– Я не знала, что у вас есть собственный балкон, – пробормотала Кэсси.
Мэт взглянул на мебель: пара стульев, уютно пристроившихся к столику для интимного завтрака, небольшой круглый стол посередине и два шезлонга для принятия солнечных ванн.
– Похоже на то.
– Замечательно, – непринужденно заметила Кэсси. – Совершенно потрясающе, чтобы загорать вдали от посторонних глаз.
Она говорила спокойным, небрежным тоном, как будто они беседовали в каком-нибудь оживленном кафе. А ведь сейчас поздняя ночь, они одни и к тому же полураздеты.
Мэт испытывал страстное желание привлечь Кэсси к себе, приникнуть к ее губам, заключить в объятия... Боже, что за мука! Какая изощренная пытка! Чем он заслужил ее?
– Вы пойдете спать? – спросила Кэсси.
Его сердце радостно дрогнуло.
– Вы приглашаете?
Глаза Кэсси широко раскрылись. Круто повернувшись, она закрыла раздвижную дверь.
Мэт хохотнул. Ее так легко вывести из себя, что он просто не может удержаться. Ему нравится, как на нее действуют его шутки.
В ночной тишине раздался громкий щелчок задвижки.
Мэт метнул на нее быстрый взгляд. Кэсси улыбнулась и помахала ему рукой.
Он дернул дверь. Нет, не может быть. Мэт огляделся по сторонам. Балконы были предназначены для уединения, а не общения, и расстояние между ними слишком велико.
– Неужели вы...
Она кивнула.
Мэт перевел дух и снова дернул дверь. Заперта. Проклятье! Кэсси с трудом пыталась сохранить серьезное выражение лица, Мэт видел, что она вот-вот прыснет от хохота. Невероятно!
– Откройте дверь, – потребовал он.
Она покачала головой и посмотрела в направлении спальни. Он не мог не заметить удовлетворенное выражение ее лица. Теперь она не только завладеет кроватью, но и изощренно отомстит ему.
Мэт переминался с ноги на ногу, леденящий холод пронизывал его.
– Вы не можете оставить меня здесь.
Кэсси кивнула, и ее лицо расплылось в улыбке. Она повернулась к Мэту спиной и не спеша двинулась к кровати.
От него не ускользнуло, что Кэсси преувеличенно раскачивает бедрами, и его тело отозвалось мгновенно: кровь у него закипела, а в разгоряченном воображении Кэсси явилась распростертой на кровати.
– Я согласен спать на диване! – умоляюще крикнул он.
На пороге спальни Кэсси обернулась и, глядя на Мэта, со вздохом опустилась на постель.
– Ужасно холодно, – он с мольбой смотрел на нее через стекло. – Вы просто не можете так поступить. Ну пожалуйста. Я же умру от переохлаждения.
Улыбка сбежала с лица Кэсси. Он заметил, как она прикусила нижнюю губу и задумалась.
Мэт принялся растирать себе руки и вдобавок постанывать, изо всех сил пытаясь ее разжалобить.
Качая головой, Кэсси подошла к двери и щелкнула замком.
– Ладно. Я не хочу, чтобы из-за меня вы заболели, – она бросила на него мрачный взгляд. – Кроме того, мне, вероятно, пришлось бы ухаживать за вами. Вы, мужчины, такие дети.
– Неужели? – Он шагнул в каюту. Отшлепать бы ее или поцелуями стереть улыбку с ее лица. Такие мысли снова возбудили его.
Всего несколько дюймов отделяли Мэта от Кэсси, и ему стоило немалых трудов держать себя в узде.
Кэсси сделала шаг назад.
Он перевел дыхание и пошел в свою спальню.
– Куда, интересно знать, вы направляетесь? – осведомилась она.
Мэт отбросил покрывало и скользнул в постель, предвкушая желанное тепло.
– Я ни за что на свете не буду спать на диване. Но я согласен на компромисс, который вы заслужили своей добротой. Приглашаю вас присоединиться ко мне.
До его слуха донеслись весьма нелестные фразы, вызвавшие у него улыбку. Она не смогла взять над ним верх, и ей остается лишь уступить ему. Он тщательно подоткнул под себя одеяло. Только бы дождаться!
Кэсси завернулась в одеяло. Ей следовало оставить Мэта снаружи. Тогда она спала бы в теплой постели, а не на неудобном диване. Кэсси постаралась устроиться поудобнее. Да, диван оказался настоящей дыбой.
Она посмотрела на часы. На циферблате высветились цифры: шесть тридцать пять утра. Кэсси перевела взгляд на потолок. Осталась только одна ночь. Пока с ней все в порядке. Кошмар скоро закончится. Она найдет способы избегать Мэта Кигана днем, а ночью она будет думать о Себастьяне и об их свадьбе. И она будет молиться.
Кэсси услышала, как Мэт зашевелился в соседней комнате.
Она натянула простыню на голову. Ей совершенно не улыбалась перспектива разговаривать с ним о чем-либо, и менее всего – о своей неудавшейся попытке мщения. Жаль, что та провалилась: Мэт заслуживал того, чтобы провести ночь на холоде.
Кэсси отбросила простыню. Беда в том, что она слишком жалостливая. Ей следовало бы отомстить ему. Но видеть, как он дрожит от холода, оказалось выше ее сил.
Она услышала, как шаги Мэта замерли у двери. Кэсси чувствовала, что он смотрит на нее. Ее бросило в жар, сердце заколотилось, и она с трудом заставила себя дышать медленно и спокойно. Ее веки не дрогнули.
В детстве она часто притворялась спящей, но тогда все было по-другому. Сейчас она старалась не улыбнуться, чтобы не нарушить видимость сна. Она еще не готова к новой схватке с Мэтом.
Он отошел от двери, и она услышала шум льющейся в ванной воды. Кэсси представила, как он стоит там во всем великолепии своей наготы.
Она вскочила с дивана.
Вот ее шанс. Она должна одеться. Сейчас же, пока он принимает душ, а не ожидать, когда он ворвется к ней в комнату и обнаружит, что она полураздета.
Кэсси подошла к комоду, стоявшему у его кровати. Постельное белье смято, и она, не удержавшись, взглянула на подушку, сохранившую отпечаток его головы. Вторая подушка, измятая и бесформенная, выглядела так, будто Мэт использовал ее в качестве боксерской груши.
Шум воды в ванной стих. Кэсси с трудом заставила себя сдвинуться с места. Ей не хотелось, чтобы бездонные темные глаза вновь рассматривали ее, как ночью на балконе. От его взгляда она чувствовала себя нагой и уязвимой.
В рекордно короткое время Кэсси натянула джинсы и вязаную кофту.
Дверь ванной открылась, и Мэт вышел. Кремовая трикотажная рубашка с короткими рукавами обтягивала его грудь, голубые джинсы подчеркивали длинные ноги. Влажные волосы зачесаны назад, лицо чисто выбрито. Он обвел комнату напряженно-внимательным взглядом.
Тело Кэсси отозвалось немедленно. Каждый нерв затрепетал от желания, которое, она знала, не будет удовлетворено. Как бы там ни было, их близость не повторится.
Она ухватилась за одну мысль: если будет постоянно думать о Себастьяне, ей удастся быть начеку и сохранить присутствие духа.
