договор, — стряхиваю его руки со своей талии.
— Пришлю в течении часа. Сегодня я заеду за тобой в восемь. Поедем кое куда.
— Куда еще? — вспыхиваю я, не выдерживая его близости.
— Узнаешь позже. Форма одежды — сдержанная элегантность. Минимум макияжа, волосы… Оставь как есть, — он тягостно вздыхает и зарывается в них пальцами. Перебирает локоны, гладит их, ласкает…
— Хорошо. Так я пойду?
— Нет. Сейчас, согласно нашему договору, время поцелуя.
— Ты все поцелуи намереваешься туда внести?
— Да, кукла. Будешь приходить в кабинет по часам и целовать меня, — тихонько бормочет Тимур, касаясь моей шеи губами.
— Ты… самодур. Ужасный, наглый, самодовольный тип.
— Да…
— И я ненавижу тебя. Ты…
— Не отвлекайся, Дина.
Тимур накрывает мои губы своими и жадно целует. Посасывает губы, исследует рот языком, гладит спину, пересчитывая пальцами выступающие позвонки… А я так же жадно ему отвечаю… Плюю на гордость, здравый смысл и уверенность в будущем.
Кристина.
— Сдержанная элегантность. Вы только подумайте, — кривит личико Иришка. — Ты так и не выяснила, куда этот циничный человек собрался тебя везти?
— Нет, Ирин. А зачем? — отвечаю, завивая волосы утюжком. — Деньги я получила. Мое дело — помалкивать и отрабатывать долг. Выбранным благотворителем способом. Не понимаю, как Лиля его терпит? Неужели, ничего не замечает? У него же на лбу написано: изменщик, предатель и лжец! Да и я хороша… Ухватилась за предложение Марка. Наверняка он просто решил затащить меня в постель. Вот и все… И на ходу придумал новую должность в питерском филиале.
— С чего ты решила? Ты Марка не знаешь, а вот Тима…
— Это точно. Иришка, я не смогу долго все это выдерживать. Я сквозь землю хочу провалиться, когда вижу Лилю и ее папу. Не могу… Внутренний раздрай меня когда-нибудь добьет. Я снова смотрю объявления о вакансиях, представляешь? — вздыхаю, откладывая утюжок в сторону.
Из зеркального отражения на меня смотрит грустная красавица… Не вписываюсь я в рамки понятия о сдержанной элегантности. Надо бы макияж наложить, а у меня сил нет… Мысли кружатся только вокруг одного человека — невыносимого и такого… притягательного. Я не хочу в него влюбляться… Стараюсь не замечать его остроумия, чувства юмора, высокого профессионализма, привлекательности… Он помог мне. Защитил перед Денисом, дал денег взамен… Взамен моего тела. И чего-то другого, сущей ерунды — поцелуев, встреч, свиданий… Любая другая согласилась бы переспать с Тимуром бесплатно… Не за такую огромную сумму…
— Бедная моя… Ты таблетку-то выпила, Крис? Не хватает еще понести от этого… чужого жениха, — многозначительно протягивает Иришка.
— У меня безопасные дни. Ничего не будет. А если будет… Я не стану оставлять ребенка.
— Ох, Крис. Быстрее бы все это закончилось. На твоем месте я бы уехала в Питер. Замечательный город, между прочим, — проговаривает Иришка, подпиливая ногти.
— Так и сделаю. Посмотрю договор Тирана Александровича и уволюсь в тот же день, когда он закончится.
Наношу на лицо тонкий слой пудры и румян, подкрашиваю ресницы. В качестве наряда выбираю джинсы и классическую белую рубашку. Обуваюсь в кожаные туфли на высоких устойчивых каблуках.
