— Иногда приходится рисковать, чтобы одержать победу.
Синди посмотрела на него.
— Не уверена. После свадебной эйфории частенько начинается сущий кошмар.
Говарда удивил ее вывод.
— Ты не знаешь примеров удачных супружеских пар?
— Всего один или два, но, если вдуматься, и в этих случаях все представляется, как большая и рискованная, азартная игра.
— А твои родители?
— Мать с отцом были вполне счастливы. Хотя папу я помню смутно. Он умер, когда я была совсем маленькой.
— Прости. Смерть кого-то из родителей — это очень большая потеря. Даже для ребенка, который в тот момент не все осознает.
— Отец уже был смертельно болен, когда я родилась, так что мы с матерью были подготовлены к тому, что вскоре потеряем его.
— И мать, значит, не стала вторично выходить замуж?
— Как же! Выходила, и не раз, — улыбнувшись, сказала Синди. — Но ей уже претили семейные каноны, и она нарушала их. Понимаешь?
— Судя по не слишком продолжительному рассказу, твоя мать — интересная женщина.
— Это даже слабо сказано, можешь мне поверить.
Синди в душе была благодарна матери за то, что та переехала в Палм-Бич с четвертым мужем и решила навсегда остаться там, когда развелась. Издали ей было труднее управлять жизнью дочери.
— Что ж, расскажи еще что-нибудь о себе, — попросил он.
Синди в удивлении прищурилась.
— Послушай, я за пять минут выложила тебе едва ли не половину своей биографии.
— Я уже говорил, что собираюсь узнать тебя получше, — сказал Говард.
Очаровательный и опасный — вот кто он такой! На этот счет она оказалась права.
— Все, хватит, теперь наступают твои пять минут. Считаешь ли ты, что муж и жена должны, во что бы то ни стало быть вместе всю жизнь?
— Вовсе нет, — ответил Говард. — Но если изначально этих людей объединяла любовь, и она не потеряна, значит, еще не все кончено.
Синди недоверчиво посмотрела на него.
— Это что, аксиома из личного жизненного опыта?
— Не моего. Никогда не был женат и пока не собираюсь.
— Тогда кого ты подразумеваешь? Только, пожалуйста, не говори, что это про Пэт с Оливером. Их случай совсем из другой оперы.
— А у тебя есть задатки следователя, — заметил Говард.
— У кого, у меня? — удивилась Синди. — Да я просто-напросто задаю самые невинные вопросы.
— Невинные? Мне так не показалось.
— Думаю, ты специально стараешься задеть меня.
— Не нужно обижаться. Острый и толковый вопрос намного продуктивнее наивного и дурацкого.
Синди отпила из кружки, пытаясь осознать услышанное.
— Ты начал раздавать комплименты. Спасибо.
— Я лишь сказал то, что пришло мне в голову.
Она посмотрела на него.
— Послушай, не отвлекай меня. Так кого ты имел в виду? Своих родителей?
— На самом деле я говорил о бабушке. Именно она воспитывала меня в первые годы. Во всяком случае, пыталась заниматься воспитанием.
— То есть?
— Как бы тебе сказать? В общем, в детстве я был большим сорванцом.
— Ты? — Синди широко раскрыла глаза в притворном удивлении. — Шутишь, что ли?
— Но ведь ты совсем не знаешь меня, — смеясь, добавил Говард.
Опустив кружку, она вновь взглянула на сидящего рядом мужчину и улыбнулась:
— Выходит, все в жизни может измениться, не так ли?
Говард смотрел в темные глаза Синди и досадовал на то, что повстречал эту женщину только сейчас. Остроумная, временами язвительная и прямолинейная… Притом достаточно ранимая, легко вызывающая у него сочувствие.
— Да, я думаю, все меняется, притом к лучшему, — сказал он, дотянувшись до ее мокрых локонов и пытаясь играть ими.
— Ужин готов, — нарочито громко объявила Пэтти.
Синди вскочила с места так, будто за окном снова ударила молния.
— Спасибо, — тихо сказала она Говарду, когда они вместе направились к столу.
— За что?
Она улыбнулась.
— Хотя бы за то, что заставил меня ненадолго забыть о грозе.
Он усмехнулся и подвинул ей табурет.
— Всегда к твоим услугам.
Она уселась и вновь взглянула на него.
— Смотри, будь осторожнее с таким предложением. А то среди ночи тебе может позвонить истеричка вроде меня и попросит развеять ее хандру.
— Что ж, я приму и ночной вызов. Перед отъездом отсюда с удовольствием дам тебе номер телефона, а также радиотелефона, по которому меня можно застать прямо в машине.
Он почувствовал, как от этих слов ее тело содрогнулось, и даже привстал, едва удержавшись от того, чтобы не прикоснуться к ней. Господи, как же ему не терпелось поцеловать эти дерзкие губы!
— Сядь и успокойся, — сердито прошипела Синди.
Говард усмехнулся, но послушался. Он подвинул свой табурет еще ближе к ней, и теперь их разделяли всего несколько дюймов.
— Проголодались? Кому положить салата? — раздался рядом голос Пэт, которая принесла большое фаянсовое блюдо.
Вздрогнув, Говард обернулся.
— Благодарю, — кивнул он, внимательно посмотрев на руки подошедшего Оливера.
— Что такое? — удивился тот, растерянно проследив за его взглядом.
— Просто смотрю, не намешал ли ты в салат еще чего-нибудь, кроме овощей. Мы ведь едва знакомы, и кто знает…
Оливер рассмеялся.
— Ну, если бы Пэт захотела что-нибудь подмешать туда, то вполне обошлась бы и без моей помощи.
Говард подмигнул женщинам, и обе прыснули от смеха.
— Не слушайте его! — все еще смеясь, воскликнула Пэтти. — Я очень рада, что вы приехали. Вместе нам будет веселее и спокойнее… — тут она осеклась, мельком взглянув на бывшего мужа.
Оливер едва улыбнулся и принялся раскладывать салат по тарелкам.
Говард наблюдал за Синди. Как она среагирует, заметив очевидные перемены в отношениях Оливера и Пэтти. Несмотря на то, что он совсем не знал эту пару, ему тоже было крайне любопытно следить за развитием событий. Человеческая натура — чертовски интересная и непредсказуемая штука, заключил он про себя.
Все выглядело так, будто Оливер и в самом деле решил перемениться и прилагал к этому усилия. Да и в поведении Пэт уже не чувствовалось враждебных ноток и былой настороженности.
— О чем ты задумалась? — спросил он Синди, передавая ей приправу.
Женщина не ответила. И Говард покачал бутылочку с соусом у нее перед глазами. Синди, очнувшись, рассмеялась и покраснела.
— В голове полная чехарда. Мысли разбрелись в разные стороны, — невнятно объяснила она свое состояние, взяв у него соус.
— Расскажи мне поподробнее об этом, — вкрадчиво шепнул он.
— Эй, двое! О чем это вы там шепчетесь? — весело спросила Пэтти. — Мисс Хауэлл, если у вас есть, что сказать, поделитесь, пожалуйста, со всем классом! — по школьному пошутила она.
