— Да, он был крошкой. Чуть больше недели.
— И ваша жена очень рано умерла… Тяжело, наверное, растить мальчика одному.
Мужчина покачал головой, отливающей серебром в лунном свете.
— Ну, не совсем. Дэвид — особенный парнишка. Не представляю, как мог его оставить родной отец. Разве бросают беззащитное дитя?
Ошеломленная резкостью его суждений, Лэйни возмутилась:
— Бросают? Что за чудовищное утверждение! А если отец даже не знал о рождении сына? Разве такие вещи не случаются?
Мэт рассмеялся. Резким, горьким смехом.
— Возможно. Но не на сей раз. Мерзавец сбежал от матери своего ребенка, когда узнал, что та беременна.
— Кто вам сказал? Я не верю! — выпалила Лэйни, сознавая, что ее ответ звучит по меньшей мере необычно. Но не смогла подавить волну негодования, вызванную жестокими словами.
— Работник отдела социального обеспечения показал мне отчет. Мать мальчика обращалась к семье негодяя за помощью, но они тоже отвернулись от нее. Нет, отец Дэвида — подонок, — повторил Мэт, не принимая возражений. — Я даже не могу назвать его мужчиной! Он отказался от собственного ребенка.
Похоже, переубедить Вилборна невозможно. Во всем виновата Челси. Большая часть ее лжи — оправдание своего поступка. Неужели никогда не прекратится боль, причиняемая жестокой женщиной?
Волшебное очарование вечера исчезло, как туман над рекой при солнечном свете. Да, ей не следовало приезжать. Она ничего не добилась, кроме новых страданий.
Смахнув слезы, девушка поднялась.
— Надеюсь, вы меня простите. Мне лучше пойти к себе.
Мэт нахмурился.
— Что случилось? Я не хотел вас расстроить.
— Нет, что вы… у меня вдруг разболелась голова. Такое случается время от времени. Мигрень, наверное. — Очевидная ложь, но Лэйни все труднее становилось выносить его безжалостный взгляд. Девушка представила, как участие на лице Вилборна сменяется презрением, когда раскрывается правда. Надежды на то, что они с Мэтом смогут преодолеть прошлое ради будущего, показались эфемерными.
Подавленная и совершенно разбитая, Лэйни поднялась в комнату, чтобы упаковать вещи. Настоящим фиаско обернулся отпуск в «Серебряных соснах». Ребенка здесь нет. А когда она наконец встретила человека, заставившего трепетать ее сердце и согревшего душу, он, как выяснилось, ненавидит не только ее брата, но и семью Гамильтон.
Лэйни прилегла на мягкую пуховую постель, не в силах сдерживать слезы. Итак, полнейшая безнадежность.
Если бы только Мэт не относился с презрением к родному отцу Дэвида. Девушка содрогнулась, вспоминая его ледяной тон, когда он говорил об усыновлении. Ложь Челси ожесточила его сердце. Можно ли смягчить его?
И даже если удастся чудесным образом изменить мнение Мэта, остается его теща. Индия Дорман. Почему она так холодна и негостеприимна? Возможно, женщина воспринимает интерес Вилборна к Лэйни как предательство по отношению к своей дочери.
Девушка пожала плечами. Какая разница! Мэт твердо стоит на своем и никогда не разделит ее мнение. Завтра она вернется в Лос-Анджелес и попытается склеить кусочки разбитого сердца.
Жизнь, в конце концов, не заканчивается в Грантс Пасс, штат Орегон!
На следующее утро Лэйни сидела в комнате, терпеливо ожидая окончания завтрака. Скоро отдыхающие займутся делами, а главное, куда-нибудь уйдет Мэт.
Девушка защелкнула замок на чемодане, в последний раз оглядела уютную комнату и открыла дверь.
На коврике стояла большая ваза со свежими полевыми цветами, рядом лежал маленький белый конверт. От неожиданности Лэйни выронила чемодан. Потом подняла записку. Под ней стояла подпись Мэта. В воздухе витал пряный аромат мужского одеколона. Дрожащими пальцами она извлекла из конверта листик бумаги и прочитала послание:
«Моя Таинственная Леди!
Прошлый вечер был необыкновенным. Жаль, что он окончился так быстро. Вы всегда исчезаете от восхищенных поклонников? Качели без вас очень одиноки. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше. Увидимся вечером.
Всегда Ваш,
Мэт».
Печальный вздох сорвался с ее губ. «Таинственная леди», «восхищенный поклонник». Если бы Мэт знал правду, вряд ли бы написал столь восторженно. Записка только подтвердила намерение Лэйни уехать и оградить обоих от лишних страданий.
Лэйни сунула конверт в сумочку, подняла чемодан и пошла прочь, даже не прикоснувшись к вазе с цветами.
На счастье, в фойе не было ни души. Лэйни положила на стойку ключ с коротенькой запиской о том, что покинула пансион рано утром. Повернувшись, остолбенела — рядом стоял Мэт.
Он быстро взглянул на предательский чемодан, и его синие глаза потемнели.
— Уезжаете? Вы же собирались остаться до субботы.
— Ах, да. Но… видите ли… я же оплатила за неделю…
— Черт возьми, Лэйни, меня не волнуют деньги! Не могу поверить, что вы покидаете «Серебряные сосны», не сказав мне ни слова. Что-то случилось? Непредвиденные обстоятельства? Разъясните же наконец!
Разъяснить? А что? Какую еще историю придется добавить к бесконечному потоку лжи? В конце концов Лэйни собралась с духом.
— Ничего не произошло. У вас очень красиво. Но мне вдруг захотелось навестить отца на озере Тахо.
— Бессмыслица какая-то. Если вы счастливы здесь, зачем уезжать?
— Наверное, я просто не могу задерживаться надолго на одном месте. — Одна ложь цеплялась за другую.
— Вы заказали номер на неделю. Останьтесь, пожалуйста. Мой сын приезжает домой, вы с ним познакомитесь. На самом деле… — Мэт замолчал и оглянулся, словно черпая вдохновение в расположенном неподалеку лесу, — мне бы хотелось, чтобы вы отдохнули еще несколько недель как моя гостья. — Его ладони настойчиво хлопнули по стойке.
Лэйни печально улыбнулась.
— Очень мило с вашей стороны, но я не могу принять ваше предложение.
— Заедете к отцу по пути домой. Почему же вы не принимаете мое приглашение?
— Потому, что я не могу позволить вам платить за мое пребывание в пансионе. Даже неделю.
Мэт кивнул.
— Понятно. А как насчет того, чтобы отработать за отдых?
Несмотря на ужасное настроение, Лэйни рассмеялась.
— Каким образом? Индия никому не позволит вторгаться на кухню, значит, поваром я быть не смогу. Никогда в жизни не сидела на лошади, поэтому ковбой из меня тоже не получится. А путешествий на плоту с меня хватит на всю оставшуюся жизнь. Так как, по-вашему, я смогу отработать?
— Но ведь вы даете уроки, а у меня есть ученик.
— Кто? — У Лэйни пересохло во рту.
