– Не предполагала, что сзади магазин такой большой.
Томми посмотрел в том же направлении.
– Это не магазин, а однокомнатная квартира. Джонатан позволил мне жить в ней бесплатно, пока я коплю деньги на учебу в колледже.
Мой старик как выпьет, так никому не дает покоя. Да и трезвый он тоже не подарок.
Лицо парня напряглось.
– Джонатан и близко не подпускает его к гаражу. – Он горделиво расправил плечи. – Я благодарен Джонатану, но подачек не принимаю. Потому работаю еще ночным сторожем, присматриваю тут за всем.
– Уверена, мой муж рад, что ты помогаешь ему.
– Вы оба очень добры ко мне. – Томми улыбнулся. – Спасибо большое.
Кэтрин улыбнулась в ответ, но внутри у нее все похолодело. Она вспомнила слова Джонатана о том, что оба они считали свой брак недолговечным. Вот почему появилась эта пристройка.
В один прекрасный день Джонатан собирался перебраться туда.
Кэтрин вновь посмотрела на площадку, где стояли машины. Ее внимание привлек черно-красный мотоцикл. Передний бампер был сильно помят, краска поцарапана, задняя покрышка спущена. Но, несмотря на неприглядный вид, мотоцикл притягивал к себе Кэтрин как магнит.
– Джонатан велел привести его в порядок и выставить на продажу, – сказал Томми, идя следом за молодой женщиной.
– Это мой мотоцикл, – прошептала она, проводя рукой по сиденью.
Глаза Томми округлились.
– Вы его помните?
Кэтрин замерла от неожиданности: она узнала мотоцикл, хотя так и не вспомнила, что же с ней произошло.
– Нет. По правде говоря, я ничего не помню, – призналась Кэтрин. – Но мотоцикл кажется мне до боли знакомым.
Она резко повернулась к парню.
– Я хочу взять его.
– Конечно, – тут же ответил Томми.
– Попроси Джонатана прислать его на ферму, хороши?
– Да, мэм. – Он озабоченно посмотрел на Кэтрин. – Но теперь вы будете ездить осторожнее, правда? Вы так нас напугали!
– Обещаю, – ответила она, тронутая заботой Томми.
Он кивнул и рукавом рубашки вытер пот со лба.
– Думаю, пора возвращаться. Здорово припекает. Вам, наверное, вредно так долго быть на солнце.
Обойдя здание, они увидели Джиневру, стоящую в тени старого дерева.
– Как успехи? Удалось что-нибудь вспомнить? – спросила она с надеждой.
– Нет, – ответила Кэтрин.
– Но она узнала свой мотоцикл, – ободряюще заметил Томми.
Джиневра многозначительно сдвинула брови.
– Мне казалось, что мотоцикл ты вспомнишь в последнюю очередь.
– Я не то чтобы его вспомнила. Просто он мне показался странно знакомым.
Джиневра не сводила с племянницы проницательного взгляда.
– Лучше бы ты его вообще не увидела.
Взглянув в сторону своей машины, стоящей под палящим солнцем, тетушка сказала, обращаясь к Томми:
– Надеюсь, тебе понравится шоколадное мороженое. – И быстро пошла к машине.
– Мороженое! – воскликнула Кэтрин и поспешила за тетушкой.
Та вынула из сумки красивую коробку.
– Похоже, Томми оно придется больше по вкусу, чем нам. – И с этими словами она вручила коробку пареньку.
– Мое любимое, – улыбнулся он.
Спустя несколько минут Джиневра и Кэтрин были уже за пределами города.
– Значит, мотоцикл показался тебе знакомым? – спросила Джиневра.
– Да.
– Надеюсь, ты не станешь вспоминать событие, лишившее тебя памяти? – предостерегающе сказала тетушка. – Многие поступают именно так. Чтобы найти потерянную вещь, возвращаются назад, вспоминая каждый свой шаг.
Но в твоем случае такой метод не годится.
Кэтрин усмехнулась.
– Я не собираюсь им воспользоваться.
– Рада слышать, – ответила Джиневра.
В машине воцарилась тишина. Кэтрин смотрела в лобовое стекло. Честно говоря, она и сама не могла понять, зачем ей понадобился мотоцикл. Держать его у себя, пытаясь что-то вспомнить, пустая затея. Гораздо разумнее оставить злополучный мотоцикл в покое. Заодно со злополучным мужем.
Кэтрин решила из дома позвонить Томми, чтобы он, как и было задумано, стал готовить его к продаже.
Но, приехав, почему-то не стала так делать.
Кэтрин стояла, глядя на ящики, лежащие в глубине пикапа Джонатана. Из одного торчало черное, сильно помятое мотоциклетное крыло.
– Насколько я помню, сегодня утром мой мотоцикл выглядел несколько иначе, – наконец сказала Кэтрин, нарушив молчание. – Ты что, разобрал его? – обратилась она к Джонатану.
– Я опасался возвращать тебе мотоцикл в рабочем состоянии. Это все равно что дать ребенку заряженный пистолет, – ответил он. – С одной стороны, я выполнил твое желание и привез его. Но с другой – поступлю так, как считаю нужным: завтра по пути на работу брошу его на свалку, – сказал Джонатан, глядя ей в глаза.
То, что он сравнил ее с ребенком, возмутило Кэтрин.
– Ты этого не сделаешь! Я хочу, чтобы он остался у меня!
Джонатан собрался было возразить ей, но неожиданно передумал и пожал плечами.
– Как хочешь. Выбор за тобой.
Глядя, как он снимает ящики, Кэтрин раздумывала, уж не теряет ли она разум. Вслед за памятью. Она представления не имела, что будет делать с мотоциклом, тем более разобранным на части.
Она еще раз взглянула на Джонатана и повернулась, чтобы пойти в дом. На пороге она наткнулась на Джиневру. – Я иду сказать вам, что ужин готов, – объявила тетушка и с подозрением прищурилась. – Что-нибудь случилось?
Кэтрин кивнула в сторону подъездной дорожки.
– Джонатан привез мой мотоцикл… в ящиках.
Джиневра посмотрела в указанном направлении и увидела, как Джонатан опускает на землю последний ящик.
– Он хотел отвезти его на свалку, но я попросила этого не делать. А сейчас я в растерянности. Ума не приложу, зачем мне мотоцикл в таком состоянии. Он мне и собранный-то не нужен.
Джиневра обняла племянницу.
– Твоя интуиция никогда тебя не подводила.
По-моему, тебе следует к ней прислушаться.
Если тебе что-то подсказывает сохранить этот мотоцикл, так и сделай. Значит, для этого есть основание.
Кэтрин не была уверена в непогрешимости своей интуиции. Вполне вероятно, она просто сердится на Джонатана, и отсюда ее странное поведение. Но признаться мужу, что мотоцикл ей не нужен, не могла. Наконец Кэтрин решила, что подержит разобранный мотоцикл несколько дней у себя, а потом сама отвезет на свалку.
Грохочущие раскаты грома сотрясали дом.
Кэтрин, в ужасе проснувшись, села на кровати.
Ее охватила дрожь, когда она увидела всполох молнии, длинной изломанной стрелой пронзившей ночное небо. В волнении она натянула простыню до подбородка.
– Это всего-навсего гроза, – пыталась она себя успокоить, но слова не помогали.
