— Вполне зрелый возраст для голосования, — съехидничала Санта, бросая в Дороти подушку.
— Противная девчонка.
— Я?! — невинно отозвалась Санта и хихикнула.
Подруги рассмеялись и разбудили Мэри.
— Санта-Клаус еще не пришел? — спросила девочка, потирая заспанные глаза.
— Нет еще, солнышко. Тебе придется подождать несколько дней. Рождество наступит в среду. Идем-ка спать.
Санни осторожно взяла Мэри на руки и отнесла в спальню. Обе женщины нежно поцеловали ее, желая приятных сновидений.
— Ну и как зовут этого парня?
Санта продолжила прерванный разговор, когда подруги снова уселись у телевизора.
— Боб Доул.
— Ты, как я понимаю, собираешься встречаться с ним? — не отставала Санни.
— Он меня никуда не приглашал, если ты это имеешь в виду.
— С каких пор тебя это останавливает? Пригласи его сама, — рассмеялась Санта.
— Возможно, и приглашу.
Санни посмотрела на подругу. Дороти было тридцать пять лет, но выглядела она лет на десять моложе. Обычно она добивалась всего сама, и проявляемая сейчас нерешительность, граничащая с застенчивостью, никак не вписывалась в ее характер.
— Он ведь особенный, правда? Тебе очень нравится этот Боб?
— Возможно.
— Мне кажется, тебе надо поехать к гадалке и расспросить о Доуле.
— Ладно тебе. У меня такой график работы до самого Рождества, что напугал бы всех гадалок. Завтра я должна сделать выпечку на пятьдесят человек и доставить все к трем часам. У меня нет времени на твою гадалку. К тому же Бобу до меня как до лампочки. Он просто симпатичный молодой человек.
В ее голосе прозвучало сожаление.
— Мне кажется… — начала было Санта, но телефонный звонок прервал ее.
— Кто бы это мог быть? — удивилась Дороти, посмотрев на часы. — Время уже позднее.
Санта сидела рядом с телефоном и ответила на звонок.
— Одну минуту, мистер Доул, сейчас позову, — сказала она, передавая трубку подруге, вопросительно глядевшей на нее. — Это — он.
— Алло, — застенчиво произнесла Дороти. — Привет, мистер Доул.
— Миссис Коммой, возможно, это нахальство с моей стороны, но я не видел у вас обручального кольца и подумал, что, может, и нет мистера Коммона. А если так, то почему бы нам завтра не встретиться?
— Завтра вечером? Вы хотите встретиться?
Дороти расплылась в улыбке под одобрительные кивания подруги.
— Нет, днем. Вечером у меня работа и я не смогу вырваться. Я подумал, может, мы отобедали бы все вместе, а потом сходили бы на рождественское представление.
— Роберт, подождите, пожалуйста, минуту. — Она зажала рукой трубку, чтобы он не слышал ее. — Санни, он приглашает меня с дочерью завтра в театр.
— Конечно, соглашайся.
— Но я не могу. У меня заказ на завтра.
— Я приготовлю его, а ты спокойно иди с Мэри.
— А как же Клаус?
— Не волнуйся, я справлюсь со всем. Иди спокойно, тебе нужно отвлечься. Я все приготовлю как надо. И тогда ты будешь у меня в вечных должницах, — шутливо добавила Санта.
Дороти не была уверена, может ли она принять предложение подруги, но та твердо стояла на своем.
— Роберт, мы с удовольствием пойдем, — сдерживая радость, почти пропела она в телефонную трубку. — Во сколько?
— Давайте встретимся пораньше. Я заеду за вами в двенадцать.
Закончив разговор, Дороти радостно вскрикнула:
— Кажется, я ему нравлюсь!
— Конечно, ты не можешь не нравиться! Поеду-ка я сейчас домой, чтобы как следует выспаться перед завтрашней готовкой.
— Санни, ты уверена, что справишься?
— Дай мне скорее уехать, пока я не передумала, — поддразнила подругу Санта, надевая куртку.
— Но что ты скажешь клиенту?
— Скажу, что у меня неотложное дело, и все тут.
— А это не обяжет тебя перед ним?
— До свидания, Дороти, не волнуйся, я все улажу.
— Пока.
Санни поспешила к машине, стараясь не вспоминать поцелуй Клауса, совсем не похожий на формальный поцелуй, рассчитанный на публику.
Клаус сидел на диване, обложившись газетами. Они пестрели праздничными рекламами и объявлениями, извещавшими читателей, где, что и когда можно приобрести. Сначала он пытался отвлечься с помощью телевизора. Но по всем каналам, включая коммерческие, транслировали праздничные программы, так сильно раздражавшие его. Газеты были немногим лучше, но из них можно почерпнуть хоть кое-что полезное для работы. Вскоре и это занятие ему наскучило, и он вернулся к решению насущной проблемы — покупке дома.
Он никак не мог понять, почему Санта уперлась и не хочет заняться продажей жилища, где обитала сама. Она отклонила даже его предложение оплатить неустойку и расходы по переезду и отвергла всяческую попытку свести его с хозяевами. Конечно, можно обратиться в другую брокерскую контору, но Морган считал это неэтичным. Клаус уже стал думать, что причины отказа носят личный характер и, возможно, связаны с ее прошлой жизнью — она не хочет, чтобы именно он жил в этой обители и даже не мечтал о ней. Иначе зачем упорствовать? При ее очевидном безденежье это прекрасная сделка.
Вероятно, ему стоит провести соответствующую кампанию, чтобы она поближе узнала его, и тогда, возможно, Санта изменит решение. Он никогда не предполагал, что ему придется пройти сквозь огонь и воду, чтобы купить обычный с виду дом.
Однако стоило попытаться, потому что в противном случае он никуда не уедет и проведет все праздники здесь, вместо теплого острова.
Так что же может заставить несговорчивого брокера изменить решение? Клаус стал составлять программу действий. Он почувствовал себя увереннее, покончив с ней, и стал мечтать об отдыхе на далеком острове и приятном возвращении под собственную крышу в новом году.
Санта надеялась, что отдохнет хоть день от клиента. Она позвонила ему и сказала, что не сможет поехать смотреть дома, поскольку должна помочь Дороти. И, словно назло ей, он предложил приехать и помочь в выполнении заказа, чтобы потом у них осталось время на поиски дома для нее. Он был похож на собаку, мертвой хваткой вцепившуюся в кость и не отпускавшую заветное лакомство. Он действительно верил в то, что способен заставить ее изменить решение.
Его предложение помочь с готовкой несколько озадачило Санту, так как в ее представлении Клаус сталкивался с едой только в ресторане.
Санта начала раскладывать продукты на разделочном столе, когда он приехал. Его машина была в отличном состоянии, ни намека на происшедшую аварию.
Клаус выглядел элегантно. Даже в джинсах, толстом мохеровом свитере и кожаной куртке он казался холеным и чертовски привлекательным.
