— Категорически запрещаю, — заявил Ник. Он буквально выпихнул ее в холл. — Нечего тебе перенапрягаться.
— Не говори глупостей!
— Нечего тебе дышать краской! И лазить на стремянку!
Эмили едва сдерживалась.
— Физическая работа мне только на пользу. И краску я купила совершенно нетоксичную, которая совсем не пахнет.
— Красить ты не будешь. Можешь сидеть тут и давать мне указания. А не хочешь — уходи.
Она открыла и закрыла рот. Ничего себе! «Не хочешь — уходи». Раскомандовался. Это все-таки ее дом, пусть даже она делает вид, что дом принадлежит им обоим.
— Послушай...
— Нет. — Он скрестил руки на груди, непоколебимый как скала.
— Но ведь я вполне могла сама закончить ремонт, пока ты был в отъезде.
— Ну и хорошо, что ты этого не сделала. — Ник закатал рукава и спокойно начал прибираться в комнате, но, как только Эмили попыталась переступить порог детской, он сурово взглянул на нее. — Я не шучу, Ангел. Сюда тебе заходить нельзя.
Она удивленно уставилась на него.
— Ты сошел с ума. Почему-то до амнезии ты не возражал, чтобы я этим занималась. Я всегда сама хотела устроить детскую, и ты не был против. Ты обещал помочь, но понимал, что в основном этим буду заниматься я.
Он бросил пленку, которую расстилал на полу, и подошел к ней.
— А теперь я против. И, честно говоря, мне совершенно все равно, что я делал или говорил раньше. Я несу ответственность за тебя и за ребенка.
— Ник! Сейчас двадцатый век, а не двенадцатый. Я сама могу позаботиться о себе.
— Пожалуйста, Ангел, — тихо сказал Ник, — не спорь со мной.
Он взял ее лицо в свои руки, и она неожиданно осознала, насколько он громаден и как она мала по сравнению с ним. Неудивительно, что он считает ее такой беспомощной. Он мог одной рукой легко сделать то, на что потребовались бы все ее силы.
Схватив его за запястья, она попыталась улыбнуться.
— Легко я не сдаюсь.
— Ясное дело. — Минуту спустя он уже целовал ее, его тепло и энергия вливались в нее подобно солнечному свету. И когда он отступил от нее, она почувствовала себя обделенной.
Возьми себя в руки, приказала себе Эмили.
Ник-муж скоро снова превратится в Ника-приятеля, и она снова будет одна. Когда к нему вернется память, она, Эмили, постарается убедить его в том, что она великая актриса и что она специально играла эту роль. Чтобы они потом могли вместе посмеяться надо всем случившимся.
Его рука мягко погладила ее живот.
— Позаботься о малыше. Пойду принесу тебе удобное кресло, — прошептал он.
Через пять минут Эмили уже сидела, положив ноги на банкетку. Она наблюдала за работой Ника и удивлялась, как же он все-таки смог заставить ее просто так сидеть и смотреть.
Наверняка это из-за поцелуя. Она просто потеряла голову.
Эмили барабанила пальцами по ручке кресла и размышляла. Она беременна. Но это же не лишает ее возможности действовать. Беременные женщины вполне могут делать обычные вещи, например красить или вешать шторы. Нечего относиться к ней как к фарфоровой безделушке.
И все же... ей было приятно. И она вспомнила поездку в Диснейленд, где можно было вообразить себя принцессой.
— Ты пропустил одно место, — сказала она.
Он улыбался, глядя на нее. В этого типа трудно не влюбиться, подумала Эмили.
— Ты просто не оценила по достоинству мою работу, — сказал Ник. Он стер со лба каплю краски.
Эмили вздохнула и решила расслабиться. Ладно, можно предоставить Нику возможность ощутить себя настоящим мужчиной, раз он так этого хочет.
— А обои клеить будем? — спросил он.
Она зевнула.
— Да, я купила детские обои с разными животными. Очень симпатичные.
Он кивнул. И продолжал работать. Она откинула голову назад. Ник размашисто водил малярным валиком, рубашка плотно облегала мускулистое тело. Еще немного — и маленькая комната превратится в замечательную детскую.
— Расскажи мне, как мы полюбили друг друга, — попросил он, переходя к дальней стенке.
Черт. Эмили поглубже уселась в кресле. Только чуть-чуть расслабишься, как тут же все рушится.
— Ангел?
От этого прозвища у нее щемило сердце. Когда он так ее называл, она чувствовала себя самой особенной женщиной на свете. Ей будет не хватать этого ощущения, когда к Нику вернется память.
— Не знаю, что сказать, — ответила она. — Мы знаем друг друга целую вечность.
— Но должен же был быть момент, когда мы поняли, что любим друг друга.
— Ну... это случилось непроизвольно. Мы дружили и много времени проводили вместе. Мы даже в отпуск вместе ездили. И все такое.
Гизи вошел в холл и громко замурлыкал. Эмили чесала у него за ухом и молилась, чтобы Ник перестал задавать вопросы, на которые она не могла ответить. Утром она точно пойдет на работу. Когда ее не будет дома, то и спрашивать будет не у кого.
— А почему не сразу?.. — спросил он. — Если у нас были такие близкие отношения, то мы должны были бы быстрее влюбиться друг в друга.
Эмили смотрела на спину своего «мужа» и думала, что же ей ответить. Несмотря на то, что он задал этот вопрос как бы между прочим, она понимала, что ответа он ждет с нетерпением.
— Не знаю, — сказала она. — Но теперь мы ведь вместе. Это важно, верно?
Ник повернул голову и улыбнулся. От этой улыбки она вся задрожала.
— Да.
Ее бросило в жар, и виноват в этом был совсем не летний зной.
Черт побери эти гормоны!
Нет, она не может повиноваться инстинкту только лишь потому, что Ник оказался самым сексуальным мужчиной из всех, кто ее целовал.
Секс вообще явление преходящее.
Дружба — вот что вечно.
Если бы не его амнезия, она бы вообще никогда не подумала о близких с ним отношениях. Безусловно, их дружба порождала разговоры среди друзей, и не всегда эти разговоры проходили мимо их ушей. Но они с Ником только смеялись над разными домыслами.
Гизи вспрыгнул ей на колени и удобно устроился на ее руках. Несмотря на довольное мурлыканье, он не сводил подозрительного взгляда с Ника. Эмили щелкнула кота по носу. Она не могла понять, почему Гизи переменился к Нику.
— Он слишком тяжелый, — заметил Ник, взглянув на животное. — Его надо посадить на диету.
— Хочешь ему это объяснить?
Как будто догадавшись о смысле их разговора, Гизи воинственно зашипел.
— Думаю, не стоит.
Ник закончил красить последнюю стену и пошел в ванную помыть валик и кисть. Эмили с удовольствием отметила, что комната, выкрашенная в светло-желтый цвет, стала намного светлее.
— Хорошо получилось, — крикнула Эмили.
— Приятно слышать. — Войдя в комнату, он поцеловал ее в макушку. — Не волнуйся, когда я приступлю к отделке, я тут все закрою пленкой.
