— Нечестно с твоей стороны возлагать свое продвижение на мои плечи, — мягко заметила Сара.
— Нечестно, что мое партнерство зависит от того, женат я или нет. Нечестно, что Ратгаз должен тебе денег и все еще не заплатил. Нечестно, что такой талантливый декоратор вынужден спать у себя в магазине.
— Откуда ты знаешь, что я талантлива? — внезапно спросила она.
— Я видел твой магазин и…
— И?..
— На прошлой неделе после нашей встречи я ездил в офис к Ратгазу и посмотрел твою работу. Ты очень талантлива. Не сомневаюсь, у тебя все получится, нужно только раскрутить дело.
Донован раньше не упоминал о том, что встретился с Ратгазом и чуть было не расквасил ему нос. Он возненавидел его при первой же встрече, представив, через что пришлось пройти Саре. А обнаружив, как потрясающе выглядят все офисы и приемная этого мерзавца, он возненавидел его еще больше.
Сара молчала, поэтому Донован добавил:
— У тебя все получится, если ты сможешь удержать свой бизнес на плаву до суда. Мое предложение — твой шанс продержаться, а потом у тебя появится многочисленная клиентура.
— Донован, это никогда не сработает, — покачала она головой. — Кто-нибудь из нас пострадает от этой сделки.
— Нет. Мы уладим все нюансы. Все предусмотрим. Ни ты, ни я не пострадаем. — Он указал на свой блокнот: — Вот над чем я работаю.
— Но…
— Послушай, я набросал начало: «Принимая во внимание обоюдное согласие сторон вступить в брак и их желание в письменном виде зафиксировать свое соглашение…»
Сара его перебила:
— О, пожалуйста, обойдемся без юридических терминов. Просто скажи по-английски, что ты хочешь.
Донован поперхнулся. Наверное, ему следовало меньше общаться с друзьями-адвокатами, чтобы не забывать, как разговаривают нормальные люди.
— В нем говорится, в сущности, что мое — это мое, а твое — это твое до и после свадьбы. Пока я ждал тебя в магазине, я записал еще пару идей. Мы будем жить у меня, а не у тебя.
Он понял, что последнее утверждение прозвучало слишком холодно и черство, а потому постарался смягчить его улыбкой.
— Донован, это шутка? — спросила она, схватившись за сердце. — Бог мой! Донован-айсберг шутит?
Он снова улыбнулся.
— Не смейся надо мной до обеда, я могу быть опасен.
Она изучала его с минуту.
— Полагаю, ты привык, что люди тебе верят. Я не верю.
Донован чувствовал себя… разоблаченным. Разоблаченным. Это верное слово. Сара, казалось, знала о нем такие вещи, о которых он сам не догадывался. Ему это не понравилось — Он не привык к подобному и мириться с этим не собирался. — Тебе следует мне верить, — сказал он, со провождая ответ таким взглядом, который заставлял дрожать всех адвокатов и свидетелей.
Она улыбнулась, показывая, что не купится на это. Сбитый с толку, Донован откашлялся и открыл свой блокнот.
— Итак, вернемся к делу. Кое-что мы уже обсудили. Например, я буду оплачивать счета, как и раньше.
— Остальное за мной, — напомнила Сара.
— Не думаю, что это надо фиксировать в договоре.
— Ты сам сказал, что надо все записывать. Если мы оговорим малейшие детали, не будет никаких обид, когда все кончится, — заметила она.
— Хорошо, — он сделал пометку. — Я также обдумал, что, когда мы аннулируем брак — один из нас или мы оба, — все закончится самым вы годным образом. Никаких претензий друг к другу. Никаких алиментов, так как у нас не будет… — Он запнулся. — Секса. У них не будет секса. Донован собирался это сказать, но, посмотрев на Сару, осекся. Любовь. Вот что может быть с такой женщиной, как Сара. Но и это их не ждет, к сожалению. — …детей, — вставила Сара.
— Что? — не понял Донован, все еще представляя, как занимается любовью с Сарой.
— У нас не будет детей, — повторила она. — Так как мы будем спать в разных комнатах, о детях речи быть не может.
— Точно. — Ему вдруг стало очень жарко, и он глотнул остывшего кофе, чтобы прийти в себя. Где же официантка? — Что еще ты хочешь включить в контракт?
— Надо записать, что никто из нас не выдаст настоящей причины нашей свадьбы.
— Это верно. — Донован записал. — Я внесу этот пункт в понедельник.
Сара произнесла:
— Я еще не согласилась. Мы рассуждаем гипотетически.
Донован поднял на нее глаза:
— Скажи «да». Не думай об этом, не анализируй, только скажи «да».
— Боюсь, я не справлюсь, Донован. Как бы я ни хотела тебе помочь, я не справлюсь.
— Сара, пусть, это и не традиционное бракосочетание, но я думаю, мы оба можем предложить что-то друг другу. И я буду говорить на чистоту: ты нужна мне.
Сара молчала, и Доновану на секунду показалось, что она скажет «нет». Он испытал… разочарование.
Но не потому, что хотел жениться на Саре, руководствуясь своими чувствами. Нет. Им двигали деловые интересы. Исключительно деловые.
Он хотел построить карьеру, упрочить свое положение и потом найти жену, обзавестись семьей, когда у него будет достаточно времени для этого.
И все же, если бы он искал жену…
Донован смотрел на женщину, сидящую напротив него.
Да, если бы он искал ее сейчас, далеко ходить бы не пришлось.
— Да, — просто сказала она.
— Что?
— Да, я выйду за тебя.
Что она наделала?!
О чем она думала?!
Что могло быть подмешано в еду, если она согласилась на такое предложение? Нет, дело было не в ее блинчиках, а в тех, что подставил ей Донован.
Сара задавала и задавала себе вопросы, делая вид, что работает. Вопросов становилось все больше, а ответов на них так и не было.
Вот в чем проблема разговора с самим собой — никогда нет другого мнения. А так как об этой ситуации знали только она и Донован, единственное другое мнение мог выразить он, хотя вряд ли оно бы помогло. Именно он уговорил Сару впутаться в это дело. Она до сих пор не понимала, почему согласилась превратить фиктивную помолвку в брак по расчету.
Единственным утешением было то, что Донован очень настойчив: хорошее качество для адвоката, который взялся за ее дело против Рата.
Сара заглянула в свою записную книжку, но, увидев массу новых клиентов, испытала не волнение, а, скорее, раздражение.
Она чувствовала себя обманщицей.
Будто она не в состоянии сама справиться со своими проблемами, без помощи Донована.
Сара могла бы попросить помощи у родителей и добиться того же результата. Но она так не поступила. Сара мечтала организовать собственное дело и радоваться успехам, которых добилась своим трудом, а не милостыней.
Лиланд Вагнер сам позвонил ей и попросил о встрече. И еще пять клиентов были из тех людей, с кем она познакомилась на вечеринке.
