– Гостья пришла? – усталым голосом осведомился Гвидо у ночного портье.
– Мисс Бичем уже поднялась в номер, сэр, – отчеканил служащий.
– Отлично. Мы останемся только на одну ночь. Не на три, как планировалось раньше.
– Мы подготовим счета к вашему отбытию, мистер Барбери, – заверил его портье.
Сара услышала звук открывающейся входной двери и отправилась встречать Гвидо.
– Ну, наконец-то, – проговорила она с упреком в голосе.
Гвидо оглядел ее с ног до головы и быстро сообразил, почему она так его заждалась, поэтому решил раздразнить роскошную женщину, оставив ее даже без комплимента.
– Дела… Не маленькая уже, должна понимать, – выговорил, он ей. – Вчера Нью-Йорк, сегодня Неаполь. Был у отца в больнице. Он перенес операцию, слава богу, успешно. Еле успел на эту встречу.
– То есть ты хочешь убедить меня, что на встречи с другими любовницами времени не оставалось! – неожиданно для самой себя воскликнула Сара Бичем и тотчас пожалела о сказанном, потому что дотоле хмурое лицо Гвидо осветила улыбка, и он вальяжно проговорил:
– Как это очаровательно, детка, что ты меня ревнуешь. Сделай-ка мне виски с содовой, дорогая, и я тебя поцелую.
– Ну, как себя чувствует отец? – спросила его отзывчивая любовница, старательно выполняя поручение.
– Идет на поправку. У него постоянно бывает Альдо.
– Твой брат молодец! – отозвалась Сара, передавая Гвидо стакан с позвякивающими кубиками льда.
– Да, Альдо в гораздо большей степени молодец, чем я, – пробормотал он.
– Я вовсе не это имела в виду, – возразила Сара.
– Нет, все верно. Я сказал, что не смогу навестить отца в выходные из-за страшной занятости. А сам намерен провести их с тобой, – произнес Гвидо.
– Но я тебя не привязываю к себе. Ты можешь вернуться к отцу, если считаешь нужным.
– Ты же отказываешься ехать со мной в Италию.
– Домой ты можешь вернуться и без меня, – сухо отчеканила Сара.
– Должно быть, я не такой хороший сын, как Альдо, – отозвался Гвидо и осушил стакан.
Сара не стала оспаривать его последнее высказывание. Пусть Гвидо и не был дурным сыном, но в его характере преобладал эгоизм, в то время как Альдо отличался большей самокритичностью и чуткостью по отношению к окружающим его людям. Именно Альдо был тем человеком, кто навестил Сару в больнице, когда она потеряла свое дитя.
– Еще виски? – спросила она Гвидо.
– Нет, благодарю, – ответил он, поставив пустой стакан с тающими льдинками перед собой.
Гвидо потянул Сару к себе за талию и неуловимым жестом сбросил с ее плеч волнующий голубой пеньюар. Затем вспенил шелковистые локоны и утонул в них лицом.
Сара обняла Гвидо и провела рукой по его волосам.
Он посмотрел на нее и благодарно произнес:
– Мне очень понравилось то, что на тебе было надето.
– Не сомневаюсь, – ответила Сара.
– Как, по-твоему, у меня есть вкус?
– У тебя безупречный вкус, милый.
– Учитывая, что я выбрал тебя, ты не могла сказать иначе, не так ли? – задал он провокационный вопрос.
– Учитывая, что помимо меня у тебя тьма любовниц, привередой тебя тоже назвать сложно, – отпарировала Сара.
– Означает ли это, что мы пришли к противоречию?
– Не думаю. Подобные послабления можно объяснить твоей неимоверной жадностью до ласки. Ты всегда хотел, чтобы тебя любило как можно большее количество женщин. Ты даже мной пожертвовал ради этого.
– Опять вернулись к старым счетам?
– А куда от них денешься?
– Есть в программе что-то поприятнее взаимных обвинений? – осведомился он.
– Есть я, – с готовностью ответила Сара.
– Тогда иди в постель и будь паинькой, – распорядился Гвидо, снимая галстук.
– То, что ты предлагаешь, – скучно. Удиви меня! – призвала его Сара. – Я согласилась стать твоей любовницей не для того, чтобы быть паинькой, – решительно объявила она.
Гвидо удивленно, приподнял брови и хитро улыбнулся, одобрив ее маленькую революцию, и стал азартно надвигаться на Сару. Она пятилась, внимательно следя за его лицом, пока не уперлась спиной в стену. Гвидо обхватил ее за бедра и приподнял. Его грудь уперлась в грудь Сары, их лица соприкоснулись.
Сара крепко обвила руками его шею. Пряди ее волос опутали лицо Гвидо. Он с наслаждением втянул в себя их особенный аромат.
– Я тосковал без этого запаха, без прикосновения твоих волос к моему лицу, – прошептал он. – Спасибо, Сара.
– За что? – удивленно спросила она.
– За то, что ты снова есть в моей жизни, – нежно проговорил Гвидо.
Он осторожно поднял ее на руки и положил на постель. Жар и дрожь не оставляли их тел.
Казалось, Гвидо Барбери позабыл обо всех своих прежних обидах. Он любил Сару так, как в самую первую ночь. Неустанно бормотал слова обожания, осыпал ее поцелуями. Он был бесконечно нежен, но эта нежность отдавала горечью.
Сейчас Сара уже не та восемнадцатилетняя идеалистка, поверившая, что встретила того единственного. Теперь она знала по собственному опыту, сколь глух к ней может быть ее возлюбленный, и как порой безжалостны окружающие люди, желающие отвоевать себе то, что им не принадлежит.
И все же дурные воспоминания не могли помешать Саре блаженствовать в его объятьях. Она довольствовалась тем малым, что у нее еще оставалось от их некогда сказочной любви.
– Ты устал? – спросила она Гвидо, когда он лежал возле нее и приводил дыхание в норму.
– А ты скажешь нет? – переадресовал он вопрос, на который Сара лишь улыбнулась. – У меня к тебе разговор, – сказал он, обняв ее за плечи.
– Внимательно слушаю тебя.
– Когда я был в Неаполе, говорил с Альдо. Он просил передать тебе привет от него и Марты.
– Очень мило. Обязательно передай им, что это взаимно.
– А еще Альдо сказал мне то, чего не мог сказать, когда был подростком, поскольку подобное не приветствуется в нашей семье. Теперь же он не считает возможным умалчивать факты… В общем, он поведал мне кое-что о Катарине. Оказывается, в мое отсутствие, когда наш отец был уже серьезно болен, она пользовалась его немощью и вовсю оговаривала Альдо.
– Зачем? – спросила Сара.
– Сейчас можно только догадываться. Может быть, рассчитывала на скорую кончину отца и надеялась поднять свой рейтинг в его глазах ради лишней строчки в завещании. Может, просто по скверности характера. Но Альдо говорит – а я верю собственному брату, – что Катарина тиранила его, а ее мать ей в этом способствовала.
– А не верить мне у тебя были основания? – обиженно упрекнула его Сара.
– Милая, прошу тебя, не начинай, – взмолился Гвидо. – Но я раскаиваюсь. Ведь в том, что Катарина сделала с нашим ребенком, – а Альдо уверяет меня, что все было так, как изначально говорила ты, – есть и часть моей вины, огромная часть, – с искренним сожалением произнес Гвидо.
