ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Когда он уехал? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Ник.
Круглое лицо и черные глаза выдавали в хозяйке пансионата ее итальянское происхождение.
— Он сказал, что нанялся на какое-то ранчо, но не сказал, на какое именно.
— Жаль, я его, видимо, упустил. Мне нужен работник на ферму. Пожалуйста, не говорите шерифу, что я был у вас, а то мне попадет за то, что я уехал по своим делам в служебное время, — попросил Ник, нахлобучивая шляпу.
— Не скажу, — засмеялась женщина.
Этот человек изворотлив, как уж, чертыхнулся Ник. Он не мог себе простить, что упустил его. Описание его машины — черный пикап — ничего не давало: у половины парней в штате были такие машины.
В довершение всего, вернувшись в город, он увидел Стефани, которая входила в «Медвежий зуб» в сопровождении какого-то пижона в полосатом костюме. Это же недавно появившийся в их краях адвокат, и он явно времени зря не теряет, злобно подумал Ник. Ухлестывает за самой красивой женщиной в городе.
В таком гнусном настроении Ник патрулировал шоссе, выдав двадцать квитанций на штраф за превышение скорости и сделав три предупреждения за неработающие тормозные огни и огни поворота.
Окончив смену, Ник поехал к себе на ферму. Примитивный сарай, доставшийся ему в наследство от прежних хозяев и казавшийся вполне сносным, чтобы иногда переночевать, показался вдруг страшно убогим. Может быть, пора построить дом, настоящий, со всеми удобствами?
— Что вы на это скажете? — обратился он к ламам, высунувшим головы из-за загородки.
Глаза животных блестели от любопытства. На самом деле они совсем не такие умные, какими кажутся. Как некоторые, не будем называть имен. Из тех, что сохнут по женщине, которая…
— А, черт, — пробурчал он, вспоминая, чего только он не наговорил Стефани…
Уже сгущались сумерки, небо стало темно-синим, как глаза Стефани, когда она бывала огорчена. Впрочем, она дала ему ясно понять, что ее проблемы его не касаются.
Только дураки не учатся на своих ошибках, так что он получил то, что заслужил.
Вдобавок ко всему лама, любившая плеваться, явно нацелилась на него, так что ему пришлось быстро отскочить в сторону.
— Еще раз такое позволишь, приятель, — пригрозил он ламе, — и пойдешь на жаркое.
Стефани оттолкнула теленка, который нацелился схватить край ее юбки.
— Шалишь, — отругала она его, ополоснула ведро и поставила на полку.
Одна из кошек, живших в сарае, стала тереться о ее ногу. Стефани почесала у кошки за ухом, и та от удовольствия зажмурила глаза и замурлыкала. Если бы в жизни все было так же просто, вздохнула Стефани.
Она вошла в дом и в одиночестве села ужинать. Дуги остался сегодня ночевать у Клайда. Мальчики снова стали неразлучными друзьями. Оба играли в футбол и восхищались каждым словом своего тренера, бывшего для них непререкаемым авторитетом.
Стало уже прохладно, когда она, надев спортивный костюм и толстые носки, вышла посидеть на крыльце. Читать не хотелось. На душе почему-то было тревожно. Когда она закрывала глаза, ей виделся Ник, вспоминался их поцелуй.
Она пыталась думать о других вещах, например о том, что зимой жить на ранчо будет холодно, им лучше перебраться в город.
Кругом было очень тихо, и это ее угнетало. Огни в доме были погашены, и поэтому казалось, будто тут вообще никто не живет. Луна серебрила траву на лугах, но сегодня их красота ее не восхищала.
Болело сердце, да и сломанная рука давала о себе знать. Наверно, перетрудила ее в магазине, распаковывая товар.
И вдруг, без всякого предупреждения, слезы градом покатились у нее из глаз. Она и сама не понимала, о чем плачет: то ли о жизни, которая прошла, то ли о любви, которую уже не воротишь. Так, вся в слезах, она отправилась спать.
Проснулась она еще до рассвета. Болело горло, и голова была тяжелая. Умывшись, она пошла на кухню сварить себе кофе. В церковь она сегодня не пойдет, а займется чем-нибудь дома, например немного подкрасит сарай.
Когда она чуть позже вышла, чтобы достать из почтового ящика газету, то заметила грузовичок, припаркованный за конюшней. Тихо пройдя вдоль сарая, она осторожно заглянула в него и обнаружила какого-то парня, который копался в коробках, стоявших на полках.
Стефани вспомнила, как Клей учил ее, что в таких случаях важно запомнить номер машины. Но когда она добралась до угла конюшни, то поняла, что прошмыгнуть незамеченной ей не удастся.
Может, снова пробраться в дом и позвонить Нику? Пока она размышляла, парень вышел и стал затворять ворота.
Он наверняка ее заметил, но не подавал виду. Ее прошиб холодный пот. Наступление — лучший способ обороны, решила она и спросила не слишком вызывающе, но достаточно твердо:
— Чем могу помочь?
Ковбой сначала обернулся в испуге, но потом улыбнулся, прищурившись и оценивая ее взглядом.
— Босс приказал мне найти щипцы для клеймения, но, по-моему, здесь больше никто не живет. — Вид у него был несколько смущенный.
— Это мой участок. Кто вас послал?
— Меня только что наняли на работу. Это разве не ранчо Андерсов? — спросил он, сдвинув шляпу на затылок.
— Нет. Оно по ту сторону изгороди.
— Да, я видел ворота, — признался он. — Извините, мэм, за вторжение. Надеюсь, я вас не напугал?
Он, видимо, хотел прикинуться этаким простачком ковбоем, но явно переигрывал.
— Моя земля начинается у ручья и кончается у дороги. Всего шестьдесят акров. У меня двадцать коров, три лошади, несколько кошек и собака, которая сейчас у ветеринара. — Последнее было неправдой, но она решила, что завтра же обзаведется собакой.
— Хорошее местечко, — осклабился парень. — Где же мне искать тот сарай, который мне велели проверить?
— Вам надо пересечь ручей и проехать еще примерно милю.
Незнакомец поблагодарил, сел в свой грузовик и уехал.
Стефани отметила про себя, что, отъезжая, он постарался сделать большой круг, чтобы не дать ей разглядеть номерные знаки. Но у нее было острое зрение, и она щепкой начертила номер на дорожке. Войдя в дом, она тут же стала звонить Нику.
Через несколько минут он уже был у нее.
— Заходи, — крикнула она ему из кухни. — Оладьи будешь?
Ник шумно вздохнул и ответил:
— Я боялся, что тебя уже убили или еще что-нибудь с тобой сделали.
От этих слов ее сердце затрепетало, но, вспомнив, что он ей говорил вчера, Стефани постаралась взять себя в руки.
— Я же передала диспетчеру, что со мной все в порядке, — с досадой сказала она, а потом призналась: — Когда ты мне сказал, что кто-то за мной следит, я тебе не поверила.