Тим приезжает в условленное время. Выходит из машины, чтобы встретить меня возле подъезда. Клюет в щеку поцелуем, забирает из моих рук сумку и плащ, распахивает передо мной переднюю пассажирскую дверь. Денис никогда так не делал… Он сидел, уткнувшись в телефон, и ждал, пока я выйду. Почему я сравниваю Тимура с другими мужчинами? И каждый раз сравнение оказывается в его пользу? Господи, почему мне так больно? Я знаю, что скоро все это закончится, но уже страдаю…
— Привет, кукла. Выглядишь как суперзвезда на отдыхе.
— Ты тоже ничего, — улыбаюсь в ответ.
На Тимуре просторная белая толстовка с капюшоном, синие джинсы и белые кроссовки. С видом объевшегося сметаны кота он усаживается за руль и торопливо выезжает со двора.
— Куда мы едем? — спрашиваю, когда мы сворачиваем в сторону коттеджного поселка.
— Секрет, куколка. Ты должна выполнять все мои хотелки, забыла?
— Нет, такое забудешь… Ты составил договор?
— Да. Увидишь его завтра на рабочей почте.
— Сгораю от нетерпения, — фыркаю я.
Через двадцать минут Тимур останавливается возле аккуратного дома из желтого кирпича. Возле забора цветут астры, зеленеют пышные туи, а на крыше вертится флюгер в форме петуха. Пахнет ночными фиалками, костром и розами. Немного шашлыком и приближающейся грозой.
— Не волнуйся, Крис. Веди себя естественно, доверься мне, ладно? — с нотками волнения в голосе произносит он.
Я молча киваю. Тимур звонит в домофон. Калитка тотчас открывается, являя взору ухоженный небольшой дворик. Семеню вслед за Тимом по узкой, выложенной камнем дорожке.
— А вот и наши гости! Саша, Тим приехал! Спускайся, — выкрикивает женщина, распахивая дверь перед нашими носами. — Привет, мое солнышко. Сыночек мой… Как давно ты приезжал… Проходите, девушка, не стесняйтесь.
Что?! Тимур привез меня к своим родителям? Ничего не понимаю, зачем? Поиздеваться?
— Здравствуйте, — прочистив горло, произношу я.
— Мама, знакомься, это Кристина — моя коллега по работе, — говорит Тимур.
— Сыночек, так нельзя выражаться. Ты же редактор! Когда ты уже усвоишь: коллега не нуждается в дополнении! Коллега — человек, с кем вы вместе работаете. Он и не может быть вне работы. Так, Кристина?
— Да, именно так. Это как сказать: «Он кивнул головой». Как будто кивнуть можно чем-то другим — рукой или ногой… Достаточно сказать коротко — кивнул.
— Тимур, она умница. Просто находка для вашего журнала.
— Кристина… Андреевна, это моя мама Тамара Николаевна. Мамуль, покормишь?
— Конечно, сынок. Мы с папой так тебя ждали! Да еще и с девушкой… Кристиночка, проходите, садитесь возле камина.
Тамар Николаевна уходит, а Тимур помогает мне снять плащ и коротко — пока его мама не видит — целует в щеку.
— Ты ужасен, Одинцов, — шиплю я гневно. — Я думала, что знаю границы твоего цинизма. Выходит, нет.
— Ты ничего обо мне не знаешь, чтобы судить, кукла. Придумала себе картинку и веришь в нее. Я… не такой. И если я чего-то недоговариваю, значит на то есть причины.
— Где-то я уже это слышала, — вздыхаю, замечая, как темнеет его взгляд.
— И я слышал. От тебя.
— И не поверил ни единому слову. Зачем тогда винишь меня? Я тоже… не верю.
Тимур смотрит на меня с нескрываемой мольбой во взгляде. Не понимаю… Что-то тут не сходится… Только что?
— Проходите, Кристиночка. Сейчас и папа Тимура спустится. Сын давно не приходил в наш дом с девушкой, — щебечет Тамара Николаевна, раскладывая на столе приборы. — Чем вы занимаетесь?
— Работаю младшим редактором в журнале.
— Любите литературу? — поднимает на меня
