Воцарилось тягостное молчание.
– Эмма не любит ходить по магазинам, – наконец произнесла Пилар. – Она еще ни разу не была в саду Мендубия, и Рамон обещал ее туда сводить. А он там как раз встречается со своим приятелем.
Эмма поймала на себе многозначительный взгляд Трайтона и тут же сконфузилась.
– Ну, если так… Надеюсь, что и машину поведет Рамон? – процедил сквозь зубы Марк Трайтон и, не взглянув на Эмму, круто развернулся и зашагал прочь.
Девушка посмотрела ему вслед и услышала громкий вздох Пилар. Это был вздох облегчения. А вот Эмма никакого облегчения не испытывала: ей совсем не хотелось оставаться в компании Рамона. Молодой испанец, видимо, это понял и криво усмехнулся. Эмме стало так стыдно, что она чуть было не заплакала.
После недолгого пребывания на вилле «Мирадор» Эмма поняла, что удрученное состояние духа Пилар во многом определялось ее образом жизни. «Девушке просто скучно», – решила она.
Сеньора де Кория тоже почти все время проводила в безделье, а в перерывах между посещением ресторанов и встречами с друзьями постоянно восклицала: «Боже мой, как же я устала!» Редкий день у нее проходил без какой-нибудь встречи. Если она и поднималась, чтобы выпить кофе и съесть булочку, то после обеда несколько часов «отдыхала» в своем бамбуковом кресле. После захода солнца Леонора часто уезжала из дома и не возвращалась до полуночи.
А Пилар оставалась одна. В такие часы она, естественно, замыкалась на одних и тех же мыслях: что она собой представляет и как ей, не дай бог, не разозлить свою взрослую невестку. Пока той не было дома, девушка читала дешевые романы и с большой любовью ухаживала за посаженными ею в саду цветами. И при этом ни одно из этих занятий Леонорой не поощрялось. Даже общение Пилар со служанкой Аишей вызывало у нее открытое недовольство.
Поняв, что основная забота сеньоры де Кория – как можно скорее выдать золовку замуж, Эмма предложила Леоноре обучить Пилар кулинарному мастерству.
– Но тогда она все свое время будет проводить на кухне, – недовольно фыркнула сеньора. – Вы что, полагаете, что там Пилар найдет себе подходящего жениха? Нет-нет, еще чего доброго поползут слухи, что я сделала из нее кухарку.
Эмме хотелось ответить ей, что хорошо приготовленное блюдо оценит любой мужчина; и даже миллионер, но сдержалась.
– Я предложила это потому, что подумала: раз Пилар с удовольствием занимается цветами, то и готовить ей тоже понравится…
– А какой толк в том, что она постоянно поливает свои канны?
– У нее свои понятия о прекрасном, – заметила Эмма. – Сеньора де Кория, она изо всех сил старается сделать вам приятное.
Леонора зевнула.
– Вот уж о чем ей не следовало бы беспокоиться. Она что, собирается стать цветоводом? А потом, какие у нее могут быть понятия о прекрасном? Вы только посмотрите, во что она одета. Позвольте вам напомнить, что я взяла вас, чтобы вы привили ей вкус и научили одеваться. Но пока никаких результатов я не вижу.
– Да, Пилар по-прежнему носит не то, что следовало бы, – согласилась Эмма. – Но вы же понимаете, что хороший вкус сразу привить нельзя. Это делается постепенно и не без ошибок. К примеру, Пилар в полном восторге от серебряного браслета на вашей щиколотке.
Так вот, она полагает, что, украсив свою ногу тремя дешевыми подделками, получит точно такой же эффект. А то, что это совсем не так, за один день ей никак не понять. Если я прямо скажу ей, что это полная безвкусица, пострадает ее самолюбие.
– И тогда от нее что угодно можно ждать?
Эмма помотала головой:
– Ну, нет, конечно. Мы ходим с Пилар по улицам и смотрим на витрины магазинов. Когда ей нравится какое-нибудь платье, я тотчас предлагаю ей подобрать к нему соответствующие аксессуары. И наоборот, мы выбираем, скажем, туфли и сумку, а затем ищем к ним костюм или платье. Хотя я стараюсь ей не подсказывать, ее выбор часто бывает удачным.
– Пожалуйста, в следующий раз, когда она сделает подобный выбор, купите эти вещи, а счет на оплату попросите выслать мне. Да, на такое мне будет интересно посмотреть!
– Спасибо, сеньора, – поблагодарила ее Эмма. – Пилар такая идея непременно понравится. Но тратить большую часть времени на выбор одежды, я думаю, не стоит. Дело в том, что она совсем не общается с молодежью своего возраста и, кроме как в свой сад, никуда не ходит.
– Но ваша задача, позвольте вам еще раз напомнить, заключается не в том, чтобы сделать Пилар привлекательной для юношей. Она должна нравиться солидным мужчинам, которые могут обеспечить ей такую жизнь, которую я ей желаю. А время, когда мне придется выбирать для нее мужа, не за горами. Поэтому вам должно быть абсолютно ясно, что работать Пилар не будет.
– Но я имела в виду не ту работу, за которую платят, – пояснила Эмма. – Вот в Англии каждая девочка из аристократической семьи занята общественной работой. Например, они помогают в госпиталях медсестрам, в дни торжеств продают праздничные флажки, занимаются благотворительной деятельностью.
– Фи, благотворительность! – пожав плечами, презрительно произнесла Леонора де Кория. – Ну конечно, мы тоже этим занимаемся. Распространяем билеты государственных и частных лотерей и так далее. Да-да, в самом деле. Но все эти лотереи – чистое надувательство. Те, кто их проводит, сидят как на гвоздях: а вдруг нагрянет инспекция?
– Сеньора, а кто же их устраивает? – поинтересовалась Эмма. – Куда могла бы обратиться Пилар и предложить свою помощь?
– Ну откуда же мне знать? Когда нужно, я даю на проведение лотерей деньги, а больше меня ничего не интересует. Я что, должна спрашивать, на что пошли мои средства? А сейчас, если вы не возражаете, я поеду на обед…
Это было явным намеком на то, что разговор на тему, чем заняться Пилар, навсегда закончен. Но Эмма на этом не успокоилась. Она послала письма в испанский и английский госпитали с просьбой сообщить, нужны ли им добровольные помощники.
Положительные ответы не заставили себя ждать. Испанскому госпиталю нужен был работник в библиотеку, а английскому – после полудня время от времени разносить по больничным палатам чай. Узнав об этом, Пилар пришла в восторг. Вот только она боялась, что Леонора запретит ей.
– Во-первых, она не захочет, чтобы я работала, – сказала девушка, – а во-вторых, испугается, что я принесу в дом инфекцию, – Леонора больше всего боится заболеть. Я это поняла, когда умер Хайме. Слава богу, что мой брат недолго болел. Бедная Леонора! Его скорая смерть избавила ее от лишних переживаний. Понимаешь, мне очень хотелось бы ухаживать за больными, а вот Леонора, боюсь, меня не поймет. Слушай, Эмма, а не попросить ли сеньора Марка поговорить с ней? Она пойдет на все, чтобы сделать ему приятное.
