– И ночью одна ты туда не пойдешь.
Джи покачала головой:
– Этого я тебе обещать не могу.
– Тогда ты хотя бы переоденешься и будешь очень осторожна.
– Я всегда осторожна.
– Туфли без каблуков, свободная, закрывающая с ног до головы одежда…
– А мешок на голову надевать? – улыбнулась Джи.
– Лыжная маска не помешает, – усмехнулся Даниэль и уже серьезно добавил: – Звони при малейших неприятностях. Ищи мой номер на букву «Г».
– Я же сказала, что… – Джи удивленно моргнула. – Почему «Г»?
Улыбнувшись, Даниэль ушел, но еще успел заметить, как Джи проверяет телефон, смеется и недоверчиво качает головой.
Может, он сказал чуть больше, чем собирался, но он явно начал завоевывать позиции.
Разумеется, Джи заметила, если бы Даниэль навсегда исчез.
Он так внезапно об этом заговорил… Иначе она наверняка разозлилась бы за подобные вопросы. Но его голос… Он говорил так искренне, а чашка в его руке слегка дрожала. Пока он говорил, Джи внимательно на него смотрела, подмечая морщинки вокруг глаз, седые волоски на висках…
А ведь она отлично помнила, каким он был раньше. Последний раз она видела Даниэля на воскресном обеде Браниганов, который он для разнообразия решил посетить. За столом они сидели напротив друг друга, и Джи помнила, каким отрешенным и спокойным он тогда казался. И как за него все волновались.
Думала ли она хоть раз, что будет, если он не вернется? Вряд ли, но это не мешало ей, каждый раз слыша упоминание о морских пехотинцах, гадать, где он и что с ним. Но что в этом необычного? Нормальная реакция нормального человека. Если бы с Даниэлем что-то случилось, его семья места бы себе не находила, и это не могло не отразиться и на ней самой, ведь она бы искренне им сочувствовала. В этом-то и проблема. Она никогда не могла думать о Даниэле, не думая при этом и о его семье.
Даже сейчас.
Она впервые задумалась, что было бы, если уравнение состояло из одних лишь Джи и Даниэля, а потом Даниэля не стало…
Ей бы очень его не хватало. С кем бы еще она тогда могла пререкаться и спорить? Но это все. Слишком уж велика разделявшая их пропасть.
Джи уже видела, как человек пытается преодолеть непосильную пропасть, но только растворяется в ней.
Сама она ни за что не повторит подобной ошибки.
Просидев в кафе все свое рабочее время и внимательно разглядывая стену, Джи пошла домой. Как же приятно спокойно провести целый день в уютной квартирке вместо привычной беготни по всему Манхэттену…
Уточнив с коллегами кое-какие вопросы по телефону, а заодно выслушав последние сплетни, Джи только взялась за перепавшую ей дополнительную работу, как ее что-то отвлекло. Но, прислушавшись, она лишь покачала головой, решив, что ей показалось, и вернулась к компьютеру.
Но звук повторился.
Джи встала и направилась к спальне, где стоны слышались еще отчетливей. И днем они были полны той же боли, что и по ночам. Он хоть когда-нибудь спит? Уже три часа. И вообще, разве Даниэль не говорил, что ему к четырем на работу?
Джи задумалась.
Если постучаться в дверь или написать «Горячему соседу», он сразу поймет, что она все слышала…
Но иначе он опоздает.
Конечно, можно сказать, что она не слышала, как за ним закрылась дверь, но тогда он решит, что она специально прислушивалась. Всего пару часов назад она скорей согласилась бы выколоть себе глаза, чем позволить ему так думать, но теперь…
Да еще эти стоны и крики…
Джи решительно направилась к двери и, когда по пояс обнаженный Даниэль распахнул дверь, быстро подняла глаза, чтобы не смотреть на мускулистую грудь. Она увидела воспаленные глаза и нахмуренные брови, что-то внутри ее дрогнуло.
– В чем дело? – устало спросил он.
– Ты говорил, что тебе к четырем на работу. – Джи протянула кружку. – Ты опаздываешь.
Быстро взглянув на ее часы, Даниэль выругался, а потом спросил:
– Как ты узнала, что я все еще дома?
– Я и не знала, просто решила проверить.
Даниэль нахмурился еще сильней.
– Не ври, раз не умеешь. – Несколько секунд он пристально ее разглядывал, а затем резко спросил:
– С первой ночи?
Джи кивнула.
Даниэль всегда казался уверенным и решительным, и это чертовски ее заводило, но сейчас в его глазах промелькнуло нечто неуловимое, нечто уязвимое? Джи почувствовала, как где-то глубоко-глубоко внутри ее, там, где она прятала свою собственную уязвимость, отозвалось болезненное эхо. Если бы при этом еще не казалось, что ему нужно именно то, что она не в силах ему дать…
– Спасибо за кофе. – Даниэль взял у нее кружку. – И что разбудила.
– Денни…
– Не надо. – Глубоко вздохнув, он отвел глаза. – Просто не надо.
Глядя на захлопнувшуюся перед ней дверь, Джи задумалась.
Почему она не может оставить его в покое?
Все просто.
Она о нем беспокоится.
И похоже, больше, чем ей бы самой того хотелось.
– Черт! – выдохнул Даниэль, стаскивая перчатки.
– Ты же понимаешь, что мы не можем спасти всех и каждого, – заметил напарник.
– Пять сантиметров, Джим. – Даниэль слегка развел пальцы, показывая расстояние. – Мне не хватило каких-то пять сантиметров, чтобы пережать ему артерию.
– Да, но даже если бы ты смог освободить ему ногу, мужик все равно мог умереть от шока. И ты это прекрасно знаешь, так что забудь о нем.
Легко сказать. Даниэль уже ясно представлял, что ждет его в сегодняшнем ночном кошмаре, задумчиво разглядывая полицейских, разбиравших завал под дождем.
Человек не вовремя решил сходить за молоком и погиб под обломками рухнувшего здания. Как только они сюда приехали, Даниэль сразу вызвался проползти по небезопасному проходу к пострадавшему и три часа с ним разговаривал, не давая отключиться, пока ребята разбирали завал. Майк Краковски, сорок три года, жена, двое детей. Полчаса назад он потерял сознание, а его сердце остановилось. И при всем желании Даниэль ничего не мог с этим поделать.
А теперь еще, оказывается, и Джи по ночам слышала его крики. Он хотел видеть в ее глазах лишь одно чувство, не имевшее к жалости не малейшего отношения…
Что же ему теперь делать? От отелей Даниэль уже порядком устал, в гости ни к кому не напросишься, а о возвращении домой лучше даже и не думать. Стоит всего пару часов пообщаться с Тайлером, и он уже не сможет держаться в стороне от семьи.
Похоже, лучше всего пару дней избегать Джи, а там видно будет.
Но если при следующей встрече в ее глазах будет хоть намек на жалость…
Тогда ему придется наглядно показать, что в чем, в чем, а в жалости он точно не нуждается. Да и вообще, он и так слишком долго сдерживался.
Но как же все-таки близко Джи сумела к нему подобраться…
