— Пап, когда тетя Лейси вернется?
— Откуда я знаю, — ответил Дэрмид, не оборачиваясь: он смотрел, как жарится на гриле мясо для гамбургеров. Он сам хотел бы знать, когда она вернется! У Артура поездка в магазин обычно занимала около получаса. Лейси отсутствовала уже больше двух часов, и ему это не нравилось. Она беременна его ребенком. Он должен знать, где она и что с ней.
— Пап, гамбургеры уже готовы?
— Почти. Будь другом, принеси хлеб и тарелки.
— Ага!
Дэрмид смотрел, как Джек, одетый в красную парку, джинсы и сапоги, открывает дверь. Он до боли в сердце любил этого мальчугана. А скоро у него появится еще малыш, наверняка девочка. У нее наверняка будут такие же светлые волосы, как у ее матери, такое же личико, такая же улыбка… Хорошо бы! Он уже три года не видел лица своей жены. Несмотря на все усилия, ее образ постепенно затуманивался, стирался из памяти, и боль утраты становилась от этого еще острее. Но хуже всего, что с недавних пор к этой боли прибавилось чувство вины за то, что место ее образа пытается занять образ другой. Образ ее сестры! А он не хочет этого! Не хочет увлекаться…
— Пап, мясо сейчас сгорит!
В последний момент он успел спасти мясо от обугливания и переложить на тарелку.
— Спасибо, Джек! Как раз вовремя.
— Тетя Лейси едет. Я видел ее машину из окна.
Бегун, вероятно, услышав шум подъезжающей машины, выскочил из-под стола и отчаянно залаял.
— Я помогу тете Лейси нести овощи, — сказал Дэрмид, — а ты разложи мясо между ломтями хлеба.
— Тетя Лейси тоже будет есть гамбургеры?
— Сомневаюсь. Но на всякий случай сделай и на ее долю.
Дэрмид обогнул угол дома и увидел, как Лейси, стоя к нему спиной, открывает багажник. И он вдруг подумал, что никогда раньше не видел такой стройной фигуры, таких блестящих шелковых волос… Он невольно залюбовался ею, разозлился на себя и… сорвал злость на ней:
— Где ты пропадала?
— Задержка вышла. — Голос ее звучал приглушенно.
Она ухватила две сумки с продуктами и повернулась к нему. И когда он увидел ее лицо, ему показалось, что одна из его альпак лягнула его в живот. Лейси была страшно бледна, левая щека ободрана, верхняя губа раздулась. А эти красные пятна на белой блузке? Похоже на кровь!
— Что за дьявольщина с тобой приключилась? — спросил Дэрмид мрачно.
Лейси и так готова была расплакаться, а тут еще Дэрмид… Глаза злые, челюсти сжаты! Не давая ей времени ответить, он рявкнул:
— Брось ты эти сумки. — Он вырвал у нее сумки с овощами и швырнул обратно в багажник, где лежали еще три такие же. — Пошли-ка в дом! — Положив руку ей на спину, он провел ее в кухню и усадил на стул. — А теперь расскажи, что, собственно, произошло.
— Я… Я споткнулась и упала, когда шла к машине.
— Тебе надо показаться врачу.
— Я зашла в медицинский кабинет рядом с супермаркетом. Врач промыл мне лицо и сказал, все заживет очень скоро.
Ее лицо — ее хлеб. Поэтому от такого прогноза ей, наверное, стало легче. Но ее главной заботой должен быть ребенок. О нем она не успела сказать ничего, потому что Дэрмид уже кричал:
— А ребенок?!
— С ребенком ничего не случилось, Дэрмид. Я же не сильно пострадала. Не скатилась по ступенькам, например…
— А вид у тебя такой, словно именно скатилась! Как ты можешь вести себя так неосторожно!
Если бы он был добр с ней, она бы, возможно, не смогла сдержать слез. Она не выдержала бы и рассказала ему о крохотном ребятенке, который вдруг неизвестно откуда выскочил на мостовую прямо под колеса выезжавшего из-за поворота грузовика. И если бы она не оказалась рядом, если бы не успела вовремя подхватить его… Она встала.
— Пойду переоденусь.
— Я сделаю тебе чашку чая. — Он повернулся к ней спиной.
Его враждебность ранила ее, как ядовитые стрелы.
Какой же он все-таки чурбан! Чай — пожалуйста, а вот сочувствие… Этого слова, наверное, просто нет в его лексиконе.
Окно на кухне было открыто, и ноздрей Лейси коснулся чарующий запах жарящегося мяса. У нее потекли слюнки. Она и не знала, насколько проголодалась. Она собиралась сделать себе салат, но…
— Папа! — раздался со двора голос Джека. — Когда же ты придешь есть?
— Подожди минуту. Сначала я хочу все-таки убрать овощи.
Когда Лейси шла через прихожую, зазвонил телефон. Он успел прозвонить несколько раз, пока Дэрмид снял трубку.
— МакТаггарт слушает.
Больше Лейси не услышала ничего. В своей комнате она переоделась в шерстяной свитер с высоким воротом и шерстяные брюки, потом положила белую кофточку отмокать в таз с холодной водой и спустилась вниз. В коридоре не было слышно ни звука. Она решила, Дэрмид вышел во двор, но, подойдя к двери кухни, поняла, что ошиблась. Дэрмид стоял к ней спиной и смотрел на фотографию в рамке. Фотографию Элис. Лейси не хотела беспокоить его в этот момент, но прежде чем она успела уйти, он вдруг обернулся к ней. В глазах его было смущение.
— Хорош я, правда?
И Лейси вдруг поняла, что это он нуждается в сочувствии. Она сделала несколько шагов к нему.
— Дэрмид, на все нужно время. Ведь не прошло еще и трех лет. Но мы все считаем, что ты молодец. Ты мог бы стать отшельником, закрыться от мира в этом доме, но ты всегда старался поддерживать связь с семьей…
— Я говорю не об Элис. Я говорю о тебе. Как я с тобой обращаюсь. Я только и делаю, что ищу в тебе недостатки.
— Дэрмид…
— Сейчас позвонил некий Алан Наслунд. Оказывается, сегодня у супермаркета ты спасла жизнь его маленького сынишки. Он хотел выразить тебе всю свою огромную благодарность.
— Значит, малыш в порядке?
— В полном порядке. — Дэрмид протянул к ней руку. — Лейси, почему ты мне ничего не сказала?
Почувствовав, что из глаз ее полились слезы, Лейси быстро оторвала бумажное полотенце от рулона на стене и вытерла глаза. И, всхлипнув, ответила:
— Вот почему. Потому что знала — если ты скажешь мне хоть одно доброе слово, произойдет именно это.
— Я никогда не видел, чтобы ты плакала… Но ведь я раньше никогда не говорил тебе добрых слов. Ну и дилемма!
Он казался таким пристыженным и растерянным, что ей захотелось обнять его, погладить по волосам, сказать ему: «Все в порядке!» Но вместо этого она произнесла:
— Элис страшно огорчилась бы, увидев, что мы с тобой ссоримся. Неужели это обязательно, Дермид? Я знаю, ты меня не любишь, ты никогда меня не любил, но…
— Лейси, я…
— Папа, ну иди же, — крикнул Джек со двора. — И скажи тете Лейси, что ее гамбургер готов!
Дэрмид закрыл глаза, тут же снова открыл их и, вздохнув, произнес:
