– Вы, наверное, наелись апельсинов? Попробуйте теперь яблоки и орехи. Они, правда, мелкие и не такие красивые, как в магазине, но есть можно.
– Спасибо, обязательно попробую.
Они уселись друг против друга, а их трофеи лежали посередине. Сумерки сгущались, теплый воздух был насыщен сладким ароматом. Элизабет ощутила вокруг необычное, но желанное умиротворение: они нашли воду и пищу, у них есть крыша над головой… Чего еще можно пожелать в таких обстоятельствах? Главное, что удалось выжить после страшной катастрофы!
– Я не заметила никаких следов человеческой деятельности, – сообщила Элизабет.
– И я тоже. Похоже, мы оказались в необитаемой части острова, которая обращена на восток, вернее, на северо-восток.
Элизабет вспомнила, как следила за движением солнца весь этот день.
– Да, я тоже так думаю.
– Поблизости могут быть обжитые острова.
– Мне показалось, что темная туча на горизонте…
– Точно, это, должно быть, и есть остров…
В наступившей темноте их голоса звучали мягко. Элизабет подумала, что никогда не была оторвана от остального мира так страшно, как теперь.
– Вы, кажется, говорили, что я владелец всего этого побережья…
– Да, так оно и есть.
– Значит, я богатый человек?
– Очень! – ответила Элизабет шутливо. – Если верить газетам.
– Боюсь, вы меня обманываете. – Фредерик немного помолчал. – Скажите, что это правда.
– Да, правда, – подтвердила она.
– Можно задать вам несколько вопросов?
– Конечно. Я отвечу, если только смогу.
– Есть ли у меня семья?
Элизабет вздохнула.
– Вы ведете очень замкнутый образ жизни, Фредерик. Однажды я прочла в газете, что вы были женаты…
– Женат? О Боже! Вы хотите сказать, что у меня есть жена?
– Нет, вы были женаты, но брак продол жался недолго.
– Что значит – недолго?
– Всего несколько месяцев.
Он снова помолчал. Затем произнес задумчиво:
– Несколько месяцев. Интересно, почему?
– Поверьте, о вашей личной жизни в газетах мало что сообщалось. Просто было написано, что вы разведены, и все.
– А другие члены семьи: родители, братья, сестры?
– О них я ничего не знаю, – ответила Элизабет неохотно.
– Вам известно, где я живу?
Элизабет задумчиво грызла орех.
– Как раз пытаюсь вспомнить. Кажется, одно время писали, что – в Нью-Йорке. И еще что-то говорили о Гавайях. Но я не уверена. Да, вот еще: у вас есть офис в Лос-Анджелесе. И здесь вы тоже частенько задерживаетесь.
– Выходит, я перескакиваю с места на место словно кузнечик? – заметил Фредерик иронически.
Его сарказм удивил Элизабет.
– Чего же тут плохого?
– Нет, конечно, стыдиться мне нечего. Просто я никак не могу себе вообразить перелеты из Нью-Йорка на Гавайи, а оттуда в Калифорнию, а потом сюда.
Элизабет и сама чувствовала себя оторванной от прежней жизни. Что же говорить о нем: все, что она ему рассказывает, звучит для него как фантастика, как сказка.
– Во всяком случае, вас обязательно будут разыскивать, – убежденно произнесла она. А про себя подумала: только когда начнутся эти поиски?
– Здесь красиво, – заметил Фредерик, глядя вдаль, на серебрящиеся просторы океана.
– Очень. Я никогда не видела ничего подобного.
– Такой покой…
Сначала его замечание удивило Элизабет, но потом она вспомнила о необщительности Фредерика. Возможно, такая обстановка его вполне устраивала: не было поблизости людей, которые ему надоели. У нее складывалось впечатление, что он не страдал и от отсутствия привычных благ цивилизации.
– Скажите, это место вам знакомо?
Вместо ответа Фредерик удивленно посмотрел на нее.
– Простите, я спросила на всякий случай… – пояснила она.
– Вы задали хороший вопрос, – ответил он задумчиво. – Одновременно и знакомо, и не знакомо… Очень странно.
– Ничего странного, Фредерик. Это все-таки ваши владения.
– Возможно. А что вы знаете о них?
– Честно говоря, не так уж и много. Например, то, что вы продаете земли на побережье под застройку.
– Вот как?
– Да. И покупка участка – это дорогое удовольствие.
– Здесь так красиво… Может быть, не следовало расставаться со всем этим?
– Да, но ведь вы коммерсант, – напомнила Элизабет.
– Вы думаете, что ради денег я способен расстаться с этим раем?
Она замялась.
– Не знаю.
– А для вас самой деньги имеют большое значение?
– Конечно, они требуются всем, кто хочет жить без нужды.
– Но ведь капитал не самое главное! Или для вас он является смыслом жизни?
– О нет! Я бываю рада, когда удается хорошо заработать. Но больше люблю тратить… – захохотала Элизабет.
Фредерик тоже засмеялся, и она отметила для себя, что впервые услышала, как он смеется. У него был раскатистый, мужественный смех, звук которого привел в волнение ее чувства. Она подумала, что такой Фредерик Джоэл нравится ей куда больше, чем прежний. Жаль было только, что его обаяние и искренность – временное явление, связанное с травмой головы.
– А что вы еще знаете обо мне?
Элизабет прокашлялась. Не могла, же она сказать, что считает его весьма сексуальным, но недалеким.
– Мы с вами встретились совсем недавно, – напомнила она, но о том, как он презрительно смотрел на нее, как холодны были его глаза, упоминать не стала. Ей до слез было жалко и себя, и этого молодого человека.
– Да, это правда, – помолчав, произнес Фредерик. Он ничего не вспомнил, просто констатировал факт: познакомились они недавно, по его понятиям сегодня утром.
Немного успокоившись, Элизабет встала.
– Я сейчас вернусь.
Она пошла к озеру, обогнула его и поднялась к источнику. Было почти совсем темно. С наслаждением сделав несколько жадных глотков, она набрала воды и для Фредерика.
– Вот, пожалуйста… – сказала Элизабет, протягивая ему кружку.
– Вы принесли мне воды? – Он, казалось, был удавлен ее любезностью. – Спасибо. У вас очень красивые руки.
Мы не перестаем удивлять друг друга, подумала Бетти, усаживаясь на прежнее место. Может быть, я тоже начинаю ему нравиться. От него веет дружелюбием, даже душевным теплом. Мне нужно быть поосторожнее, ведь он теперь так беззащитен…
– Я хожу на лыжах, – заявил Фредерик ни с того ни с сего.
– Что вы сказали?
– Мне вдруг пришло в голову, что зимой я хожу на лыжах.
Сердце Элизабет учащенно забилось.
– Вы все вспомнили?
– Нет, думаю, что нет, – помолчав, ответил он. – Время от времени у меня такое чувство, будто я нахожусь где-то на грани двух миров.
– Ваша память восстановится, – сказала Элизабет и вздохнула, словно ей не хотелось, чтобы Фредерик вспомнил все и к нему вернулось его прежнее ледяное безразличие.
