Дженни Лукас - В эпицентре любви

Ив уставилась на него, в изумлении раскрыв рот.

Он не обращал на нее внимания с самой свадьбы, обидел их друзей, притащил ее из Италии в Грецию без всяких объяснений… А теперь пытается доказать, что проблема в ней?

С трудом воздержавшись от грубого ответа, она глубоко вдохнула и попыталась стать на его место и понять, есть ли хоть что-то, в чем она предвзята.

Нет.

Сцепив руки в замок, Ив еще раз вдохнула. Теперь она его жена. Ей полагается быть нежной и чуткой. У них медовый месяц. И она не станет ругаться из-за такой незначительной вещи, как его необъяснимое временное раздражение.

Однако ведь она не тряпка для ног, и сейчас он узнает об этом.

— Конечно, я понимаю, что ты должен работать, — начала она спокойно и мудро. — Но это не объясняет твоего равнодушия ко мне на протяжении всего вечера. И того, почему ты сбежал из Тосканы… — она сглотнула, — после того как твои друзья так много сделали для нас, мы могли хотя бы остаться там на ночь…

Его темный взгляд пронзил ее.

— Мне это неинтересно.

Она вспыхнула, униженная его резким тоном. Весь вечер она ощущала волнующую тяжесть в животе, представляя их первую брачную ночь, его поцелуи, жаждала поскорее вновь узнать, каково это — заниматься с ним любовью.

А его это, оказывается, нисколько не интересовало.

— Почему ты меня отталкиваешь, — прошептала она, — с тех пор, как я стала твоей женой? Ты… ты сожалеешь о том, что женился на мне?

Его взгляд на мгновение остановился на ней, затем он отвернулся, достав ноутбук из кожаного портфеля.

— Мы скоро будем дома.

— Почему ты ведешь себя так, словно вдруг возненавидел меня?

Он закрыл ноутбук с громким щелчком.

— Я не собираюсь обсуждать это сейчас, Ив.

— А когда?

У Талоса зазвонил телефон. Прищурившись, он посмотрел на нее и опустил взгляд на дисплей мобильного.

— Скоро ты обо всем узнаешь. — Отвернувшись, он открыл крышку телефона и рявкнул: — Ксенакис.

Пока он на греческом говорил по телефону, Ив разглядывала сверкающее кольцо с бриллиантом на своем пальце. Резкие грани камня бездушно искрились. Ее охватило плохое предчувствие. Выглянув в окно, она увидела разросшийся город белых античных построек и оливковых деревьев, окруженный скалистыми горами.

Почему Талос женился на ней, если намеревается и дальше так с ней обращаться?

Ив положила руку на округлившийся под ее налитой грудью живот, в котором рос их ребенок.

«Я бы не отдалась ему, если бы он не был достоин моей любви», — сказала она себе.

«Откуда ты знаешь? — раздался внутри нее злобный шепоток. — Откуда ты знаешь, что ты за человек?»

«Заткнись, — оборвала она себя. — Я знаю».

Но было уже поздно. В душу проникла медленная отрава страха, от которого она уже не могла избавиться.

Она ведь не хотела выходить за него замуж так быстро. Пыталась противостоять ему, отложить свадьбу. Но он продолжал настаивать. Ухаживая за ней. Соблазняя ее.

Он был таким нежным. Терпеливым. Идеальным.

А когда поцеловал ее на мосту в Венеции, все ее сомнения растворились в буре пылкого, слепого желания, перед которым она не смогла устоять. Его объятия похитили ее силы, сделав безвольной в его руках, не оставив другого выхода, кроме как выполнить его волю.

Но поцелуев, судя по всему, больше не предвиделось.

Неужели Ив сделала огромную ошибку, выйдя за него? Может быть, он действительно женился на ней только из-за ребенка? Или по какой-то другой, тайной причине?

Но уж точно не по любви — иначе бы он не вел себя так!

«Бентли» притормозил около изящного девятиэтажного здания конца XIX века, располагавшегося на большой площади в центре города. Талос вышел из машины, даже не обернувшись. В первый раз он позволил водителю помочь ей выйти из машины.

Ступив на тротуар, Ив огляделась и увидела Акрополь, светившийся посреди ночной тьмы на скалистом возвышении. Она чуть не подпрыгнула, услышав голос Талоса позади себя:

— Красивый, да?

Она обернулась и наткнулась на его жестокий и довольный взгляд.

— Да, — сдавленно ответила она.

Красивый, надменный и суровый, как и сам Талос.

Когда водитель и швейцар выгрузили багаж, он подошел к ней ближе. Так близко, что Ив смогла ощутить его дыхание, тепло его сильного тела сквозь одежду. Склонившись над ней, но не касаясь ее, он прошептал:

— Тебе понравится вид из пентхауса.

Она вздрогнула, стоило ему приблизиться.

— Здесь ты отдалась мне, — шептал он ей на ухо, касаясь губами ее нежной кожи. — И мы неделями не покидали кровать.

Он отстранился от нее. И как бы она ни старалась скрыть эмоции, которые Талос вызвал у нее, знала, что он все равно увидел ее возбуждение. Ее страстное желание.

Это разозлило Ив. Она дерзко подняла подбородок.

— Ну, надеюсь, тебе понравилось, потому что это не повторится.

На ее вызов его глаза ответили злым темным блеском. Он схватил ее за руку и, как она ни пыталась ее высвободить, не отпустил. Провожаемые взглядами прислуги и телохранителей, они прошли в лифт через вестибюль.

Как только они оказались наедине в его огромном пентхаусе, он выпустил ее руку.

Ив потерла запястье, зло глядя на него.

— Почему ты так стремился поскорей жениться на мне, Талос? — настойчиво спросила она. — Почему? Я хочу знать правду, сейчас же!

— Правду? — бросил он. — Какая оригинальная для тебя мысль.

— Из-за того, что я беременна?

Он отвел взгляд.

— Я защищу своего ребенка.

Ее оглушила острая боль. Значит, он ее не любит. Любовь тут ни при чем.

— Если дело только в ребенке, зачем ты лгал? — хрипло проговорила она. — Зачем ты говорил, что любишь меня?

— Я никогда тебе не лгал. — Талос пристально смотрел на нее. — Я сказал, что хочу жениться на тебе и дать ребенку свою фамилию. И то и другое — правда.

Она потрясла болевшей рукой, пытаясь сдержать непрошеные слезы.

— Ты заставил меня поверить в твою любовь, — прошептала она. — Ты обманом женился на мне. У тебя что, совсем нет совести?

— Совести! — Их лица были на расстоянии дюйма. Он презрительно улыбнулся. — И ты еще обвиняешь меня в бессовестности!

Ив внезапно испугалась, ощутив себя в ловушке, — прижатая его крупным телом, скованная в запястьях его руками, как наручниками.

Она почувствовала на коже его дыхание. Услышала, как оно меняется по мере того, как воздух между ними электризуется, превращаясь из ярости в нечто другое. Его руки сильнее сжали ее запястья, а взгляд упал на ее губы. Сердце у нее в груди замерло, а потом бешено забилось, едва не выпрыгивая из груди. Она ощутила покалывание на губах, спускавшееся по груди к самым потаенным глубинам ее тела.