— Вы сами меня рекомендовали, — напомнила Эмма, несколько ошеломленная столь откровенным высказыванием, а он довольно сдержанно улыбнулся и поднял свой саквояж.
— Я тогда знал вас хуже, чем теперь, — напомнил он, а Эмма снова возразила:
— Вы и теперь совсем меня не знаете, мистер Грейнджер.
— Ну, это можно поправить. Когда у вас выходной? Впрочем, не будем сейчас говорить об этом, мне кажется, вам больше хочется меня ударить, чем назначить мне свидание. Так что до встречи. — И он поспешил уехать, а Эмма остаток утра заколачивала гвозди и красила с такой энергией, что к ленчу была уже совершенно без сил, зато душа начала понемногу успокаиваться.
В воскресенье Эмма решила пойти на прогулку по окрестностям и выяснить, что сталось с их старым домом. С собой она взяла Флайта.
Девушка вывела пса из вольера, отстегнула поводок и перелезла через ограду в поле.
— Ко мне, мальчик! Ко мне, мой хороший! — позвала она Флайта и побежала.
Когда показалось деревня, Эмма увидела, что тропинка, по которой она шла, заканчивается у дороги. В одну сторону дорога вела к шоссе, в другую — сбегала вниз по холму и, постепенно сужаясь, спускалась в ложбину. Что-то вдруг смутно мелькнуло в памяти у Эммы.
Спускаясь с холма, она встретила рабочего и так неуверенно спросила его, правильно ли она идет к Плоуверс-Фарм, что даже сама удивилась, когда он ответил:
— Прямо и за мостом налево.
Ей казалось, что это сказка наяву — не то, что дом действительно существует, об этом-то она знала, а то, что она так просто нашла к нему дорогу. Перейдя по узкому скрипучему мостику крохотную речушку, она остановилась в раздумье. Отсюда ей была видна калитка с табличкой, но сам дом был скрыт большим медным буком. А что, если он пуст, состарился, обветшал или его вообще снесли и построили что-нибудь другое, современное… разве не глупо рисковать быть разочарованной и стоит ли менять мечту на реальность? Флайт, однако, решил дело более прозаичным способом — он заметил бродившую неподалеку курицу и погнался за ней, вбежав в открытую калитку и испортив аккуратную клумбу во дворе. Эмме ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним, моля Бога, чтобы рассерженный хозяин не появился раньше, чем она успеет поймать Флайта и увести его.
Пристегнув поводок к ошейнику пса и не переставая укорять его за неподобающее поведение, Эмма бросила осторожный взгляд в сторону дома, радуясь, что никто не появился, но, как только она повернулась, чтобы улизнуть, на крыльце появился мужчина — без пиджака, в жилете, за ним — собака. Он посмотрел на Эмму и сказал:
— Не хотите ли войти, мисс Клей? Я ждал вас.
Когда она поняла, кто это, ее удивление сменилось досадой. До чего же ей не повезло, сердито подумала Эмма, что мистер Макс Грейнджер явился именно сюда с профессиональным визитом как раз в тот момент, когда ей вздумалось снова отыскать свой старый дом, и теперь стал свидетелем ее вторжения в частные владения. К тому же она невольно причинила ущерб чужому имуществу. Он шел по тропинке навстречу ей, и Эмма мимоходом отметила, что сейчас вид у него довольно неофициальный — рукава рубашки закатаны, на шее вместо галстука — небрежно повязанный платок. Сеттер, который, очевидно, был его пациентом, лениво посмотрел в сторону Флайта и зарычал, а Эмма, единственным желанием которой было уйти, прежде чем к неприятностям сегодняшнего дня добавится еще что-нибудь, поспешно сказала:
— Я лучше пойду. Я пришла просто посмотреть, понимаете… а Флайт погнался за курицей, но с ней все в порядке. Как вы думаете, мистер Грейнджер, мне стоит войти и извиниться за клумбу, или, может быть, вы передадите мои извинения? Я не знакома с этими людьми.
— С какими людьми?
— С людьми, которые теперь здесь живут.
— Вы знакомы со мной. А я, кажется, уже пригласил вас в дом.
С минуту она в недоумении смотрела на него.
— Вы хотите сказать, что в Плоуверс-Фарм живете вы? — спросила она и сразу же заметила искорки, засветившиеся в его глазах.
— Да, я здесь живу. Я же говорю, я ждал, что вы ко мне зайдете.
— Мне бы в голову не пришло заходить в гости к совершенно незнакомым людям просто потому, что когда-то я здесь жила. Почему вы сразу не сказали мне, когда я спрашивала вас, знаете ли вы это место? Вам, похоже, нравятся тайны.
— Не скажу, чтобы особенно, но когда человек хочет набраться смелости, чтобы снова встретиться с полузабытой мечтой, вся прелесть заключается в том, чтобы он без посторонней помощи нашел дорогу, и я не хотел лишать вас этого удовольствия, — ответил он, и, как ни странно, Эмме показалось, что она знакома с ним давным-давно.
— Как хорошо, что вы это понимаете, — благодарно сказала она, — но почему вы говорите о смелости, словно вернуться в прошлое может оказаться опасным?
— Потому что иногда именно так и происходит. То, что человек встречает через столько лет, может оказаться совсем не похожим на то, что сохранилось в его памяти. И тогда он рискует потерять свои иллюзии.
— Мне это не грозит, — сказала она, с любопытством глядя через его плечо на старый дом под крышей из аккуратно подстриженной соломы. — Я помню так мало. Не помню даже, какой была моя мать, когда она умерла, так что я не испытываю особенной ностальгии к этим местам. Но мне кажется, отец был счастлив здесь, он так часто вспоминал Плоуверс-Фарм и деревню, что в некотором смысле у меня всегда было ощущение, что здесь мои родные места. Я потому и откликнулась тогда на объявление, что это показалось мне чем-то вроде указания свыше.
— Судьба могла сыграть с вами злую шутку, окажись вы у меня под колесами, — сурово ответил он, но закончить нравоучение достойным образом ему помешал Флайт, слишком бурно выражавший восторг по поводу того, что узнал его.
— А вас, — не менее сурово ответила Эмма, — могли бы привлечь к уголовной ответственности за убийство, что тоже пагубно отразилось бы на вашей практике.
— Плохо было бы и то и другое. Какой же вы все еще ребенок, Эмма Пенелопа! Входите, осмотрите дом и освежите ваши детские воспоминания.
Он бесцеремонно взял ее за плечи, приглашая пройти вместе с ним к дому. Этот дружеский жест, как и то, что он назвал ее по имени, не показался ей неуместным, и, входя в дом, в котором когда-то родилась, она не испытывала никаких иных чувств, кроме любопытства. Дом был довольно живописный, в нем было много комнат, соединявшихся друг с другом, как это обычно бывает в домах такого типа, которые поначалу строятся как небольшие коттеджи, а потом обрастают многочисленными пристройками. Эмма помнила очень мало, но дом показался ей до странного знакомым.
