Накидка показалась нестерпимо тяжелой. Ицки аккуратно ее снял, стараясь не разбросать обрезки волос. А Токива и парикмахер продолжали беседу.
- Завтра проект заканчиваем? Там пахать и пахать... Придешь на обед? Приготовлю суп и жареный рис.
- Имей терпение, мальчик-ножницы, - добродушно проворчал Токива. - Нам бенто раздадут, забыл? А если б и нет, я к твоей готовке приближаться не собираюсь. Неохота травиться.
- Грубиян! - подскочил паренек. - Кто ж зимой травится?!
Ицки даже в лучшие времена не общался с Токивой настолько свободно.
- О, а его с собой возьмешь? - парикмахер ткнул пальцем в Ицки.
Тот насторожился.
- Хотя он понятия не имеет, о чем мы. Да и не знаю, где он может пригодиться.
Парикмахер не имел намерения обидеть, он просто говорил то, что думал.
Токива сделал страшное лицо и шутливо замахнулся.
- Избивают! - заверещал паренек. - Полиция!
- Сколько раз повторять: думай прежде, чем ляпнуть! Когда до тебя дойдет? - загремел Токива.
- Нет, а что? Он же может чуть-чуть ходить? Отвезешь его на своей машине...
- Ты о чем? - воинственно осведомился скульптор.
- Инвалидной коляски я здесь не вижу, - рассуждал паренек. - В любом случае, осталась только ручная работа... Хотя ума не приложу, чем он может помочь.
Ицки все больше хотелось узнать, в чем суть проекта.
- Не перепрыгивай с темы на тему. Я, вообще-то, о твоем дурном языке говорил.
- Эй! Не толкайся!
Токива схватил протестующего парикмахера в охапку и выволок в коридор. Минут двадцать оттуда доносились приглушенные голоса, а потом Токива вернулся один. Нахмурился на нетронутый кофе.
- Не хочешь?
Ицки потряс головой. И, пока Токива уносил чашку, вспомнил вопрос парикмахера.
Вы с Токи в самом деле друзья?
Какую роль он играет в жизни Токивы? Вопрос оставался без ответа. Днем скульптор смотрел холодно, без проблеска интереса. По ночам был нежен, но не позволял Ицки заговаривать об их отношениях. Наверное, Токива видел в нем лишь вещь, на время позаимствованную у Ямабэ.
Дверь опять открылась: Токива решил, что Ицки надо вымыть свежеостриженные волосы. И когда он нес молодого человека обратно в гостиную, в его движениях появилось что-то новое. Обычно Токива просто складывал на диван чистую одежду и уходил. А тут вдруг сел рядом. Взял полотенце и принялся вытирать Ицки волосы. Ицки недоверчиво следил за скульптором в просветы между складками ткани. Встретил его взгляд. Полотенце скользнуло на пол.
Токива погладил Ицки по голове, кончиками пальцев провел по вискам и лбу. Дотронулся до ушей, затылка, снова вернулся к вискам. На лице его застыло удивленно-восхищенное выражение, как у ребенка, осматривающего новую, необычную, но очень привлекательную игрушку.
- Ицки...
А ведь никогда не называл по имени при свете дня.
Токива гладил Ицки по щеке, и тот не испытывал обычного стремления убежать. Придвинулся ближе. Целовал в глаза, виски, щеки, переносицу, подбородок, а потом и в губы. Знакомое тепло и вкус табака. Жесткие пальцы, против обыкновения, были теплые: верно, их согрела вода. Токива прижал его голову к груди, поглаживал по плечам и спине. Сейчас Ицки запросто мог бы вырваться, однако даже мысли такой не возникало.
Токива молчал. Потом медленно завалился на диван, не отпуская Ицки, ероша ему волосы. Ицки зарылся носом ему в свитер и с упоением вдыхал аромат табака.
На следующий день погода стояла великолепная - ни облачка. Они позавтракали раньше, чем обычно, и Токива усадил Ицки в машину. Принесенная этим утром одежда состояла из рубашки с длинными рукавами и потрепанного рабочего комбинезона. Явно неспроста.
- Куда мы едем? - заволновался Ицки.
- Надо кое-что раскрасить, - таинственно отозвался Токива. - Как раз по тебе работа.
Ицки смотрел озадаченно. Токива подмигнул и перегнулся через сиденье взъерошить Ицки волосы. Его поведение заметно изменилось, и прикосновения стали другие. Он словно проверял, здесь ли еще тот, прежний Ицки. Ночью тоже было иначе. Токива обнимал его, касался волос губами - и ничего больше. Просто сказал: "Спи". Ицки послушно заснул, сбитый с толку внезапной переменой.
Пока спускались с горы, Токива пребывал в необычайно хорошем настроении.
Открывшийся пейзаж заставил Ицки задохнуться от восторга. Белый пляж с россыпью домиков, лазурный океан, ослепительное небо... Сочные яркие цвета вынуждали жмуриться, но Ицки все равно смотрел. В прошлый-то раз все скрывал снегопад.
Жилые районы обрамляла зелень, между зданиями сверкала вода. Зрелище резало глаза, давно отвыкшие от вида океана и множества деревьев. Дорога лежала вдоль берега, потом они остановились.
Ицки увидел небольшое строение, игровую площадку и красочный знак возле парковки. Это и есть детский сад, подумал он.
Маленькие ученики стояли на пороге выпуска, этому событию, собственно, и посвящался проект. Сегодня был последний день - работы предстояла уйма. Ицки недоумевал, чем способен помочь.
- Я в машине подожду, - пробормотал он.
Токива смерил его скептическим взглядом.
- Я только мешать буду, - запротестовал молодой человек. - Пожалуйста, иди без меня, сэнсей.
- Не дури, - Токива вылез из машины. - Поможешь раскрашивать. И не называй меня "сэнсей".
Из багажника он достал инвалидную коляску. Одолжил у кого-то, что ли, удивился Ицки. А потом увидел знакомую эмблему и сообразил, что ни в какую клинику Токива коляску не возвращал. Должно быть, скульптору просто нравилось таскать Ицки на руках. Что ж, по крайней мере, он не собирался делать этого на людях.
- Какую краску будем использовать? - поинтересовался Ицки.
- Водоэмульсионку - с ней работать легко. Я хочу, чтобы ты показал детям, как надо красить. Они уже должны быть готовы. Подождем здесь.
Он отвез Ицки под крышу корпуса и представил его женщине в фартуке - директрисе.
- Здравствуйте, Хасимото. Спасибо, что пришли, - поклонилась она.
Лет пятьдесят с небольшим, добрая улыбка, располагающее лицо.
- Очень приятно, - вежливо, но несколько "на автомате" отозвался Ицки.
Пока они общались, родители расстилали брезент, раскладывали кисти, расставляли банки с краской. Другие выгружали из грузовика четыре длинных деревянных столба.
- Мы мастерим тотемные столбы, - пояснила директриса. - Осталось раскрасить, а потом установим их на игровой площадке.
- Ясно, - протянул Ицки.
В высоту столбы достигали без малого трех метров и имели около тридцати сантиметров в диаметре. На каждом были вырезаны человеческие лица.
