— Твоя любовь — возможно, но не моя.
— Просто постарайся быть внимателен к ней.
— Да за кого ты меня принимаешь? Мне просто любопытно, вот и все. И если ты не можешь ответить на мои вопросы…
— Если это всего лишь любопытство, то ты выбрал странное время для звонка. Твой интерес больше похож на незавершенное дело.
— О господи, Лусия! Да я даже ее не знаю толком!
— И ты вряд ли хочешь брать на себя лишнюю ответственность, — добавила она более мягко.
— Мой интерес к Грейс носит чисто профессиональный характер. Я должен знать, сможет ли она выполнить свою работу, или мне нужно нанять кого-то другого.
— О, конечно, — с неприкрытым сарказмом произнесла Лусия. — Ты всегда спрашиваешь мое мнение о своих сотрудниках среди ночи. И как я только могла забыть?
— Все, что я хочу сказать, — это то, что ты могла бы предупредить меня.
— О чем? — снова вспыхнула Лусия. — Что моя лучшая подруга слепа и теперь она работает сомелье на одного из самых известных виноторговцев в мире?
— Не обязательно преподносить это именно так, — укоризненно сказал Начо.
— А тебе не обязательно быть таким предвзятым. Я же знаю, что это не так.
— Я позвонил тебе не для того, чтобы выслушивать нотации, Лусия. Кстати, она прекрасно справилась с дегустацией. Но как она собирается осматривать виноградники, если она не видит?
— Я не эксперт, Начо, но думаю, ты должен дать ей шанс. Грейс действительно зацепила тебя, правда? — спросила она после паузы.
— За двадцать четыре часа? — недоверчиво усмехнулся он.
— Ах вот когда ты вернулся?! — воскликнула Лусия. — Если бы ты не сказал, я бы подумала, что вы вместе не меньше месяца.
— До свидания, Лусия.
— Не причиняй ей боль, Начо…
— За кого ты меня принимаешь?
— За своего бескомпромиссного брата. Пожалуйста, не испорти то, что еще не успело начаться…
— Уверяю тебя, ничего и не начинается! — перебил он, когда младенческие крики достигли крещендо, послужив прекрасным поводом попрощаться.
«Неужели я действительно предвзято отношусь к Грейс? — размышлял Начо. — Ну конечно нет! Я реалист». — Он натянул поводья и направился вниз по склону холма.
Сможет ли он работать с Грейс? Вряд ли. Но ежегодный праздник сбора винограда был важным событием. Она не должна его пропустить. Осталось не так много виноградников, которые обрабатывались старым способом. А в сегодняшних рыночных условиях любые отличия были на руку. Он был уверен, что Грейс понравится праздник. Каждый год на виноградниках Акоста небольшая часть урожая собиралась и обрабатывалась по старинке. Старожилы говорили, что это на удачу, а кто он такой, чтобы спорить?
Начо гадал, как будет себя чувствовать Грейс на празднике: расслабится и присоединится к общему веселью или зажмется и откажется танцевать и обливаться виноградным соком.
Его воображение тут же нарисовало картину, как Грейс, раскрасневшаяся и прекрасная, с золотистыми волосами, сверкающими в лунном свете, с нежной кожей, блестящей от виноградного сока, танцует для него. Усилием воли Начо отогнал от себя эротические грезы.
Грейс хотела исследовать виноградники? Что ж, она получит свое исследование! И если он искал оправдания своим поступкам, то сопровождение Грейс на праздник было меньшим, что он мог сделать для лучшей подруги своей сестры.
Грейс собиралась вести себя благоразумно. Ну, по большей части благоразумно. Потеряв зрение, на своем горьком опыте она поняла: чтобы вновь обрести свет, ей нужно сделать что-то особенное. Что-то, что станет для нее настоящим вызовом и отвлечет ее. Она отчаянно хотела проехаться верхом на лошади. Ей всегда этого хотелось.
Так что же ее останавливало? Что плохого в небольшой просьбе?
«Начо наверняка откажет», — рассуждала она, когда шла в сопровождении Бадди в сторону загона для лошадей, где разговаривали мужчины.
К счастью, голоса Начо она не услышала. Она не собиралась выставлять себя полной идиоткой перед ним, а болтовня мужчин на слух казалась вполне добродушной.
— Добрый день, — с улыбкой поздоровалась она.
— Добрый день, сеньорита. Чем могу быть полезен? — Судя по голосу, к ней обратился довольно пожилой мужчина.
Он стоял не слишком близко к ней, и когда он немного переместился в сторону, она услышала, как звякнули шпоры на его сапогах. Она почувствовала запах табака, лошадей, кожи и одежды, сохнущей на солнце. Она чувствовала на своем лице заинтересованный и доброжелательный взгляд пожилого мужчины.
— Я бы хотела проехаться верхом, — произнесла она, внутренне приготовившись к отказу.
— Нет проблем, — ответил он. — Вы когда-нибудь уже ездили на лошади?
— Только на ослике, — с улыбкой призналась она.
Пожилой гаучо рассмеялся.
— Тогда для меня будет огромной честью научить вас ездить на одной из наших креольских лошадок, сеньорита.
— Вы хотите сказать, что не возражаете?
— А с чего бы мне возражать?
— И правда. — Голос Грейс слегка дрожал от волнения и радости.
Начо едва достиг холма, когда увидел Грейс в загоне верхом на лошади. Его сердце едва не выпрыгнуло из груди, когда он оценил возможный риск. Он успокаивал себя тем, что Алехандро, его главный помощник, ехал рядом с Грейс, а Бадди терпеливо отдыхал в тени. Начо поймал себя на том, что давно ни о ком не беспокоился.
Он не снижал скорости, пока не подъехал достаточно близко, чтобы лошадка Грейс почуяла жеребца Начо. Грейс была сосредоточенна и кивала, когда Алехандро давал ей инструкции. Когда она слегка сжала колени и лошадь перешла от быстрой ходьбы к легкой рысце, Начо поморщился, представляя себе, что Грейс в любой момент может упасть.
Спешившись, он накинул поводья на ограду загона.
— Начо, это ты?
— Ты меня застукала, — нейтральным тоном сказал он, почувствовав волну удовольствия оттого, что Грейс сразу узнала его.
Он облокотился на забор и положил подбородок на сложенные руки, наблюдая за Грейс.
— А ты думал, что сможешь стоять там и наблюдать без моего ведома? — спросила она.
— Ну, я хотя бы попробовал, — усмехнулся он.
— У твоего жеребца такая характерная поступь, что я его ни с кем не перепутаю.
Первое, что он заметил, — это то, что Грейс просто сияла.
— Кажется, тебе нравится, — заметил он.
— Не то слово! — с энтузиазмом ответила Грейс. — Алехандро — прекрасный учитель.
Мужчины переглянулись. Алехандро пожал плечами, словно говоря: «Я-то здесь, а где был ты?»
— Я хочу прокатиться на твоем жеребце, — окликнула его Грейс с противоположной стороны загона.
