жены?! За то, что чувства других для него важнее?! – завопила Дана, окончательно утонув в своем бешенстве.
Она так старалась ради него, а, в конце концов, он только обнаглел! Девушка глянула на Аниту, ища поддержки, но та лишь растерянно смотрела на нее, а Сет покачал головой, мол сама виновата, и Дана вскипела еще сильнее:
– Я сказала правду! А хочешь извиняться, делай это сам!
– Пошла вон!
– Что ты сказал? – оцепенела Дана. «И он любит ее? Да все его слова вранье! Когда любят, так себя не ведут!» – Я ненавижу тебя, Хард! – взорвалась она истерией. – Ненавижу! И скорее бы уже закончился этот чертов год! Потому что я никогда, слышишь? Никогда тебя не полюблю! – прошипела она, подойдя к нему и заглянув в серые уставшие глаза. А затем, как театральная актриса, поклонилась и вылетела из дома.
Он так и не вернулся. После ее слов Александр улетел тем же вечером, попросив Риссов отправить его чемодан с одним из его людей. Он не позвонил и не написал, и, кажется, вовсе про нее забыл. Дни шли, а от него не было ни одной весточки. Сет отрекся от нее «пока не поумнеет», Анита, хоть и молчала, но у той по глазам было видно, что она думает о подруге. А Дана жила у родителей, будучи уверенной, что Алекс скоро одумается и прибежит извиняться.
Но этого не происходило.
Ни через день, ни через неделю, не, даже, через месяц. Родители, то и дело, косились на нее, но вопросов не задавали. А осознание того, что он больше не придет начало приходить к ней. То, что ей виделось прописной истиной, стало казаться ошибкой. То, как он смотрел на нее, стало тоскливым воспоминанием, приносящим боль. С каждым днем она понимала, что скучает по нему, и это чувство лишь росло. Ей не хватало улыбки Александра, его насмешливых серых глаз, не хватало его голоса, и медленно Дана начинала сходить с ума. Сколько она ни пыталась уговорить себя забыть и перетерпеть, ничего не помогало.
– Милая, вы поругались? – ненавязчиво начала разговор мать, присев рядом с дочерью на кровать в ее спальни, а Дана кивнула.
– Он снова тебя ударил? – она подала ей чашку с кофе.
– Что? – ошалело уставилась на нее Дана.
– Ну, зная, какой Александр Хард, это неудивительно.
– Если ты считаешь его таким монстром, почему улыбалась ему? Почему не требуешь, чтобы я с ним развелась?
– Милая, – мать замялась, – просто ты, вроде, не рвешься уходить. А наши денежные обязательства перед ним…
– Правда? – чувство обиды захлестнуло с головой, и все происходящее, вдруг, стало совершенно очевидным. – Вы…вы…– она поднялась на ноги и заревела. – Боже, да он единственный, кто действительно заботится обо мне! – и Дана кинулась собирать свои вещи.
И вот, теперь, она снова стояла на пороге особняка Хардов и смотрела на Алекса, что застыл посреди комнаты, увидев, как вошла его жена. И первое, что миссис Хард услышала:
– Ты зачем вернулась?
У Даны земля ушла из-под ног. А она-то думала он скучает, места себе не находит, а тут.
– Родители настояли, – нагло соврала девушка и прошла мимо него, направляясь на второй этаж.
– Я подал на развод.
У Даны сумка из рук выпала.
– Что?
– Все как ты и хотела. Никаких обязательств. Твое агентство в разработке, я назначил ответственного, нам встречаться не придется. Твои родители мне тоже ничего не должны. Так что со спокойной душой можешь отправляться обратно, – он смотрел на нее так, как смотрел на всех остальных: холодно и безразлично. – Документы для подписи пришлю по почте. Поэтому здесь тебя больше ничего не держит. Я оставлял сообщение на почте. Нужно было проверять, – и Александр ушел, закрыв за собой входную дверь.
А Дана осталась. Осталась одна. Она медленно рухнула на одну из деревянных ступеней.
«Ну вот ты и свободна. Так почему же ты не рада…»
– Миссис Хард? – у основания лестницы остановился Джеймс, увидев сидящую там потерянную Дану. – Могу я вам помочь?
– Вряд ли, – прошептала она, давясь своими же солеными слезами.
Но дворецкий продолжал стоять рядом с ней.
– Он хочет развода, Джеймс.
– А разве развода хотите не вы?
– Я просто хотела чего-то добиться! Я хотела быть самодостаточной! Я хотела стать независимой! А стала, всего лишь, миссис Хард.
– Разве стать миссис Хард не значит добиться всего, чего вы так хотели?
Но Дана больше ничего не говорила, она плакала, утопив лицо в своих ладонях.
Старый дворецкий вздохнул и заговорил снова:
– Единственное, о чем прошу, это больше не доставлять проблем мистеру Харду. Он очень тяжело переживал уход матери и вот, вновь, женщина, которую он любит покидает его. Александр заслужил быть счастливым, и, если, вы не хотите делать его таковым, позвольте сделать это другим, – как всегда уважительно чуть склонил голову Джеймс и пошел в сад.
– Я все испортила, – прошептала она, захлёбываясь слезами, – я все испортила!
Ей не спалось. Было уже три ночи, а Александр так и не пришел. Дана хотела поговорить с ним, обсудить все то, что произошло. Возможно, попросить прощения. Просто вернуться в Сидней к родителям, сделать вид, что ничего не было, она уже не могла. Дана точно и ясно осознала, что Алекс привязал ее к себе крепко-накрепко и разорвать эту связь она не в силах.
Ну где он ходит? Он ушел на работу? Но он был в джинсах. К друзьям? К женщине? Амелия в городе? Эвелин?
Дана металась по комнате, и когда Алекс вернулся домой на рассвете с довольной и совершенно пьяной улыбкой на устах, она была в ярости.
– Где ты был?!
Он удивленно уставился на нее:
– Какого черта ты все ещё здесь?!
У Даны руки задрожали. Она и правда потеряла его? Правда?
Девушка шагнула к нему, но он покачал головой и угрюмо хмыкнул:
– Все, наигрались. Нужно потрахаться, найди другого идиота.
– Александр…
– Ты опять не слушаешь.
– Но, Алекс!
– Я устал от тебя! – рявкнул он. – От твоих выходок, от твоего безразличия! Ты невыносима! Я думал ты другая, думал необыкновенная! Но ты обычная глупая девка, что не видит дальше собственного носа! Единственный кто тебя волнует, это ты сама! Я хочу! Мне надо! – заорал Хард. – Все это время, я только и жил твоими заботами! Только и жил, спасая тебя идиотку от толп журналюг, потому что твой язык неимоверно пакостная вещь! – и резко смолк. – Но теперь, ты сама за себя. Делай, что угодно. Гуляй, развлекайся. Все. Я вернул тебе твою свободу. Теперь и ты мне мою верни, – холодный взгляд этих серых глаз ей все объяснил.
Дане часто говорили, что у нее ужасный характер, но она всегда думала об этом с гордостью. Мало кто решится говорить правду в лицо. Но тут появился он, а с ним огромная оговорка. Раньше Дана могла творить все, что вздумается и ей, как одинокой и безбашенной, прощалось все. А вот миссис Хард не имела права выказывать свои эмоции, миссис Хард не должна была кричать на весь мир. Но
