Подарки для детей были перевязаны яркими ленточками и убраны в шкаф, чтобы случайно не попались никому на глаза. Положить их под елку я планировала ранним утром, пока домочадцы после шумного праздника еще будут отдыхать. На этом дела на день закончились, и мне оставалось только ждать, когда праздничный ужин закончится и детей передадут на мое попечение. Рождественский бал, несомненно, красивое зрелище, но не место для маленьких детей: их взрослые праздники еще впереди.
К назначенному времени я стояла наверху лестницы и ждала, когда капитан пожелает Санни и Виктору спокойной ночи. Леди Холлидей тоже была здесь и нетерпеливо постукивала веером по руке. Мне сразу вспомнилась наша первая встреча, когда она столь же нервно била зонтиком об брусчатку. Очень нервная и нетерпеливая особа и совсем не похожая на брата, который своей выдержкой мог потягаться с питоном.
А капитан был неотразим: черный фрак очень четко очерчивал ширину плеч и узость талии, приглаженные волосы, забранные в аккуратный хвост, начищенные сапоги, в которых отражались горящие свечи. Сейчас в нем не было небрежности, которая стала для меня чем-то неотъемлемым. Нет, сейчас он больше походил на холеного, породистого лондонского денди. Красив. Очень.
Взгляд отвести было трудно, хотелось любоваться им и дальше. А еще больше хотелось вновь оказаться в детской спальне с книжкой в руках, и чтобы семья Олбани в полном составе оказалась сидящей на ковре среди мягких подушек и вазочек со сладостями.
— Логан, нас ждут, — все же не вытерпела леди Холлидей.
— Мне все равно, я никого не приглашал, это твои гости.
Капитан взял детей за руки и повел их вверх по лестнице ко мне. Остановившись передо мной, он передал их мне из рук в руки со словами:
— Они обещали вести себя хорошо и больше не экспериментировать на Вас.
На этих словах Санни мило покраснела и очень виновато посмотрела на меня. Виктор с трудом сдержал готовый сорваться с губ смешок.
— Они всегда ведут себя хорошо, — заступилась я за воспитанников, чем заслужила два полных благодарности взгляда.
— Не позволяйте им засиживаться допоздна, а то, каюсь, я несколько разбаловал их за последние дни.
В проказливой полуулыбке не было и тени раскаянья.
— Будьте спокойны, — заверила я его. — Идите, Вас ждут.
— Да, Вы правы, — и по лицу было видно, что эта мысль удовольствия ему не приносит.
Абсурдно, но его досада доставила мне массу приятных эмоций. Отчего-то было очень здорово осознавать, что вечера, проводимые с нами, ему были куда важнее, чем великосветское сборище с массой потенциальных невест.
Я перехватила детские ладошки покрепче и первая отвернулась, чтобы уйти.
— Мисс Блю, — громким шепотом позвала меня Санни.
— Что, милая?
— Правда, мой папа красивый?! — и столько гордости было в этом вопросе, что невозможно ответить отрицательно.
— Правда, — чувствуя, как порозовели щеки, от всей души согласилась я.
— Хм, — довольная усмешка за спиной заставила остановиться.
Я обернулась. Капитан, как выяснилось, так и стоял наверху лестницы и смотрел нам вслед, а, значит, точно слышал наш короткий и очень содержательный диалог.
Неловко вышло.
— Мисс Блю никогда не врет, — серьезно изрек Виктор.
— Я польщен, — улыбнулся капитан и куда как с более радужным настроением отправился к гостям.
— Логан! — нетерпеливый возглас из фойе.
— Уже иду, Софи, — донеслось до нас.
— Она сегодня на редкость… приставуча, — полушепотом поделился со мной мальчик.
— Виктор, — возмутилась я. — Ты же джентльмен, ты не должен высказываться в подобном тоне о даме, тем более, что леди Холлидей твоя родная тетя.
— Но это правда, — заступилась за брата малышка.
— Даже если и так, Виктор должен был оставить подобные мысли при себе.
Отвечала я Санни, но смотрела исключительно на мальчика.
— Извините, Вы правы, — ответил он. — Я должен был сдержаться.
Ясно, мнение о тете уже сложилось достаточно стойкое и он его менять не намерен. Может, и хорошо, что он не ждет от нее большего, не будет разочарован.
— Я готова выслушать предложения на сегодняшний вечер, — уклонилась я от продолжения неприятной темы.
Дети быстро обменялись взглядами и промолчали. Нехорошее подозрение родилось в душе.
— Ничего не хотите мне сказать?
— Нет, — поспешно заявила Санни.
Виктор тяжело вздохнул и покачал головой, глядя на девочку. Ясно, что-то затеяли.
Дойдя до классной комнаты, я провела их внутрь и закрыла дверь.
— Рассказывайте.
Санни поникла и опустила плечики. Виктор готов было что-то соврать, судя по скошенным в сторону глазам. Это что-то новенькое. Мальчик уже набрал полные легкие воздуха, но наткнувшись на мой разочарованный взгляд, выдохнул.
— Мы хотели дождаться конца бала и спуститься к рождественской ели, чтобы загадать желание.
Эх, дети. Вот мы и вернулись к рождественскому желанию. Только теперь-то я точно знаю, что их мама не появится, сколько бы они ни просили. Но разве скажешь им такое?! Да и ведь все равно пойдут.
— Давайте договоримся, если вы вытерпите и не уснете до конца бала, то я сама вас туда провожу.
Впервые глядя в засветившиеся счастьем глаза, я не испытала радости. Догадываюсь, о чем попросите и вытерпите, конечно, но без толку…
* * *
Дети старались изо всех сил, чтобы не уснуть. Мы даже устроили свои собственные танцы под музыку, доносившуюся из бальной залы. Признаюсь, мне самой было уже очень тяжело держать глаза открытыми, но обещание есть обещание. Главное, чтобы их отец не узнал о моем опрометчивом согласии на авантюру.
Виктор уже пару раз будил прикорнувшую Санни и та, виновато улыбаясь, честно пыталась держаться. Музыка стихла совсем недавно, но гости еще не успели разъехаться — большая очередь из карет двигалась ужасно медленно.
— Мисс Блю, я очень пить хочу, — призналась Санни, глядя на свой стакан из-под вечернего молока.
— Я схожу, а вы ведите себя тихо, хорошо?
— Обещаем, — серьезно кивнул Виктор.
Вот теперь я ему верила безоговорочно. И я со спокойной душой отправилась к лестнице для прислуги. Это был самый короткий путь на кухню, да и так куда меньше вероятности столкнуться с кем-нибудь из гостей.
Лестница была узкой и идти приходилось медленно, чтобы не споткнуться. Удивительный контраст: в другом конце дома горели сотни свечей и праздничные украшения сияли в их свете, даря еще больше роскоши, а здесь непроглядная темень, в которой нет и намека на рождественский вечер. Вот так и люди: одни видят счастье в малом, а другим и целого мира мало.
