Гейб недовольно нахмурился.
– Кажется, вы с ней поладили.
А почему бы и нет, в конце концов? Мария прекрасно знала, что ее ситуация безопаснее некуда. Все равно Гейбу никогда не придет в голову подозревать ее в воровстве, так что она ничем не рискует. Это замечание Сара решила держать при себе. Возможно, она останется тут еще до конца недели. Поэтому ей необходимо во что бы то ни стало узнать как можно больше о женщине, которая, по всей видимости, украла ожерелье.
А еще – постоянно быть начеку с Гейбом, иначе он снова попытается ее соблазнить. Хотя интуиция подсказывала ей, что он не станет ее ни к чему принуждать. А поэтому, как она захочет, так и будет.
Огонь в камине отплясывал дикий танец, бросая оранжевые отсветы на лицо Гейба и заостряя его черты. Находиться с ним рядом – настоящая пытка, которую ей долго не выдержать. Она пробыла в замке около суток, а уже не только отдалась ему, но и почти влюбилась, как прежде.
Дрожа всем телом, Сара уставилась на пляшущий огонь в камине, лишь бы не смотреть на сидевшего перед ней мужчину. Но даже голос его сводил ее с ума, и она чувствовала, как по телу пробегали волны желания.
Притворно зевнув, Сара поднялась.
– Что-то я устала. Пойду прилягу. Спокойной ночи! – сказала она бесстрастным тоном.
Гейб тоже поднялся, возвысившись над ней, и холодно и цинично взглянул на нее.
– Приятных сновидений, Сара.
Надо же, какой вежливый! – подумала она язвительно, но ограничилась лишь коротким:
– Спасибо.
У двери в ее спальню он простился с ней и пожелал на прощание:
– Пусть твои сны будут не слишком похожи на реальность.
Сара было вспыхнула от негодования, но сумела взять себя в руки и спокойно вошла в комнату.
– Ну, мне повезло, – произнесла она, оглянувшись. – Я почти никогда не помню своих снов. Какими бы они ни были, – добавила она с игривостью завзятой кокетки.
– Ты – счастливая.
Оставшись в комнате одна, Сара попыталась все же немного унять биение сердца. Ведь на самом деле и она не была святой, и поэтому ее тоже обуревали эмоции, весьма далекие от дружеских чувств.
И как же она могла быть такой слабачкой? Как ее угораздило снова влюбиться в человека после всего того, что он с ней сделал? Причем, помимо простого физического притяжения, она поневоле испытывала уважение к этому человеку, которого чтили и любили жители окрестных деревень. Если не сказать – боготворили.
Девушке вспомнилась легенда об ожерелье и призраке убитой королевы, которую Гейб недавно рассказал ей, и она содрогнулась, будто от холода, хотя на самом деле в комнате было тепло. Ну да ладно! Что было, то было. И ничего не изменить. Пусть они занимались любовью в столь таинственном и легендарном месте. Это ничего не меняет. Хуже всего было то, что она влюбилась в него, и, кажется, всерьез.
А если родится ребенок... пустяки, она и с этим справится. Ведь это будет прежде всего ее ребенок.
Так. Ладно. Надо сосредоточиться на работе. С этим она точно должна справиться.
Сара заставила себя думать о деле и попыталась представить, какой должна быть эта комната. Сначала представила обшивку для стен – светло-золотистых тонов, непременно. Потом мысленно убрала ужасную мебель, заменив ее настоящими произведениями искусства, что хранились в подвале.
Кажется, идея интерьера комнаты начинала постепенно вырисовываться. Сара села за стол и принялась делать заметки и наброски. Так она просидела до тех пор, пока мысли и чувства не пришли в полный порядок. Ну, вот теперь-то она полностью готова ко сну. И ничто ее больше не тревожит.
Неожиданно в голове всплыли последние слова Гейба: «Ты – счастливая». Он сказал это таким тоном, будто его одолевали сны, которые он не мог потом забыть.
Ну и пусть, цинично подумала она. Он того заслужил. Пусть хоть чуть-чуть помучается. Ему, черствому сухарю, это более чем полезно. Тогда наверняка поймет, что это значит, когда тебя предают.
Где-то в середине ночи она проснулась от кошмарного сна. Сердце дико колотилось, и пот стекал со лба. Сев на кровати, она уставилась в темноту и прислушалась. Разбудил ее крик младенца, громкий и непрекращающийся. Это был ее ребенок, она это точно знала.
Минуту-другую Сара просидела с бешено бьющимся сердцем, обхватив себя руками. В голове все еще стояла мешанина образов и звуков из сна. И самое ужасное воспоминание – ожерелье на шее, которое словно душило ее. И никак не избавиться от этого неприятного ощущения.
Внезапно Сара услышала звук поворачивающегося ключа в замочной скважине. Ее глаза непроизвольно расширились. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Гейб.
– Что случилось? – спросил он, шагнув к ее кровати.
– Ничего, – свет он не включил, но она все равно натянула одеяло до самого подбородка. Он даже не накинул на себя халат, и ее глазам предстала его прекрасное обнаженное тело.
– Я слышал, как ты кричала.
– Даже сквозь такие толстые стены?
Он пожал плечами, нахмурившись.
– Твои окна открыты, как и мои, – произнес он, добавив иронично: – А ночи здесь такие тихие.
– Я заметила, – ответила она устало. – Прости, что разбудила. Со мной все в порядке. Это просто был кошмар, но теперь все закончилось.
Источник кошмара был для нее очевиден. Но не делиться же этим с мужчиной!
– Но ты кричала: «Ребенок! Отдайте мне ребенка!», а потом заплакала, – сказал он, явно требуя объяснений.
– Я.., надо же...
Сара даже ответить ему ничего толком не могла. Губы ее пересохли, и она облизнула их.
– Ну... честно, не помню ничего, – сказала она как можно равнодушней. Хотя, если откровенно, получилось это у нее не слишком правдоподобно.
Наверное, мне надо убраться отсюда, – хмуро подумал Гейб, начиная ощущать прилив возбуждения. Он до сих пор хотел эту женщину, несмотря на то, что она была лгуньей и воровкой.
Кстати, ей ничего не стоило соврать ему и о том, что принимает таблетки.
Мужчина внимательно смотрел на нее, пытаясь проникнуть в ее мысли. Бледная кожа в неверной полутьме свидетельствовала о волнении.
Что же получается? Если она не смогла продать ожерелье, то, может быть, решила завести от Гейба ребенка? Она же прекрасно понимает, что он не откажется от отцовства. И тогда ему придется на ней жениться, а в результате она доберется до его миллионов... Вот хитрая, стерва.
Впрочем, не далеко ли он зашел в своих размышлениях? Это всего лишь его предположения. И не больше. Он вспомнил, как Сара успокаивала чуть не попавшую под копыта лошади маленькую девочку. Какой она была нежной, заботливой и как быстро ей удалось успокоить малышку!
