чуда. Сверху на сцене ведущий разыгрывал какие-то конкурсы среди детишек. Сюда бы Киселева – он бы этих мелких обыграл на раз! От этой мысли я глупо захихикала, на секунду представив абсурдную картину.
Попытка номер три.
Поехали!
В этот раз я без конца улыбалась. И когда застегивала крепления на доске, и когда маску надевала, поправляла шлем. Потом долго высматривала своих и обнаружила четверку в центре склона. Аллка обеими руками вцепилась в бедолагу-инструктора, Ник смеялся и фотографировал девушку на телефон, а Кир с хмурым видом стоял рядом, воткнув палки в снег. И я решила их не тревожить – пусть катаются!
Ночью, да еще с опорой в лице Сашки Морозова, мне казалось, я кое-чему научилась. Днем пришлось пересмотреть уверенность в навыках. Проехав пару метров, я неловко споткнулась и растянулась на склоне. И еще раз. И еще. И каждый раз улыбалась все больше, ведь и проезжала больше! Три метра, четыре, пять! Целый подвиг. Прав был Саша – каждое падение приближает к цели. Если падаешь, значит, пытаешься. Пусть и с синяком на лбу.
На подъемнике я попыталась высмотреть знакомый салатовый костюм. И нашла сразу десять очень похожих. Страсть как горнолыжники любят яркие цвета. Все, кроме Эльзы – у той был серый невзрачный костюм. И, в отличие от салатового, серый на склоне мелькал в единственном числе. Не знаю, видела ли она меня, но я все равно ей помахала. А потом руки расправила, и всю дорогу делала вид, что лечу. Настроение – полет! И Новый Год.
Новый спуск, я в него верю.
– Эй! Чего расселась посреди склона? Хватит людям мешать… сноубордистка! – раздался рядом смутно знакомый писклявый голосок.
– Маня?
– Маня, Маня. Смотрю, ты продала душу хипстерской стороне?
– Возможно, – я засмеялась, радуясь встрече. Маня выглядела точно так же как и вчера, в ее розовом костюмчике и с торчащими из под шлема косичками.
– Зря на тебя время только потратила! Так и знала, что ты… из этих.
Я угрожающе прищурилась:
– Из тех, кто собирается тебя выпороть за вчерашнюю выходку?
– Все же сработало?!
– Да у меня теперь синяк на половину лба!
– Лучше ныть по поводу синяка на лбу, чем по поводу одиночества в новогоднюю ночь. – Она философски подняла вверх указательный палец. С таким видом ей только на сцену, вещать и наставлять. – Давай догоняй меня на своем… борде. На подъемнике поболтаем.
Внизу вышла заминка – мы столкнулись с Аллой, Ником и Киром. Алла прыгнула в кресло вместе с парнем, а Кир кивнул мне, мол, давай вместе поедем. Не знаю, что на него нашло – может, Алла наплела всякого? Но Маня схватила меня за руку и показала Кириллу фак. Кир аж позеленел от Маниной наглости.
А та возмутилась:
– Не, ну ты видела? Оборзел совсем, при живом ребенке клеится! Да и жест этот его, типа садись давай… бррр! Ну ты же видела, видела?
– Твое хамство неизлечимо, – пожаловалась я, смеясь над ее возмущением. Мы дождались, пока подъедет следующее кресло и устроились на нем вместе.
– Еще смотрит, глянь! Чего надо, извращенец?
– Успокойся. Это Кирилл.
– Твой бывший Кирилл?! Серьезно? А чего это он сюда приехал, а? Уж не мириться ли вздумал, гаденыш? Ох, наглая морда… опять смотрит! – и показала парню очередной фак.
– Тебе-то какая разница? – искренне удивилась я. Маня ведь даже не переигрывала, а как раз наоборот – разозлилась не на шутку.
– Такая, – буркнула девчонка. Достала телефон и остальную часть пути не отрывалась от экрана, яростно что-то печатая.
– Опять интернет-расследование?
– Полное уничтожение!
– Ты странный подросток.
– А ты… сноубордистка! Все, хватит меня разговорами доставать! Поехала я! – и с этими словами Маня ловко взмахнула палками и полетела вниз, оставив меня наверху.
В этот раз хотя бы не стала толкаться, и на том спасибо.
Я опять пристегнула доску, поехала вниз. Некоторое время повертелась рядом с Аллой и инструктором, кажется, подруга была в полном восторге от нового открытия – лыжи! А вот затыканный палками инструктор откровенно страдал, его взгляд так и молил о спасении. Но он и мне дал пару дельных советов. А Кир все ехал рядом, ждал, пока мы одни останемся.
Следующий раз мы поднимались вместе.
– Чего тебе? – спросила я, глядя на склон.
– Что за девочка с тобой ехала?
– Что. Тебе. Надо? Хочешь напомнить, что бронь у нас на две ночи, и новогодняя была моя? И теперь я могу уезжать?
Он недовольно засопел:
– Аллка проболталась? Это ж чушь, я просто…
– Я уеду, Кир. Можешь не волноваться. Покатаюсь вот сейчас и вызову себе такси. Или позвоню папе, он меня заберет.
– Не надо, Ань, – он попытался взять меня за руку, но я свою одернула. – Ань, ну ты чего? Новый Год же. Праздник. Время все начать сначала. Я вчера это понял – так глупо было на тебя обижаться и портить всем праздник. Ты же едешь на четыре месяца всего, потом обратно. Я дождусь.
– Не стоит.
Мы приехали. Я побрела к склону, Кир рядом.
– Анют.
– Аня! – мы с Киром повернулись на крик. К нам со стороны шале мчался Сашка: куртка нараспашку, под ней футболка с пятном от шампанского.
– Морозов что ли? – прищурился Кир. – Чего ему надо?
Саша притормозил рядом с нами:
– Привет.
– И тебе привет.
– Кирилл.
– Саша.
– Знаю! – Кир красочно закатил глаза. – Ань, мы можем нормально договорить?
Саша взволнованно головой замотал:
– Ань, не надо.
– Что? – не поняла я.
– Не иди с ним.
– Я не… все равно не понимаю.
– Я тебе скажу кое-что, ты просто послушай, ладно? – Саша резко шагнул ко мне, но потом словно опомнился, рассмеялся нервно и отошел обратно. – Волнуюсь немного, такого со мной давно не было. Только раньше, перед серьезным стартом. Ань, я один раз тебя упустил. На первом курсе еще! Все думал, как ты мне нравишься, но у меня тогда старт за стартом, сборы за сборами, я месяцами пропадал… я себя отговаривал: зачем мне девчонка, да еще такая! Такая, с которой хочется всего, с которой ты можешь часами болтать обо всем на свете. Какие часы, когда я вечно где-то? А она хорошая, будет ждать. Но никто не выдержит долго, все равно не выйдет ничего. И я пошел дальше, не попытался, хотя всегда такие решения осуждал, пытаться же важно! А потом видел тебя с парнем, думаю – ну и пусть все у нее будет отлично. Подумаешь, девчонка, их много, а у меня времени нет. Уговаривал себя. Но видел тебя время от времени. И каждый раз царапало. Когда ты фотографировала меня с ректором на том дурацком награждении. Или когда была студенческая осень. А после травмы я в универ зачастил, наверное, чтобы тебя больше видеть, как напоминание, что я не пытался… да и ты все еще была несвободна, а у меня зимний сезон начинался, плечо зажило и… ничего по сути не
