в моем завтрашнем расписании произошли некоторые досадные изменения. Боюсь, завтра утром нам встретиться не удастся. Вот и решил вас предупредить. А послезавтра, если не возражаете, жду вас на прежнем месте.
Я пребывала в совершенной растерянности и, с трудом подбирая слова, промямлила:
— Ничего страшного, Гера. Спасибо, что предупредили. Послезавтра так послезавтра.
— Договорились. До свидания.
Я швырнула телефон на диванчик, вложив в свой жест всю силу охватившего меня разочарования.
— Что случилось? — с беспокойством воскликнула Чумка.
— Он отменил нашу утреннюю прогулку!
— Совсем?
— Пока только на завтра, но… боюсь, он потом еще что-нибудь придумает.
Чумка наполнила мой бокал.
— Выпей и сними стресс. Ни один мужик не стоит того, чтобы так из-за него психовать.
Выпив, я враз опьянела. И такая жалость к себе накатила!
— Тебе хорошо, — провыла я, чувствуя, как по щекам текут слезы. — У тебя Владик есть. Он тебя любит. Ничего от тебя не скрывает! А я вот влюбилась в такого! Он мне безумно нравится, но постоянно утекает! Почему я не могла влюбиться в такого, как Владик!
Чумка обняла меня:
— Приехали. Не идеализируй Владика. Он тоже человек, и у него есть свои слабости, но я научилась с ними бороться. Нащупала у него уязвимое место.
Мне сделалось еще горше.
— А я не могу у Геры найти уязвимое место. Он мне ничего, ничего про себя не говорит!
Я рыдала, размазывая тушь по всей физиономии. Ириска послушала и начала мне поддакивать — тоненько, жалобно и протяжно.
— Ну вот, теперь обе завыли, — сокрушенно проговорила Чумка. — Что, Патрик тоже не соглашается? А ну, бабы, хватит сырость разводить! Бороться надо за личное счастье!
— Но мне он так нравится! — Я никак не могла успокоиться. — Он такой красивый, ласковый, воспитанный, мне с ним так хорошо!
— Чего тебе там хорошо? — хмыкнула Чумка. — Ведь еще ничего не пробовала.
— И не попробую! — совсем раскисла я.
— Попробуешь, — уверенно возразила Чумка. — Если мы сейчас по-настоящему примемся за дело. Хватит ходить по бульвару вокруг да около. Ну-ка, дай мне свой мобильничек. Одна идея возникла.
Проснулась я с большим трудом. Взгляд мой упал на часы. Десять! Кошмар! Пропустила время прогулки. Гера, наверное, меня дожидался! Как неудобно!
Тут я вспомнила вчерашний вечер. Нет, это не я, а он меня продинамил. Во рту было сухо и противно. Голова не то чтобы трещала, однако вес ее в сравнении со вчерашним значительно увеличился, и ее непроизвольно клонило обратно к подушке. Я тем не менее, собрав волю в кулак, встала. Ириска-то у меня негуляная! Хоть одну хорошую пробежку в день я обязана ей обеспечить.
