Маршалл загадочно улыбнулся.
– Что такое?
– Первый раз с момента нашего знакомства вижу в тебе столько страсти.
– Да, некоторые вещи необычайно воодушевляют.
Маршалл шагнул к ней, ее сердце немедленно отреагировало и забилось быстрее.
– Озера и ящерицы так на тебя действуют?
– Розовые озера и лающие гекконы, – старательно выделяя голосом главное, пояснила она. Как по сигналу, из куста донесся треск. Эва радостно рассмеялась, но тут же замолчала, заметив выражение лица Маршалла. – Маршалл, что ты так на меня смотришь?
– Страсть тебе к лицу. Нужно чаще ходить на пешие прогулки.
От подъема у Эвы теснило в груди, и его слова лишь усугубили ситуацию. Чтобы скрыть смущение, она зашагала дальше.
– Я понимаю, как сюда попали птицы и ракообразные. А млекопитающие? Ящерицы?
Она опасалась, что Маршалл не позволит ей сменить тему, но он повиновался:
– Они живут тут с той поры, когда архипелаг имел сообщение с материком. До появления исследователей, начавших массовое истребление, их было гораздо больше.
Эва посмотрела на кружащего над их головой орла:
– Только не надо говорить, что хищные птицы никогда не покушались на гекконов.
– Покушались, конечно, но система пребывала в равновесии и полной изоляции от угроз внешнего мира. Так было до появления первых кошек.
Полная изоляция от угроз внешнего мира. Эве пришлись по душе эти слова. Возможно, именно это искал Трэвис, растворившись во мраке год назад. Эмоционального уединения.
Осознание пришло столь внезапно, что Эва споткнулась о камень. Как же она умудрилась забыть о завтрашней печальной годовщине. Ровно год с момента исчезновения брата!
Приподнятого настроения как не бывало. Маршалл сжал ее похолодевшие пальцы и помог взобраться на вершину Флиндерс-Пик, откуда открывался отличный вид на все сто с лишним островов западного архипелага. Глядя на них, Эва испытала такое же отчаяние, как при созерцании усыпанного звездами ночного неба.
Австралия огромна и пуста! Как найти на ее просторах одного-единственного человека?
Она стояла неподвижно, наблюдая, как он ловко делает свою работу. Фотографирует, измеряет, записывает показания компаса и GPS, берет пробы почвы и растительности. Пару раз он бросал на нее обеспокоенные взгляды.
– Эва.
– Ты закончил?
– Прекрати.
– Хочу спуститься к озеру, – ровным, лишенным интереса и эмоций голосом произнесла она.
– Ну-ка, стой!
Она повиновалась, повернулась к нему.
– Что произошло? Что я сделал?
Правда лежала на сердце тяжким камнем.
– Дело не в тебе, Маршалл, а во мне.
– Хорошо, что ты сделала?
– То, чего не следовало бы.
– Эва?
– Мне нельзя здесь находиться.
– У нас есть разрешение.
– Я имею в виду, нельзя попусту тратить время.
– Злишься, оттого что позволила себе глоток свободы?
– Я злюсь, потому что у меня есть четкая цель – поиски Трэвиса, которые я сегодня забросила.
И вчера тоже, если уж начистоту. Хотя она и расклеила несколько листовок, мысли были целиком заняты Маршаллом.
– Ты не должна жить одними мыслями о брате. Это ненормально.
Сейчас поздно волноваться о том, что нормально, что нет. Вот если бы пару лет назад она была более внимательной. Она глубоко вздохнула.
– Ты здесь закончил?
На лице Маршалла промелькнуло множество эмоций. Тем не менее он заговорил подчеркнуто нейтрально:
– До возвращения лодки еще есть время. Давай прогуляемся.
Она упрямо думала, что он может заставить ее остаться, но явно не наслаждаться происходящим.
Полтора часа Маршалл пытался избавить Эву от напряжения. Поддерживал легкую беседу, пытаясь разжечь ее любопытство на ходу сочиненными байками о пирате Андерсене, сокровища которого не могут отыскать по сей день.
– Возможно, команда его убила и похитила сокровища, – предположила Эва.
После ее получасового молчания Маршалл радовался и такому циничному замечанию.
– С точки зрения кровожадного пирата, резонный мотив для убийства.
– А может, и не было никакого сокровища. Скажем, Андерсену удавалось награбить ровно столько, чтобы продержаться на плаву со своей командой, а о том, чтобы разбогатеть, речи не шло. Может, не такими уж они были удачливыми пиратами!
– Ты видела остров. Где бы ты зарыла сокровище?
Она осмотрелась:
– Нигде. Местность открытая, копать трудно. Кто-нибудь наверняка заметит. – Она посмотрела на покрытое гуано гористое плато, простирающееся недалеко от Миддл-Айленда. – Может, вон там? Спрятала бы в какой-нибудь расщелине или норе.
– Пошли, посмотрим?
Она округлила глаза:
– Не собираюсь в поисках мифического сокровища плыть в одежде через кишащий акулами канал к плато, загаженному птичьим пометом, зараженному бог знает какими бактериями!
– Да у тебя нет сердца, Эвелин Рид! – поддразнил он.
– У меня есть сердце, я хочу, чтобы оно и дальше исправно билось в груди.
Он засмеялся:
– Справедливо. Тогда давай проверим, выглядит ли озеро вблизи таким же впечатляющим, как издали.
– Конечно нет. Или дело в розовых очках? Однако вода оставалась розовой, даже когда Эва набрала ее в бутылку.
– Ты же не собираешься это пить? – предостерег Маршалл.
– Нет. – Она вылила воду в озеро. – Просто хочу понять, в чем трюк.
Они прогулялись по берегу озера, вернулись к единственному приличному песчаному пляжу, уютно раскинувшемуся между двумя скалистыми плато. Маршалл немедленно снял ботинки и носки и, оставив рюкзак на камне, зашлепал по воде. Эва, внимательно изучив песок, обнаружила, что он образован крошечными ракушками.
– Водичка отличная, – намекнул он. – И для хищников мелковато.
Она скрестила руки на груди и ворчливо заметила:
– А как насчет электрических скатов?
Он плеснул водой в ее сторону:
– Скатов, занимающихся серфингом?
– В краю розовых озер и лающих ящериц? Почему бы нет?
– Иди сюда, Эва! Снимай ботинки.
Бросив на него негодующий взгляд, она стянула ботинки и носки. Неимоверно долго убирала их в рюкзак, пристраивала рюкзак рядом с вещами Маршалла.
Добро пожаловать в рай, – пригласил он, когда она вступила на отмель и застонала от удовольствия, чувствуя ласкающее прикосновение прохладной воды к разгоряченным потрескавшимся ступням. Некоторое время они молча стояли бок о бок. Постепенно их сердца забились в унисон с ритмом накатывающих волн.
– Ладно, – вынужденно признала Эва, подставив лицо солнцу, – это хорошая идея.
Маршалл отошел от нее:
– У меня всегда хорошие идеи.
– Правда, что ли?
– А то.
