Они двинулись в ее комнату, и через секунду дверь скрыла их от всего остального мира. Шеннон положила коробку с трюфелями на комод и обняла Луку за шею. Ее губы приоткрылись, приглашая его к новым поцелуям, и он с восторгом принял это приглашение.
Они целовались целую вечность, погружаясь в густой чувственный туман. Наконец Лука начал медленно расстегивать молнию на платье, попутно лаская ее гладкую, как шелк, спину. Манжеты на рукавах оказались слишком тугие, и ему пришлось приложить усилие, чтобы расстегнуть их.
Затем он взял ее руки и поцеловал запястья, как будто просил прощения за это маленькое насилие… потому что насилию не было места в этой комнате. Оно осталось в прошлом, когда он набросился на нее в ярости, не в силах сдержать страсть.
Платье скользнуло на пол, и Лука завел руки за спину Шеннон, чтобы расстегнуть бюстгальтер.
Красивые кружевные чашечки обнажили нежные полукружья грудей с тугими розовыми сосками.
Он лизнул один из них, и Шеннон вскрикнула от удовольствия, откинув назад плечи и прижимаясь грудью ко рту Луки.
Лука тихо засмеялся: она всегда была восхитительной, чувственной любовницей. Он переместил свой язык на другой сосок и вызвал точно такую же реакцию.
Его руки, слегка касаясь, двигались по атласной коже, нежно трогая ее тело, затем он прижал бедра Шеннон к своим, и она почувствовала его возбужденную плоть.
– Раздень меня, – сказал он.
Шеннон открыла глаза и с трудом сфокусировала зрение. Сладострастная улыбка сирены появилась у нее на губах. Она расстегнула несколько пуговиц на его рубашке, обнажив мускулистую грудь, и провела пальцами по темным курчавым волосам, покрывавшим смуглую кожу Луки. Рубашка упала, а Шеннон уже расстегивала его брюки, чтобы ее ладонь могла проникнуть внутрь.
Прикосновение, не похожее ни на какое другое… Лука на секунду закрыл глаза, и волна желания захлестнула его. Зарычав, он схватил Шеннон, поднес к кровати, нагнулся, чтобы скинуть покрывало, и положил ее на прохладную белую простыню. Лука начал срывать с себя остатки одежды, а Шеннон чувственными движениями сняла тонкие чулки и голубые трусики. Длинные ноги скользили по белому полотну, дразня Луку соблазнительными изгибами дивного женского тела.
Наконец он лег рядом с ней и впился губами в ее алчущий рот.
Забыв обо всем на свете, они целовались, касались друг друга, перекатывались на кровати.
– Ты мне нужен, нужен, нужен, – повторяла она снова и снова, до тех пор пока у него голова не закружилась от охватившего его триумфа, от осознания собственной значимости.
Чувства обоих накалились до предела.
Шеннон выгнулась, приглашая его войти, и Лука, не в силах больше сдерживаться, погрузился в ее глубины. Их рты слились, их сердца грохотали, их тела взмокли от пота, их руки и ноги переплелись. Они трепетали, ожидая восхитительного взлета.
Затем все ослабло, захватывающая, стремительная атака чувств утихла, напряжение спало.
Лука соскользнул с нее и закрыл глаза, ожидая, когда схлынет чувство глубокого насыщения.
Через некоторое время он нашел в себе силы взглянуть на Шеннон. Она была очень бледной.
Неужели он причинил ей боль?
– Ты в порядке? – хрипло спросил Лука и нежно коснулся губами ее мягких губ.
Ее ленивое «Ммм…» принесло ему несказанное облегчение.
– Тогда посмотри на меня, – приказал он. – Я не люблю, когда ты лежишь так неподвижно.
Пушистые ресницы взлетели вверх.
– Ты просто замечательный, – улыбнулась Шеннон.
Лука с ленивой ухмылкой кивнул, затем еще раз поцеловал ее в губы.
– Я и чувствую себя замечательно.
– Трюфели! – неожиданно воскликнула она и тут же вскочила на ноги.
Но в тот момент, когда Шеннон подошла к комоду, какая-то смутная мысль возникла у нее в голове. Хмуро глядя на шоколадные конфеты, она пыталась сосредоточиться на том, что же не давало ей покоя.
Внезапно перед ее глазами огненной молнией вспыхнуло видение. Улыбающийся Лука, выходящий из магазина и протягивающий ей коробку с трюфелями. В другой руке зажат небольшой пакетик, который он убрал в карман… Шеннон так отчетливо увидела это, что не сразу могла поверить тому, как глупо она ошибалась.
Лука отправился в магазин не для того, чтобы купить конфеты! Трюфели он купил после того, как сделал более серьезную покупку.
Упаковку презервативов! Он купил презервативы – для тщательно продуманной ночи любви!
– Я не могу спокойно смотреть на тебя, чтобы не испытывать желания быть внутри тебя, – пробормотал он низким голосом.
Она обернулась и посмотрела на него. Лука лежал в свойственной ему расслабленной позе – на боку, подперев голову рукой и слегка согнув сильные ноги.
Шеннон затрясло от ярости.
– Ты ублюдок! – бросила она ему. – Я тебя ненавижу!
– Что?! – спокойные, темные глаза Луки округлились от удивления.
– Я т-тебя ненавижу, – повторила Шеннон. Раньше мы обходились без этого, а сейчас ты даже не потрудился сказать мне!
Он сел, нахмурив черные брови.
– О чем ты говоришь?
– Презервативы, – объяснила она. – Ты купил их вчера в магазине, в котором покупал трюфели.
Я видела, как ты положил их в карман.
– Ну да, – подтвердил Лука, не видя никакой проблемы. – Мне не хотелось испытывать судьбу… Почему ты так на меня смотришь?
Шеннон бросила коробку с трюфелями и наклонилась за брюками, валявшимися на полу. Засунула дрожащие от напряжения пальцы в карман и вытащила обернутый целлофаном пакетик.
Ей даже не пришлось ничего говорить. Лука увидел пакет и наконец все понял.
– Дурочка, – прошептал он и ухмыльнулся. Мы же никогда не любили эти штучки, не так ли?
Мы слишком беспечны, когда находимся под воздействием более непреодолимых сил.
Она швырнула пакетик в него. Он ударился о красивое загорелое плечо Луки и упал прямо на колено.
– Я никогда тебя не прощу, – в ярости крикнула ему Шеннон. – Как ты мог подвергнуть меня такому риску, Лука? Как ты мог! – заплакала она.
В течение секунды он пристально смотрел на нее, затем мрачно заметил:
– Мы оба рисковали, дорогая, – заметил он мрачно. – Мы набросились друг на друга, не думая ни о чем, если помнишь. И это не было одностороннее удовлетворение.
– Я это не отрицаю.
– Тогда почему ты так бесишься? – резко спросил он, скатившись с кровати и встав на ноги с другой стороны.
От душившей ее ярости Шеннон с трудом понимала, что он говорит.
– Я дрожу от страха, что уже беременна, а ты спрашиваешь, почему я бешусь? – чуть не задохнулась она от гнева.
– Беременна? Как это? – спросил Лука. – Ты же пьешь таблетки, – удивился он. – И это не повод для шуток.
