– Я же сказала, что нет.
– Бросьте.
– Ладно, как вы узнали? – Джесси скрестила руки на груди.
– Ваш… мм… лифчик причинил большое беспокойство, и к тому же он красного цвета. Это все равно что подписать его.
Однако она знала, что догадался он вовсе не поэтому, а потому, что однажды долго держал ее в своих сильных объятиях. Опасное воспоминание, особенно в данный момент.
– Я сделаю карту, – произнесла она с профессиональным холодком, – предупрежу гостей насчет мусора… и ветра, уносящего их имущество.
– А как вы вернулись и свою комнату?
– Простите?
– Ну, когда сдуло лифчик от вашего купальника, каким образом вы добрались до своей комнаты?
– О, у меня было полотенце.
– Хм-м. Вы умеете выбираться из неприятных ситуаций.
– У меня большой опыт.
На какой-то момент ей показалось, что он почти улыбнулся, но момент прошел, а улыбка так и не появилась.
– Чем еще я могла бы облегчить вашу жизнь? – надменно спросила она.
– Никогда больше не надевайте эти джинсы. – Сидни резко повернулся на каблуках и вышел, хлопнув дверью.
Этим вечером Джесси поняла, что опять не сможет заснуть. Она спустилась в кухню и подогрела себе немного молока.
Неожиданно прямо за ее спиной послышалось тяжелое дыхание. Девушка слабо вскрикнула и, развернувшись, очутилась в руках Джека.
Она резко вырвалась и взглянула прямо ему в глаза.
– Что вы здесь делаете?
– Я хочу немного потанцевать, – пробормотал он, избегая ее взгляда.
– Обойдетесь, – строго сказала она, – лучше я сварю вам кофе.
– Я хочу немного потанцевать, – повторил он, подходя к ней и хватая ее за плечи.
Беспокойство пересилило раздражение. Джесси снова выскользнула из рук Джека. Тот сделал неистовую попытку схватить девушку и поймал полу ее халата. С отчаянной силой она рванула ткань из его рук и стрелой понеслась прямо к входной двери.
Дверь со скрипом отворилась, прежде чем она успела добежать до нее. За ней стоял Сидни и, прищурившись, наблюдал за этой сценой. Никогда в жизни Джесси не чувствовала такого облегчения.
Девушка одернула свой изящно облегающий халат. Она была благодарна Сидни за своевременное появление.
Его джинсы были испачканы, рубашка порвана. Грязное пятно – или это была кровь? – виднелось на правом предплечье. Он выглядел невообразимо сильным и привлекательным.
– Что здесь происходит? – негромко спросил Сидни, однако взгляд, которым он наградил Джека, был просто убийственным.
– Ничего, – сказал Джек, крадучись, выходя из кухни.
– Джесси?
– Он пьян – неуверенно ответила девушка. – Ему захотелось потанцевать на ночь глядя.
– Вы в порядке?
– Да.
Сидни опустился на стул возле покрытого пластиком стола и посмотрел на нее задумчиво и волнующе. Затем нахмурился, и Джесси почувствовала озноб.
Ей захотелось, чтобы он обнял се, поэтому она резко повернулась к плите, испугавшись, что ото явное желание отразилось на ее лице.
– Вы готовите какао? – с надеждой спросил он.
– Только теплое молоко.
– Тьфу.
– Если хотите, могу сделать вам какао.
– Я буду вечно у вас в долгу.
– Отлично, нельзя упустить такую возможность.
Сидни ничего не ответил. Тогда Джесси повернулась и взглянула на него.
Он положил руки на стол, уронив на них голову.
– С вами все в порядке?
– У меня заболела лошадь.
– А сейчас все нормально?
Он поднял голову и взглянул на девушку – она прочитала ответ на его помрачневшем лице.
– Что вы сделали?
– Мне пришлось застрелить ее. То же самое я сделал бы и с Джеком.
– Он всего лишь безобидный старый пьяница, – сказала девушка.
– Утром я поговорю с ним, Джесси. Может быть, это поможет, а может, и нет. Обязательно скажите мне, если у вас снова будут с ним проблемы.
С одной стороны, его помощь была кстати, а с другой – его вмешательство свидетельствовало о том, что на гостевом ранчо опять не все благополучно. Она посмотрела на его усталое лицо: хватит с него проблем.
– А разве нельзя было вызвать ветеринара? Для лошади?
– Ветеринар слишком далеко отсюда. Когда вы поживете здесь подольше, то узнаете, сколько времени занимает вызов ветеринара.
– Мне очень жаль.
– Вы впервые говорите эти слова, абсолютно ничего не натворив.
– Вы не поняли. Мне жаль, что вам пришлось убить лошадь. Должно быть, это было очень тяжело для вас.
– Да. Этот день был слишком тяжелым. Как там парнишка?
– Он пришел слишком обессиленным, даже чтобы поесть, и сразу свалился на кровать, что-то бормоча о жестоком обращении с детьми.
Сидни хмыкнул.
– Может быть, это для него слишком суровое наказание.
– Может быть.
Джесси ожидала, что Сидни не согласится с ней, но он слишком устал, чтобы спорить. Девушка поставила перед ним чашку какао.
– Подозреваю, что здесь нет ничего съедобного.
– Да нет, думаю, что-нибудь можно найти. У Германа всегда полно остатков.
Почему ей было так приятно суетиться, ухаживая за усталым, голодным мужчиной? Ее феминистски настроенных подруг хватил бы удар, если бы они увидели ее сейчас.
– Спасибо, – сказал Сидни, когда она поставила перед ним тарелку, и накинулся на дымящуюся еду. – Вкусно, – заявил он.
– Не могу принять это на свой счет. Я только положила это в микроволновую печь – остальное выше моих кулинарных способностей.
– Вы одна из тех самых новомодных женщин? – спросил он.
Джесси села за стол напротив него.
– Кого вы называете новомодными? Независимых? Не привязанных к домашнему хозяйству? Занимающихся своей карьерой?
– Я имел в виду, сможете ли вы приготовить яйцо?
– Нет.
Он кивнул.
– Так я и думал.
– В жизни есть более важные вещи, – заявила она.
– Например, Джесси? Что для вас важно в жизни?
– Я не люблю философствовать, – сказала девушка, задирая нос.
– А вы попробуйте, – предложил он.
– Ну что ж. Самое важное в жизни… Веселиться. Быть счастливой. Медвежонок Гарольд. Ну, как вам это?
– Это ваша жизнь. Если вы довольны ею, меня это не касается. – Его усталый взгляд задержался на маленькой полоске черного кружева, показавшейся на V-образном вырезе халата.
– Теперь ваша очередь, Сидни. Что для вас важно в жизни? – Джесси поплотнее запахнула халат и придерживала его у горла.
Он на минуту задумался.
– Заканчивать каждый день, сознавая, что я сделал лучшее из того, что мог сделать.
Она вдруг пожалела о своем необдуманном ответе.
– Знаете, Сидни, – тихо сказала она, – может быть, мы и не такие разные, какими кажемся. Я знаю, что мои стремления отличаются от ваших, но, верите вы или нет, я тоже делаю все, что в моих силах, каждый день. Мне нравятся отдавать свои силы и опыт тому, что я делаю: воспитываю ли детей в детском саду или помогаю людям хорошо проводить время.
