– Интересуешься? Ну как же – супруга! Явное издевательство! Да, становилось все труднее и труднее поддерживать видимость. Но она и раньше не ждала, что с ним будет легко. Хорошо, сейчас она скажет что-нибудь нейтральное, чтобы заполнить затянувшуюся паузу. Но Джордан ее опередил:
– Выходит, ты не спала с Полем. А я-то был уверен, что спала.
– Я ни с кем не спала, – ответила Лайэл, не вкладывая в свои слова никаких эмоций. – А почему ты был уверен, что я спала с ним? – спросила она, помедлив.
– Он мне писал, вернее даже хвастался в одном из своих писем, что ты говорила, будто в постели он – фантастический любовник.
Какое бесстыдство! Но потом вдруг вспомнила обстоятельства, при которых она действительно позволила себе произнести эту реплику, ничего общего не имеющую с тем подтекстом, который отыскал в ней Поль, а теперь и Джордан.
Это было в конце лета. В один прекрасный воскресный день Поль заехал за ней и предложил поехать за город на пикник. Пока Лайэл укладывала провизию в плетеную корзинку, Митч сварила кофе.
– Почему бы тебе не поехать с нами, – предложила ей Лайэл.
Митч элегантно отказывалась:
– Ну вы же знаете старинную поговорку о том, что трое – это уже толпа. К тому же я собираюсь красить кухню.
– Ты, наверное, договорилась с Давидом встретиться? – спросил Поль, сидя на краешке стола и покачивая ногой в джинсовой брючине. Ну совсем мальчишка! Копна белокурых вьющихся волос, весь такой хрупкий в полосатой плотно прилегающей рубашке.
– Давид дуется на меня за то, что я не остаюсь у него на ночь. По правде сказать, ваш брат воображает, что нам прыгнуть к вам в кровать – что зубы почистить.
– Нет, у меня таких проблем нет. – Поль улыбнулся. Перехватив негодующий взгляд Лайэл, он добавил: – Исключая, конечно, Лайэл.
– А другие что, в очередь становятся? – Глаза Митч метали молнии.
Поль ухмыльнулся.
– Моя скромность запрещает…
– Хорошо, оставим в покое твою скромность, – вмешалась Лайэл. – Мы тебе верим. В постели ты неотразим.
– Если ты сомневаешься, не веришь мне на слово, – паясничал он, глядя на Лайэл с вожделением, – я могу это доказать тебе делом.
– Нет, спасибо, – ответила Лайэл тоном, не допускающим вольностей при обсуждении этой деликатной темы. – Прояви свои возможности хотя бы в этом, – кивнула она в сторону корзинки, которая никак не запиралась.
С трудом сохраняя спокойствие в голосе, Лайэл рассказала Джордану, как все было, и добавила:
– Как видишь, в том, что он тебе писал, есть малюсенькая доля правды.
Джордан молчал. Было видно, что он ей поверил. Почему? Может быть, и сам понимал, что Поль просто приврал?
Лайэл от всего этого устала. Откинув рукой назад волосы, она задумчиво спросила:
– Не понимаю одного – зачем ему нужно было обо всем этом тебе сообщать.
Орудуя яростно каминными щипцами, разбивая угли так, что летели искры, он, подбросив еще дров, немедленно отозвался:
– А вот я понимаю. Ему было семнадцать, когда он влюбился. Все было нормально, пока он не привел свою девочку к нам. Я только взглянул на нее, как он сразу же решил, что она предпочла меня… К несчастью, такое случалось с ним частенько.
Бедный Поль! Где уж ему тягаться с Джорданом. Она-то уж знала, какой притягательной силой он обладает. Каким зеленым юнцом выглядел Поль рядом со своим искушенным молочным братом…
Джордан продолжал:
– Но ни разу в жизни он не переживал так, как после знакомства с тобой. Исписывал десятки страниц, рассказывая в письмах, какая ты красивая. Пел тебе дифирамбы. Теперь-то я понимаю, зачем он это делал. Он хотел, чтобы я подумал, что вы близки, что за свою любовь к тебе он получает твою любовь взамен. – Вдруг Джордан резко повернулся и взглянул на Лайэл так, что она отшатнулась. В его глазах полыхала яростная злоба. – Но ты-то ему ничего взамен не давала. Ну хотя бы за его деньги.
– Он мне никаких денег не давал никогда, – ответила Лайэл. Слегка повысив голос, добавила: – И я никогда не брала денег ни у кого, потому что я не продаюсь.
– Продаешься! Если цена достаточно высока – прекрасно продаешься! Похоже, что Поль не смог себе позволить такую дорогу покупку.
– Денег он мне никогда не давал, – продолжала она повторять.
– Не рассказывай мне сказки. Я знаю, сколько у него было денег. Я посылал ему чеки. Вспомни.
– Я его денег не брала. Я не могла себе такое позволить.
– Тогда что же ты брала? Наряды, драгоценности, меха?
– Он дарил мне кое-что. Я не хотела, чтобы он делал мне подарки, но он меня не слушал.
– Если бы ты на самом деле этого не хотела, то уж смогла бы его удержать.
Что же, похоже, он прав! В начале их знакомства он так трогательно, так по-детски радовался, когда дарил ей что-нибудь, что, если бы она отказалась хоть раз, она бы просто его незаслуженно обидела. Когда как-то она попыталась прекратить эти подношения, у него был такой жалкий вид, что сердце ее дрогнуло и она проявила слабость. Джордана все равно убедить не удастся в том, что это было так, именно так.
– Что молчишь? Разубеди меня, – сказал он, читая ее мысли.
И она попыталась его разубедить, слабо надеясь, но от всей души желая покончить с этим кошмаром. И еще не закончив последней фразы, она уже знала, что все тщетно.
– Поверь мне, – говорила она, – все, что я говорю, правда, тем более что его подарки не были бриллиантами!
Сказала она это, как бы желая усилить свою защиту, и, как только произнесла последние слова, сразу же поняла, какую ошибку допустила.
– Ах вот как?! – взорвался Джордан. – Не хочешь ли ты сказать, что он дарил тебе пустячки, бижутерию?
– Да, так это и было.
– Ну тогда покажи мне его подарки.
– Я не могу этого сделать, – прошептала Лайэл и покраснела.
– Почему?
– Потому что… потому что я…
– Ты продала их, – закончил он за нее фразу. И мягким голосом бросил ей в лицо: – Ты просто сучка. Что стоит взгляд твоих наивных будто бы глаз, – говоря это, он хрустел пальцами, будто сдерживая в себе желание взять и сжать ее хрупкое горло.
Лайэл с трудом сглотнула.
– Я не собиралась их продавать, но обстоятельства так сложились… Я еле сводила концы с концами… Мне нужно было… Я должна была немедленно уплатить аванс за три месяца за квартиру, которую подыскала для дедушки.
– Ладно, допустим. А куда же ты потратила то, что осталось от уплаты аванса? На тряпки? А может быть, отложила на черный день?
Лайэл покачала головой.
– Денег совсем не осталось. Джордан наклонился к ней.
– Когда уж тебе совсем станет невмоготу, ты мне скажешь правду.
Голос его звучал вкрадчиво, но чувствовалась плохо скрытая угроза. Сердце Лайэл забилось при виде злобной ненависти, которая полыхала в его глазах, но она нашла в себе силы сказать;
