Расти скривил рот в ухмылке.
— Интересно вот что: я ведь еще не успел подать жалобу на него в суд, факт, что его поведение в кабинете не является реакцией на мои действия.
— Что же тогда все это значит?
— Мне кажется, что, когда Логан начал приставать к Марше, он понимал, что выходит за рамки. Он уволил ее, но по размышлении зрелом понял — здесь мина замедленного действия, что и заставило его посоветоваться с юристом. Тот ему доходчиво объяснил, что ситуация чревата огромными неприятностями. Вот он и затаился, молясь в душе, чтобы пронесла его эта напасть.
Блейр улыбнулась.
— Этого не случится!
— Как только ты закончишь расследование, я сразу же пошлю заявление в суд. Сейчас он меня ни в чем не может подозревать. И если бы мы сегодня встретились в ресторане, в этом не было бы ничего страшного. Да, а Логан не спрашивал тебя, откуда мы с тобой знакомы?
Девушка покачала головой.
— Будем надеяться, что этот вопрос не придет ему в голову. Но если он тебя об этом спросит, скажи ему правду. Не стоит скрывать от него факты, которые он может легко проверить. И тебе лучше врать поменьше. Логан вовсе не дурак! Мне кажется, что у него там действует серьезная система защиты, так что будь поосторожней в расспросах.
Блейр поставила локти на стол и подперла подбородок ладошками.
— Я все прекрасно понимаю. Его секретарь ему предана, то же касается и Вики Кац. Если я не набреду на какую-нибудь болтушку, мне вообще будет сложно что-либо узнать.
— Не обязательно. Ты забыла о нашем сценарии — когда Логан начнет тебя атаковать… Тогда тебе многое станет ясно!
Блейр задумалась.
— Если даже это случится, как я узнаю, что кончился обычный флирт и начались сексуальные домогательства?
Расти отломил кусочек хлеба и положил в рот.
— Обычно домогательством считается, если девушка бурно протестует против натиска мужчины. Когда мужчина использует свою позицию и власть, чтобы получить удовлетворение, в котором жертва ему отказывает. Вот тут начинается насилие.
— Другими словами, я говорю «нет», а он продолжает настаивать…
— Ну да. То, что мы сейчас условно называем соблазнением, трудно определить в конкретных юридических терминах. Но ты сама почувствуешь, когда грань будет перейдена и домогательства вызовут твою ответную реакцию.
Блейр вздохнула.
— Все так туманно и мило.
— Дорогая, то же самое можно сказать о любви.
Блейр недовольно посмотрела на брата.
— Ну, допустим, он возжелал меня, я ему объясняю, что не хочу становиться его сексуальной киской, что дальше?
— Если ты будешь убедительна в своих возражениях, он может отступить и перестанет настаивать. В этом случае мы ничего не сможем доказать, если только у нас не появятся какие-то дополнительные детали. И конечно, для дела моей клиентки такой поворот не принесет пользы.
— Это понятно.
— Ты как танцовщица на канате — сложное искусство равновесия, — продолжал Расти. — Если ты хочешь, чтобы он продолжал домогательства, ты не можешь его по-настоящему отталкивать, но и провоцировать его нельзя, иначе потом не докажешь, что он себя вел неподобающим образом!
Блейр опять рассмеялась.
— Черт меня побери, если я стану это делать, и побери меня черт, если я не буду этим заниматься! Здорово!!
— Зато Логан может оказаться в чудесной ситуации, — улыбнулся Расти. — Он может стать жертвой, которой позавидуют многие! И у меня окажутся прекрасные доказательства!
— Чем меньше он подозревает о такой возможности, тем легче мне избежать роли жертвы.
Расти разразился противненьким смешком.
— Ну, просто как у Мольера: «Ученые женщины» или «Смешные жеманницы». Какой вариант в связи с этим изберем?
— Мне совсем не смешно, — нахмурилась Блейр.
— Сестричка, смотри веселей.
— Дело-то заваривается нешуточное. Я занимаюсь неприятными делами.
— Но если ты считаешь, что тебе не одолеть Логана…
— Я сделаю это, чего бы мне это ни стоило.
Расти откашлялся.
— Только смотри, чтобы он тебя не обидел!
— Справлюсь, я не новичок в борьбе…
— Не сомневаюсь!
Блейр шутливо стукнула Расти кулачком, но ничего не сказала, пожевала салат и постучала пальцами по столу. Потом заметила:
— Расти, скажи, тебе ведь неприятен Логан, правда? Не как противник в судебной тяжбе, а просто как человек.
Расти пожал плечами.
— В моем мнении о нем смешаны три части ревности, две части отвращения и одна часть рационального подхода.
— В чем состоит рациональная часть твоего отношения?
— Любой человек, сумевший заработать столько денег, обязательно должен иметь дефект в характере.
Девушка с неприязнью посмотрела на брата.
— Ну, уж такой подход не назовешь рациональным. А как насчет дядюшки Холдена?! Он ведь тоже заработал миллион.
— Он бы мне тоже, наверно, не понравился, не будь моим отцом, — улыбнулся Расти.
— Расти, скажи-ка мне, сколько стоит час твоего рабочего времени? Две сотни?
— Сто пятьдесят.
— Удивляюсь, как малышка Марша может себе позволить иметь с тобой дело, если она сейчас без работы?
У Расти на лице промелькнуло странное выражение. Блейр это заметила, но ничего не сказала. Потом решив, что между братцем и бедной Маршей, наверно, существуют некие «особые» отношения. Но Расти молчит, а спрашивать не хочется. Лучше позже выяснить у тетки, увлечен ли кем-нибудь в данный момент ее сын.
Блейр взглянула на недоеденный омлет и отставила тарелку.
— Извини, если я сейчас отправлюсь домой. У меня был насыщенный день, я очень устала.
Расти внимательно посмотрел на кузину.
— Я сказал что-то обидное?
— Нет, дело во мне. Наверно, таким образом на меня действует моя новая работа.
— Ты уверена, что хочешь дойти в расследовании до конца? Если ты решишь на этом закончить, я на тебя не обижусь. Хотя, конечно, жаль бросать, мы уже достигли некоторых успехов.
— Нет, я дала тебе обещание, и я доведу дело до конца.
Расти с облегчением вздохнул. Потом подошел к Блейр и сжал ей руки.
— Не обожгись, мишка-малышка!
Блейр покраснела от смущения.
— Не волнуйся. Тебе следует больше думать о своей клиентке.
Блейр покинула дом Расти в плохом настроении. Логан Кавано, оказывается, далеко не легкая добыча!
Вернувшись домой, Блейр перелистала программу ТВ, но не нашла ничего интересного и решила, что лучше лечь с книжкой в постель.
День оказался длинным и тяжелым, она устала. Кроме того, ей требовалось время, чтобы обдумать подробности, касающиеся объекта ее пристального внимания.
